– Да, здесь есть над чем подумать, – кивнул головой Бентс, а мысли его крутились, словно лошадки детской игрушечной карусели.
Она – светлокожая мулатка, у нее был постоянный друг, исчезнувший незадолго до смерти. А кто ее родители? Они живы? Есть ли у нее братья или сестры? Надо копать глубоко и вширь, но можно ли докопаться до чего-то существенного? Где искать след убийцы?
– Проверить всех... – начал было Бентс, но Монтойя тут же прервал его:
– Конечно, шеф, проверим.
В его тоне слышалась легкая ирония. Неужели старик думает, что хоть малейшая ниточка будет упущена?
– Срочно поговори с девочками из клуба и с его владельцем. Узнай насчет друзей и подружек со стороны.
Монтойя послушно кивал, а в паузе вторгся со своей гипотезой:
– А что, если он изменил свой почерк?
– Зачем?
– Кто знает?.. Мало ли, что ему взбредет в голову. Хуже всего, если у нашего маньяка появился подражатель.
– А что, если так?
– Значит, будем гоняться за двумя зайцами, и за обоими в темноте.
Монтойя вытряхнул из пачки «Мальборо» две сигареты. Одну предложил. Бентсу, другую прикурил сам и поднес огонек зажигалки к лицу напарника.
– Популяция серийных убийц в Новом Орлеане удваивается. Придется скоро вызывать кавалерию.
Шутка не прошла. Бентс не усмехнулся, хоть и старался.
Больше всего ему хотелось избавиться от запаха этих крепких духов, смешанного с ароматом смерти и предсмертных страданий убитой женщины. Он шагнул в ванную, примитивную, но аккуратно убранную тесную каморку, заполненную обычными женскими вещицами – флакончиками с шампунями и лосьонами, баночками с кремами. Пластиковая занавеска на бамбуковой палке была идеально чистой – хозяйка заботилась о своем жилище.
Теперь ее дом осиротел. Обмотав руку платком, Бентс осторожно раскрыл дверцы туалетного шкафчика возле раковины. Тот же традиционный набор. О приработке студентки католического колледжа свидетельствовал лишь большой запас презервативов. Никакой наркоты. Ведро для грязных полотенец под раковиной пустовало, а достаточный запас чистых он обнаружил в другом шкафчике. Эта мулатка была чистюлей!
Бентс, удовлетворенный осмотром, спустился по двум пролетам лестницы в вестибюль и вышел из парадной двери прямо навстречу толпе, удерживаемой парой раздраженных полицейских.
Как он догадался, это были люди, живущие здесь, или прислуга, явившаяся на рассвете, чтобы убирать освободившиеся после ночных случек комнаты. Бентс постарался, чтобы его голос прозвучал авторитетно, когда он обратился к женщине-сержанту:
– Никого внутрь не пропускать до моего личного распоряжения.
– Но нам давно уже пора забрать тело. Два часа, как закончилась наша смена. – В голосе девушки ощущалась усталость.
– Простите, – посочувствовал ей Бентс, – но чем скорее мы управимся, тем больше у вас останется времени для отдыха. Еще раз повторяю, что вход в здание должен быть закрыт, пока я не отдам приказ лично вам.
Бентс не имел права распоряжаться оцеплением, он вообще не имел здесь никаких прав, но блефовал и надеялся, что его блеф удастся.
– Опросили всех, кто был в здании? – обратился он к Монтойе.
– Конечно. Но никто ничего не видел. Вернее, не обратил внимания.
– Срочно в лабораторию волосы на анализ, пусть проведут сравнение с прежними случаями, когда на убитую надевали парик, и порыщут в компьютере – нет ли сходства хотя бы за последние пять лет.
– Ты многого хочешь, и все сразу, – сказал Монтойя. – Убийств и изнасилований за последние пять лет было чуть ли не миллион.
– Мы с тобой для того и работаем, чтобы стереть все нули с этой цифры.
– Ценю твой юмор, шеф, но такое нам не по силам.
– А федералы вызваны?
– А надо ли?
Бентсу не понравилась ухмылка Монтойи.
– Не медли.
– Я не медлю, но и не тороплюсь. Это наш парень, а если их два, то, значит, два «наших парня», и мы их словим, шлепнем или посадим в тюрягу без всяким там федералов.
Взгляд Бентса был настолько угрожающим, что Монтойя мгновенно сник.
– Я дам им знать, как только в их конторе начнется рабочий день, – пообещал он.
Бентс, равно как и Монтойя, не терпел вмешательства ФБР в полицейские дела, но не мог не признать того, что такая охота без содействия ФБР с его возможностями сродни охоте в темноте на кроликов, опустошающих твой огород, – много израсходованных патронов и мало толку.
К тому же вряд ли можно было отрицать, что среди агентов ФБР попадались и приличные люди. Взять, к примеру, Норма Стоуэлла, с которым Бентс успешно сотрудничал в бытность того спецагентом ФБР в Лос-Анджелесе.
В сутолоке, сопровождающей начало любого расследования, Бентсу требовалось хотя бы несколько минут отрешенности, чтобы запечатлеть в уме первое, самое свежее впечатление от увиденного. Он выбрал подходящее кресло в темном углу холла и собрался там уединиться, но от напарника не так-то просто было отделаться.
– Если бы не эта история, я бы обрадовал тебя подарочком, – сообщил Монтойя, вытряхнул из распечатанной пачки новую сигарету и ловко закинул ее между губ. – Маленький сюрприз, – добавил он и закурил.
– Заранее благодарен. В чем же сюрприз?
– Я по твоему поручению возился с архивными документами по хьюстонскому делу. Вот почему меня застали на работе в неурочное время, когда нашли эту...
Слава богу, у Монтойи хватило такта не закончить фразу грубо, а просто указать жестом наверх.
– Ну и?.. – подогнал его Бентс.
– Кто первым из полиции прибыл на место преступления и занимался расследованием смерти той девчонки?
– Ты об Анни Сигер? – уточнил Рик.
– Конечно. А о ком же еще я толкую? Угадал, кто?
– Кто-то, кого я знаю?
– Мы оба знаем... – Глаза Монтойи горели азартом, словно у игрока на скачках, узнавшего по секрету, какая лошадь придет в заезде первой.
– Не тяни... – Бентс потер лоб, убирая с лица липкую паутину усталости.
– Новый сосед нашей очаровательной Саманты Лидс! Офицер в отставке.
Бентс воспринял это известие внешне спокойно, чем еще больше раззадорил Монтойю.
– Если ты не склонен досыпать эту ночь в своей берлоге, то загляни в участок. В кабинете на столе лежит распечатка всего, что я откопал. Это наверняка освежит твои мозги.
Выбраться из здания оказалось нелегко. Люди из прессы и телевидения, слетевшиеся на пахнущую сенсацией смерть, как мотыльки на свет лампы, атаковали Бентса и Монтойю с отчаянной решимостью. К ним, как обычно, добавилась праздношатающаяся публика, любопытствующие обитатели соседних домов, а возможно, в толпе был и главный герой пьесы и наблюдал, как разворачивается действие на сцене.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
