Кажется, кекс удался, иначе стал бы хозяин отрезать второй кусок? И то хорошо, ведь за два года я могла забыть, как его готовить. Хотя, у мамы всё равно вышел бы лучше.
Отвернувшись, я беззвучно всхлипнула и закатила глаза, чтобы не расплакаться.
Подвал нашего дома… Падающая от удара солдата мама… Снова её крик ушах. В последние минуты она думала обо мне, делала всё, чтобы я спаслась. Не вышло. Меня продали, как отрез ткани в нашей лавке, и мой покупатель скоро будет убивать и делать других вещами, принося слёзы и боль в дома.
Я дёрнулась от его прикосновения, подавив в себе желание вскочить, плеснуть кипятком или иным способом причинить страдания. Впилась ногтями в ладони и обругала себя за то, что не подсыпала в кекс какой-то дряни.
Нет, не подсыпала бы: не смогла бы убить человека. И до смерти боялась квита с его особой, превращающей кожу в лохмотья, плетью с шипами.
Да и не хотела я его убивать, не ненавидела. Вот Шоанеза — да, а хозяина — нет. Успела привязаться, хотя предпочла бы больше никогда не видеть.
— Что случилось? Ты плачешь? — он отставил чашку и тарелку в сторону, наклонился и усадил меня на колени.
— Ничего, хозяин. Минутная слабость, — я заставила себя улыбнуться. Не желаю рассказывать ему о своих мыслях.
Хозяин позвонил в колокольчик и велел принести вторую чашку. Для меня.
Чай действительно успокоил, а проявленная забота удивила.
Весь остаток ужина я так и просидела у него на коленях, успев попробовать собственный кекс. Кормили меня с рук, но разрешали отламывать кусочки — не как собаку хотя бы.
Потом он отвёл с моей шеи волосы, провёл по ней рукой. Тёплое дыхание щекотало, а пальцы умело массировали позвонки. Я сама не поняла, как расслабилась, даже закрыла глаза. Приятно. Хозяин ещё так не делал.
— Ну что, кончились твои женские недомогания? По моим расчётам, должны были. Даже если нет, то уже несильные.
Он не унижал меня этой ночью, не заставлял становиться на колени, даже часть моих ежевечерних обязательств осталась невыполненной. Всё было очень нежно, ласково, с поцелуями, так, что я забыла о тягостных воспоминаниях о Кеваре. Пару минут и вовсе было очень приятно — как не было раньше.
Я осмелела, позволив себе сделать то, что советовали в книге, но на что я никогда бы не решилась, если бы не это странное ощущение, толкавшее меня на непривычные действия.
И тут же почувствовала, как изменился ритм дыхания хозяина. Да и ритм движений тоже. Он тесно прильнул ко мне, но по-прежнему не причинял никакой боли, наоборот, стало приятнее. Может потому, что его руки снова ласкали меня? Они заставляли делать то, что я делать не желала: не сопротивляться, отдаться, плыть по течению, относясь к этому мужчине без привычной настороженности.
Приятное чувство вернулось, усилившись, когда хозяин умудрился коснуться моей шеи.
Интересно, это то, что, по словам Сары и Фей, я должна была испытывать с мужчиной? Странно, совсем не похоже на волну жара. И кричать, впиваться ногтями в кожу и простыни не хочется. Хотя, не спорю, это самая лучшая ночь за эти два года, я хотя бы не притворяюсь. Обычно ведь я просто лежу, а тут даже закинула ноги… Нет, я не специально, они сами. Просто так удобнее.
Очевидно, хозяин ждал от меня чего-то, но не дождался.
Моё приятное ощущение сошло на нет, я чувствовала то же, что прежде, став безучастной и покорной. Второй раз этого не повторилось, хотя норн предпочёл не спать перед долгой дорогой, угомонившись только под утро.
Утром меня разбудил хозяин. Я впервые проспала и спросонья даже не сразу поняла, что не ушла, как положено, к себе.
— Вставай, проводишь.
Он был уже одет, в непривычную мне военную форму, только не серо-зелёную, а чисто зелёную, такую, как мои глаза, с золотыми нашивками на рукавах. На портупее — кончар в простых, не подходящих, по моему мнению, для Коннетабля ножнах. Кроме него — ещё длинный кинжал, в половину основного клинка, и небольшая кожаная сумка.
Волосы тщательно собраны и заколоты на затылке, так, что не выбивается ни одна прядь.
— Простите, я поспала, — я торопливо одевалась. — Завтрак сейчас будет…
— Да не суетись ты, зелёноглазка, мне ничего не нужно. Всё, что хотел, я уже получил, хотя, признаться, ожидал другого. Сейчас от тебя требуется только выйти на улицу и сдержать радость оттого, что остаёшься без присмотра.
Я промолчала. А ведь так всё и есть.
Раш нетерпеливо хлопал крыльями, недобрыми словами поминая хозяина. А тот в это время стоял на площадке второго этажа и целовал свою торху.
— Надеюсь, когда вернусь, застану тебя несколько пополневшей, — он провёл пальцами по моим вискам и отпустил. — Давно пора, но после этой ночи, думаю, должно получиться. Ну как, Лей, сделаешь мне подарок ко дню рождения?
Я низко опустила голову, но норн принял мой страх за смущение.
Похоже, он хотел детей. А я не хотела.
На крыльце холодно пожелала ему доброго пути и отошла назад, за спину Сары. Та оказалась куда более эмоциональная: чуть ли не со слезами на глазах просила богов вернуть его живым.
Хозяин отшутился, сказав, что военная компания пустяшная, а напрасно геройствовать он не собирается. Дождавшись, пока слуги заполнят оружейную полку (норн брал с собой два ружья: длинное и короткое) и погрузят небольшой запас провизии и воды, он легко забрался в седло.
Раш выпрямился, размял крылья и, хулиганисто подняв хвостом брызги подтаявшего снега, взлетел. За ним поднялись другие два дракона, поменьше, и двинулся по земле отряд хозяина — по моим ощущениям, целая рота.
Сара приложила к глазам платок, я отвернулась — и встретилась глазами с сеньором Мигелем. Значит, он не уехал. А я так надеялась, что смогу сбежать. Впрочем, не всё потеряно.
— Не обольщайся, дурёха, если забыл твой норн, то это сделал я, — хмыкнул маг, будто догадываясь, о чём я сейчас думаю. — Так что заклинание границ активировано, дальше города не уйдёшь.
Я равнодушно пожала плечами, стараясь не показывать, что огорчена.
Вот и ещё одна проблема: бежать придётся, когда хозяин в стране.
Правда, кто сказал, что я не потрачу это время с умом? Обойду все доступные мне окрестности, заранее приготовлю тайничок, подумаю, где раздобыть средство передвижения, может, даже с кем-то познакомлюсь. Здравый смысл подсказывал, что самым выгодным окажется знакомство с торговцем или солдатом, но ни один из них не станет связываться с торхой.
Браслет, его ведь можно разомкнуть! Да, не пальцами, но можно. Как я сразу не догадалась! Не с торговцами нужно дружить, а с кузнецом. Только меня за такие контакты сразу в число неблагонадёжных занесут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
