— Я не пугаю тебя, девочка? — спросил он у Рэй.
— Ой, папочка, какой ты глупый! Ты очень красивый! У тебя есть крылья! И все эти красивые цвета под кожей!
Затем он встал перед ней на колени, и она уставилась на него с восхищением и любовью, прикасалась к его лицу, гладила по крыльям, проводила ладошками по калейдоскопичным татуировкам на его запястье, а он рассматривал её с таким ошеломлением и любовью, что мне казалось, будто моё сердце взорвётся от счастья.
Потом Шон встретился взглядом со мной, беззвучно говоря в моём сознании: «Спасибо, что сказала ей, будто я её па. Я буду её па, Кэт, и я буду грандиозным, — он на мгновение медлит, затем добавляет с нотками стыда и сожаления: — Я тратил время впустую. Я прогнал её из своего разума, не мог вынести мысли о ней, а она уже такая большая! Я столько всего пропустил. Ты была права. Круус мёртв, и неважно, кто её отец. Я сочту за честь занять эту роль. Прости, что я был таким засранцем. Я никогда не переставал любить тебя, Кэт. Это единственное, что помогало мне держаться».
Шон обожает детей. Когда-то мы мечтали нарожать шестерых.
Но проклятье… если у меня оставались какие-то сомнения, они все исчезли, когда Шон сказал, что прогнал Рэй из своего разума.
Это не Шон посещал её во снах, планируя встречу.
Это делал другой принц. Видимо, Шон достаточно похож на Крууса, чтобы Рэй приняла его за своего отца. Может, Круус посещал её в очень смутных снах. Она лишь мельком видела крылья, высокого тёмного мужчину с калейдоскопом татуировок и пронизывающими глазами. Принцы Невидимых похожи друг на друга, особенно в глазах ребёнка, ошарашенного экзотичностью крыльев.
Отец Рэй — Круус. Он до сих пор жив, и по какой-то причине выжидал, не показываясь, что приводит меня в ужас. Коварный принц Войны — непревзойдённый разделитель, безупречный манипулятор. Он ничего не делает без причины.
Если он сказал, что скоро увидится с Рэй, так и будет.
И это оставляет меня в чрезвычайно затруднительном положении. Если я скажу Шону, что Круус жив, и он её отец, то снова потеряю его во льду и тьме. Я не могла до него достучаться. Это сделала Рэй. Потеря её вновь повергнет его в глубины отчаяния.
Круус придёт за Рэй. В этом я не сомневаюсь.
Я должна сообщить Шону. Я не могу защитить её в одиночку. Мне понадобится помощь двух человек-превратившихся-в-принцев-Невидимых, Шона и Кристиана, чтобы была хоть какая-то надежда уберечь мою дочь от древнего могущественного принца.
Трепет движения на парапете привлекает моё внимание обратно к настоящему. Шон аккуратно держит Рэй на руках; они примостились на краю стены, и он расправляет свои огромные чёрные крылья, готовясь к полёту.
Он оборачивается ко мне, на его тёмном лице сверкает яркая улыбка, затем брови вопросительно приподнимаются.
Я киваю. «Всё хорошо, идите», и он посылает мне воздушный поцелуй и отворачивается.
Меня пугает, что она в его руках и вот-вот окажется в воздухе. Но я хочу, чтобы она парила каждым возможным способом и ничего не боялась.
Когда они взлетают, я быстро выхожу на дорожку вокруг башни и стою, сжимая каменный подоконник и наблюдаю за ними. Шон хорошо меня знает и вместо того чтобы взлететь высоко в небо на их первом воздушном приключении, он скользит медленными широкими кругами над лугом внизу. Рэй восторженно смеётся, когда они плавно опускаются вниз. Он ставит её на ноги, берёт за руку, и они шагают по почерневшей земле — гигантский, тёмный, крылатый и татуированный мужчина и крохотный, сияющий курчавый ребёнок.
Как я мечтала увидеть их такими. Её ручка полностью поглощена его ладонью, её глаза искрятся, щёки порозовели от восторга.
