— Послушай, дорогая, — говорил он, — девочка пережила трагедию и измучилась за последние шесть месяцев. Дай ей прийти в себя. Неужели ты не понимаешь, что она считает тебя отчасти ответственной за то, что случилось с бабушкой? Вместе с тем девочка испытывает потребность в общении с тобой, я в этом ничуть не сомневаюсь. Она просто не хочет признаться в этом и не может легко вступить в общение с матерью, которую никогда не видела. Она преодолевает сейчас самую тяжелую душевную борьбу, какая только бывает в жизни, — борьбу с собой. Позволь ей разобраться во всем, наберись терпения и жди.
— Я никогда не отличалась терпением, — заметила Каролина.
Несколько раз она звонила домой и говорила с няней. Та успокоила ее, сказав, что у них все благополучно. Правда, сэр Уильям чувствует себя неважно, а Хлоя с нетерпением ждет бала.
— Леди Хантертон? — раздался вскоре голос телефонистки.
— Да.
— Мне оставили записку для вас. От мисс Фитцпатрик.
Она не хочет говорить с вами по телефону и очень просила вас спуститься в фойе гостиницы через полчаса.
— Хорошо, — обрадовалась Каролина. — Я обязательно спущусь. Большое спасибо.
— Я пришла, чтобы извиниться перед вами, — с достоинством сказала Флер. Ее лицо все еще было усталым после бессонницы. — Мне не следовало говорить с вами таким тоном. Вы были добры ко мне в больнице и очень помогли. Я рада, что вы приехали.
Каролина догадалась, что Флер тщательно подготовилась к этому разговору.
— Ничего страшного, Флер. Я хотела хоть чем-то помочь тебе и рада, если оказалась полезной.
— Да, вы помогли мне, — призналась Флер.
— Хорошо. Может, выпьем чаю?
— Нет, я очень спешу. У меня нет времени.
— Неужели? Куда же ты так спешишь?
— Мне нужно позаниматься. Скоро экзамены.
— Тебе нравится в школе?
— Да.
Каролина пристально посмотрела на дочь.
— Послушай, Флер, нам кое-что необходимо обсудить. Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь увезти тебя с собой в Англию и поместить в школу-интернат…
— А ваша дочь тоже ходит в такую школу? — Каролина видела, что Флер с большим трудом выговорила слово «дочь», тем самым дав ей понять, что не считает себя ее дочерью.
— Да, и ей это очень нравится. А кто сказал тебе о том, что у меня есть дочь?
— Мисс Дюграт.
— Понятно.
— Ну ладно, я готова задержаться, но ненадолго.
Мне действительно нужно заниматься.
— Отлично. Пойдем со мной. Здесь есть кафе под названием «Чайный зал». Кроме чая, там подают очень вкусные пирожные и кексы.
— Я не голодна.
— А я напротив.
Они вошли в небольшой уютный зал и сели за столик. Флер не спеша пила чай, а от пирожных отказалась, хотя это стоило ей большого труда, как заметила Каролина. Выдерживает характер, подумала она.
— Что же нам теперь делать? — спросила ее Каролина.
— О чем вы?
— О том, что я очень хочу помочь тебе, хочу, чтобы ты поступила в колледж, получила хорошее образование и обеспечила тем самым себе достойную жизнь. У меня есть для этого деньги, ты об этом знаешь.
— Да, знаю. Я хочу.., то есть…
— Да?
— Я хочу извиниться, что не поблагодарила вас, когда вы прислали мне деньги на аборт.
— Ничего страшного. Забудь об этом. Я все понимаю. — Каролина замолчала, опасаясь сделать неверный шаг. — А сейчас… Сейчас у тебя все в порядке?
— Ода.
— Я вижу, что физически ты здорова, но я имею в виду душевную травму.
— Нет, нет, ничего такого я не ощущаю. — Флер опустила глаза. Каролина положила руку па руку Флер. Та отдернула ее. — Я же сказала вам, что все в порядке. — Она отвернулась, но Каролина успела заметить, что в ее глазах появились слезы.
— Послушай, Флер, ты можешь не рассказывать мне об этом сейчас, но я хорошо знаю, что это такое. Я тоже перенесла аборт, причем тогда я была моложе тебя.
Физически я чувствовала себя нормально, все сделали хорошо, но у меня осталась травма на всю жизнь. Я до сих пор не могу забыть об этом. Мне так хотелось поговорить, хоть с кем-нибудь, но я не могла этого сделать.
Никто не хотел слушать меня. В конце концов я нашла человека, который согласился меня выслушать.
Флер посмотрела на мать с нескрываемым любопытством.
— Почему вам пришлось делать аборт?
— Потому что я была молода и глупа. Но то, что случилось с тобой, еще хуже.
— Да, — смущенно согласилась Флер. — Мне было плохо. Очень плохо.
— Расскажи мне об этом, и тебе станет легче.
— Нет, не хочу.
— Ну ладно, не надо.
Наступила неловкая пауза.
— Вы действительно любили моего отца? — неожиданно спросила Флер.
— О да, — искренне ответила Каролина и задумалась. — Я очень сильно любила его. Больше, чем кого бы то ни было в жизни. Я так удручена тем, что случилось с нами.
— — А что случилось?
— Разве ты не знаешь?
— Немного. Совсем немного. Бабушка рассказывала мне, но и она многого не знала. Кроме того, мне хотелось бы услышать это от вас.
— О Господи! Теперь я не удивляюсь, что ты ненавидишь меня. Конечно же, я расскажу тебе все.
Каролина собралась с мыслями и заговорила, стараясь ничего не упустить. Она рассказала о том, как познакомилась с Брендоном, как они были счастливы, собирались пожениться, как он исчез, оставив ее беременной, а потом вернулся, но слишком поздно.
Она рассказала о своем муже и о том, что побудило ее выйти за него.
— Я не могла уехать с Брендоном, Флер, не могла.
Это было невозможно. Я не решилась оставить Уильяма, который так много сделал для меня. Было слишком поздно, понимаешь? Но я сделала все, чтобы забрать тебя у чужих людей и отдать отцу. Тогда мне казалось, что это к лучшему.
— Не знаю, — сказала Флер, глядя на мать и размышляя над ее словами, — я просто не понимаю, как вы могли так легко отдать меня. Словно я вещь.
— Я тоже не знаю этого, Флер, — призналась Каролина. — Не забывай, что я была тогда юной, глупой и очень одинокой. Мне казалось, что это единственный выход из положения и самый правильный. И только потом, много лет спустя, я поняла, что ошиблась. Флер, мне очень тяжело, что все так случилось. Я уже говорила твоей тете Кейт, что думала о тебе каждый день, каждый час. Я ужасно скучала по тебе и никак не могла забыть. — Она подняла голову и посмотрела на Флер. В ее глазах блестели слезы.
Флер молча посмотрела на мать, затем улыбнулась и сказала:
— Нам нужно получше узнать друг друга.
— Боже мой, я не хочу возвращаться домой, — сказала Каролина, глядя на Джо. — Просто не хочу и все.
Мне очень нравится Нью-Йорк. Я чувствую себя здесь очень хорошо.
— Но это же не твой дом, — возразил Джо, — и ты очень скоро убедишься в этом. Это тяжелый, суматошный, жестокий и очень недружелюбный город. Такие, как ты, не могут здесь жить. Да и чувствуешь ты себя здесь хорошо только потому, что к тебе вернулась дочь. Если бы это случилось не в Нью-Йорке, а, скажем, в Индокитае, ты и там чувствовала бы себя вполне счастливой.
