Я не хочу бередить старые раны, но мне важно знать. Если я прав, то мы сейчас же уйдем. И плевать на то, что скажут люди, и как это скажется на бизнесе. Не в силах промолчать, я задаю Лили прямой вопрос.
– Все носили маски, Майкл. Такое правило, – она устало вздыхает. Потирает лоб, словно ее мучает мигрень. – Я могу узнать человека только по определенной части тела, – Лили поднимает на меня насмешливый взгляд. Я прищуриваю глаза, чувствуя, как холодная ярость охватывает всего меня. – И уж чтобы ты совсем не переживал, скажу, что плохо было не всегда. Не все обладатели членов, если ты не понял, о какой части тела я говорю, хотели бить и насиловать, были среди них и нормальные. Я не фригидная, и некоторые гости доставляли мне удовольствие. Не меньшее, чем ты, – произносит она. И уходит в неизвестном направлении, пока я уничтоженный и потрясенный смотрю ей вслед. Она действительно все это сказала? Никто никогда не унижал меня сильнее. С меня хватит. Сцепляю челюсти до хруста, достаю сигарету и глубоко затягиваюсь. Делаю знак официанту, и мне приносят виски. Через час я с трудом фокусирую взгляд на блондинке и шатенке, которые сидят по обе стороны от меня. Они несут какой-то несусветный бред, потом прямо предлагают подняться в одну из вип комнат. Втроем. За мной закрепилась определенная слава. Про анатомические и физиологические способности слагаются легенды. Поэтому девочки не пытаются меня делить. Знают, что хватит на двоих.
Есть одно, но… Я выдыхаю едкий дым в лицо блондинки.
– Я не хочу, – произношу небрежно, пытаясь встать. Меня тошнит от их приторных духов. От их тупости и доступности.
Мои глаза щиплет, когда я вижу Лил на высоком стуле возле стойки бара. Взгляд застилает туман, сердце готово выпрыгнуть из груди, когда я вижу рядом с ней смазливого молодого парня. Он что-то ей говорит, прикасаясь к руке, чуть выше. Он водит пальцами по ее плечу, а она смеется. Дура. Я подхожу, нет, подлетаю. Ни слова, ни говоря, бью парня кулаком в лицо. Раздается характерный хруст, и он падает, зажимая сломанный нос. Кровь хлещет фонтаном. Снова вспышки фотокамер. Я грубо хватаю Лили за руку и тащу за собой.
Силком затаскиваю в лимузин, который тут же трогается. Она испуганно дергается, когда я поднимаю руку, чтобы поправить ее волосы. И мне действительно хочется ее ударить за такую реакцию. Одергиваю руку, отворачиваюсь и смотрю в окно, потирая сбитые костяшки пальцев. Не такого я ожидал.
Мое сердце разбито. Это полный провал. Ничего нет. Я все придумал. Она просто шлюха. Ей даже нравилось там, с Аланом и его гостями. Она сама сказала. Закрываю глаза, пытаясь контролировать гнев. Не получается. Я вижу Алана, который залезает на Лили, и она извивается под ним…. А потом других. Я вспомнил, как трахал с другом Эбигейл, мою первую неудачную любовь в туалете клуба. Как ей это нравилось. Лили такая же. Шлюха. И я сам урод, раз меня тянет к подобным женщинам. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее протрезвевшими глазами. Тогда, с Эби получилось. Мои чувства умерли, как только я понял, кто она.
Лили вздрагивает, встретив мой взгляд.
– Нет, черт побери, не смей! – кричит она, хватая меня за рубашку. Она бьет меня по лицу. Наотмашь. Левая сторона лица немеет. Потом обнимает за плечи и прижимается ко мне, ее щека напротив моего сердца. Она плачет. Горько и отчаянно.
– Я не могу, не могу, – всхлипывает Лили. Она шмыгает носом, как ребенок, цепляясь за меня, а я не нахожу сил, чтобы оторваться от нее. Я все еще на что-то надеюсь.
– Все хорошо, малыш. Мы едем домой, – тихо говорю я, перебирая ее волосы. Теперь, когда она снова в моих руках, слабая и моя, я отпускаю внутренних демонов. Все растворяется, уходит на второй план.
– Я другая, Майкл. Ты должен увидеть это. Я совсем другая, – мокрые глаза смотрят на меня. – Ты придумал себе что-то. Прости. Я не хотела тебя обидеть. Все неправда, что я сказала. Мне хотелось задеть тебя, сделать больно. Ты там был совсем другой, чужой, далекий. Похожий на тех, кто издевался надо мной. Они тоже казались милыми, а потом превращались в чудовищ. Не было нормальных, Майкл. Просто Алан открывал двери только для садистов и извращенцев.
– Прости меня, я подумал, черт знает, что… – невероятное облегчение охватывает меня. Словно тяжелый груз падает с плеч. Нет, я не рад тому, что ее мучили и били. Дело в другом. В ней. Мне нужна ее невиновность. Оправдание. Жертва обстоятельств. Хочу спасти и очистить ее.
– А тот парень, вообще, гей. Мы просто болтали. Ты зря его ударил. Я чуть со страха не умерла, когда твои глаза увидела.
– Серьезно – гей? – переспрашиваю я. Она кивает, и я ржу, как идиот. Завтра весь Нью-Йорк будет обсуждать, что я избил гея на открытии собственного клуба. Черт, меня сделают форменным гомофобом, хотя мне пофиг, кто кого и куда имеет.
– Ты голодна? – спрашиваю я ее в холле. Лили отрицательно качает головой, поднимаясь по ступенькам. Я смотрю на ее длинные ноги и кружевные края чулок. Черт, кто надевает такое белье, если не собирается трахаться? Мысли снова переходят в горизонтальную плоскость, особенно после всплеска адреналина.
– Ты идешь? – оборачиваясь, она смотрит на меня. Уставшая, бледная, заплаканная, а я все равно хочу ее до боли.
– Позже, иди ложись. Ты устала.
Нужно принять холодный душ и расслабиться, чтобы случайно не натворить дел. А расслабляюсь я так, как … уф, даже не думал, что придут подобные времена. С пятнадцати лет не грешил подобным. И самое ужасное, что в самый разгар рукоблудия меня застукали. Я слишком устал от хаоса этого дня, поэтому даже не смутился, не было сил. Почти грустно ухмыльнулся, когда в ее распахнувшихся глазах мелькнуло удивление. А зачем, спрашивается, явилась?
Она сняла платье и встала под струи воды. Обнаженная и прекрасная до жути. Я мог бы кончить от одного вида ее потрясающего тела. Наши глаза встретились, и время остановилось. Я ни о чем не думал, просто потерялся