Рэй без устали и остановки тараторит что-то Шону, и я тихо смеюсь. Она умеет говорить. И говорить, и говорить. Несколько минут он выглядит озадаченным, затем становится задумчивым. Он останавливается и опускается на корточки посреди выжженной земли, повернувшись к ней лицом, пока она продолжает доказывать что-то своё. Его крылья высоко изогнуты, задевая кончиками землю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он прекрасен. Крылья идут ему, когда его глаза тёпло-карего оттенка. Милостивый Боже, я не хочу снова терять его! Я хочу заниматься с ним любовью, планировать наше будущее, бродить по берегам и полям цветов, держась за руки, вести все эти разговоры о чём угодно, как мы делали это раньше. Я хочу вернуть своего лучшего друга.
Мгновение спустя Рэй берёт его и за вторую руку, и они оба закрывают глаза.
Я задерживаю дыхание, отчаянно желая услышать, что она говорила. Я знаю свою дочь. Ею движет желание исцелить любое несчастье, которое она чувствует. В аббатстве бывают дни, когда она бродит по коридору и наобум прикасается к людям, и я замечала, что их улыбки сохраняются через много часов после её ухода. Бесс говорила мне, что с тех пор, как Рэй начала посещать детский сад, ссоры и драки между детьми сократились почти до нуля, а когда они всё же случаются, то быстро прекращаются.
У неё на спине есть пятнышки там, где однажды будут крылья. Она дочь самого могущественного принца Невидимых из ныне существующих.
Она будет изумительной женщиной.
Я прищуриваюсь. Они не шевелятся, держась за руки. На что она уговорила Шона?
Слабое сияние света начинает исходить от кожи Рэй. Её головка запрокидывается, очаровательные кудряшки (которые сводят меня с ума, когда я пытаюсь расчесать их после купания) рассыпаются по спине, и она улыбается, и я смотрю, как свет переходит с её крошечных ручек в ладони Шона. Свечение медленно поднимается по его рукам, плечам, по груди, наполняя и наполняя его, пока даже его сумеречные крылья не начинают мерцать светом. Я никогда прежде не видела, чтобы она такое делала. Как она этому научилась?
Я ахаю.
Внезапно от чёрной земли остаётся лишь воспоминание. Луг становится зеленеющим и роскошным всюду, где видит глаз. В мгновение ока разрушение почвы обращено вспять. Неужели у моей малышки Рэй имеется так много власти? Или их объединённые силы воплотили такое чудо?
Тёмные грозовые облака, которые грузно и кисло нависали над замком всё то время, что я приходила с визитами, расходятся и отступают на края горизонта, оставляя бескрайнюю ширь синевы и первые лучи солнца, что эта земля видела за долгие годы.
Как только тепло солнечного света касается их кожи, они оба открывают глаза, и Шон ошеломлённо смотрит по сторонам. Его лицо озаряется улыбкой, он подхватывает Рэй на руки, поднимается с земли и начинает кружить её.
— Ты это сделал, папочка! — восклицает она. — Я знала, что ты сможешь!
— Это сделала ты, Рэй. Ты меня освободила, — отвечает он с искрящимися глазами. — Если бы не ты, я бы и не знал, что со мной не так.
Вернётся ли он в прежнее состояние? Почернеет ли вновь земля, накатит ли новая буря в момент, когда он узнает правду?
Я принимаю быстрое решение.
Я хочу один день.
Один счастливый день с семьёй, которая могла бы быть у меня. Один день, который будет согревать меня на протяжении остальной жизни. Один день, который буду заново прокручивать в своей голове, когда стану старой и утомлённой. И скорее всего, бесчисленное количество раз до наступления тех последних лет.
Я подставляю лицо лучам солнца, улыбаясь и решительно настроившись наслаждаться той радостью, которую дарит этот момент.
Сейчас ничего не болит. Сейчас Шон — тот мужчина, которого я знала когда-то. Сейчас они думают, что мы семья, и они счастливы.
Я тоже.
Я возьму от этого дня максимум.
Проблеск движения привлекает моё внимание обратно к лугу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я смотрю вниз, думая, что Шон, должно быть, расправил крылья, готовясь к ещё одному полёту с Рэй.
Но это не так. Шон и Рэй стоят спиной к источнику движения и даже не догадываются.
Я пытаюсь закричать, предупредить их, но мои лёгкие сжались и отказываются работать, хотя рот широко распахивается. Я всей своей мощью силюсь сделать вдох, но не могу.
«Нечестно! Слишком рано!» — беззвучно визжу я. Я хотела всего один день… разве это так много? Один. Чёртов. День.
