При свете дня я более тщательно осмотрел место, где застал привидение. Судя по всему, нечаянно что-то разбив, оно не убежало только потому, что ему было необходимо срочно собрать осколки. Дабы соответствовать прошлому имиджу. Вот тут я его и застукал. В правом углу комнаты. Возле высокого деревянного комода. На комоде ничего не стояло. И его поверхность была покрыта толстым слоем пыли. Похоже, профессор не особенно жаловал чистоту. Вот оно! Два ярко очерченных круга. Один большой, второй поменьше. Здесь явно находились два предмета, и судя по отпечаткам совсем недавно. Наверняка привидение, обыскивая комод, задело их рукавом. Но почему разбилось сразу два? Насколько я знаю по опыту, обычно умудряешься задеть один предмет. Или приведение настолько неуклюже и громоздко? Хотя, насколько я заметил, по его внешнему виду этого не скажешь. В темноте оно мне показалось довольно милым и хрупким существом.
Я решил не терять времени и узнать ответы на счет своих догадок по поводу этих недостающих предметов. А поскольку я был лично знаком с призраком. То и занялся этим делом, направившись прямиком в дом Белки. Вано, оказавшись жертвой отравления, занялся вчерашними гостями. Надо было аккуратно обзвонить их всех и, вежливо поинтересовавшись их самочувствием, осторожно выпытать насколько сладко спалось этой ночью?..
Я постучал условным стуком. Белка по оговоренной конспирации открыла дверь. Ее лицо при этом было так загадочно, что, пожалуй, любой идиот догадался бы: она что-то скрывает. Вместо приветствия я потрепал ее по рыжей гриве.
— Белка, увидев твою рожицу, даже у самого тупого из тупых, например, у Гоги Савнидзе, непременно закрадется подозрение.
— Ну, я же видела, что это ты, а не Гога, — надулась Белка.
Из укрытия вышел профессор. И я, больше не отвлекаясь, тут же перешел к вопросам. Решив на всякий случай пока умолчать о ночном приведении.
— Вы говорите на комоде? — профессор наморщил свой большой открытый лоб. — Черт! Я настолько рассеян… Вы не поверите, но я толком не знаю, что где у меня находится. Если честно… Даже комод…
— Он в правом углу, — помог я профессору.
— Ах, да! Недалеко от письменного стола. Вы спрашиваете, что на нем стояло? Так, так… Ну да, конечно! Большая ваза, возможно, из чешского стекла. Синяя такая… Я ее запомнил только потому, что она мне была абсолютно не нужна. И я все время собирался сказать Ли-ли, чтобы она ее убрала. Поскольку я не имел привычки покупать цветы. А дарить, как вы сами понимаете, мне их никто не горел желанием. И что? Вы говорите, она пропала? Ну так Ли-ли наверняка ее и забрала!
— А, может быть, вы ее когда-нибудь разбили по случайности, — я достал пачку сигарет, вытащил одну и закурил.
— Ну, это бы я наверняка запомнил, — рассмеялся профессор. — Хотя в моей лаборатории каждый день что-нибудь да и разбивается… У меня вообще с детства дурная привычка что-нибудь разбивать… Но вазу я бы точно запомнил, поскольку она была не моя. Я довольно щепетилен в этом вопросе. И знаете ли, имею дурную привычку всегда отдавать долг.
Ну что ж. В этом вопросе все становилось более-менее ясным. Эту синюю вазу наверняка разбило привидение. Тут же решив, что безопасней будет убрать осколки. Не побоявшись даже встречи со мной. Призрак почему-то рассчитывал, что Ли-Ли к случаю расскажет про прошлые видения и тем самым укрепит его призрачное статус кво.
Правда, тут получалась некоторая неувязочка. Чета Кис-Кис твердо уверена, что после звука разбитого стекла призрак исчезал. Не оставляя после себя никаких осколков. Хотя этому можно было найти логическое объяснение. Например, для создания некоего элемента ирреальности происходящего, привидение могло использовать диктофон. И имитировать с его помощью различные звуки, в том числе и — разбитого стекла. А прошлой ночью привидение скорее всего вазу разбило случайно. Хотя тогда какое это к черту привидение!?
— Скажите, профессор, — на всякий случай спросил я. Хотя это уже становилось неважным. — А кроме вазы какой еще предмет, гораздо меньший по размеру, стоял на комоде?
Профессор махнул рукой.
— Ну, этого, Ник, я уж точно не вспомню. Это выше моих сил. Да я сам, может быть, что-нибудь туда ставил. И, может быть, каждый раз — разное. Вещи же должны где-нибудь стоять. А комод не самое худшее для них место.
— Ну, что ж. Будьте осторожны, — я кивнул им на прощание. — Я пошел.
Так как в этом доме наблюдалось полное отсутствие пепельниц, я глазами поискал мусорное ведро. Оно стояло у дверей. Я прицелился и запустил в него окурок. «Два очка,» — отметив про себя точное попадание, я хотел было повернуться и уйти. Как внезапно отметил нечто необычное в мусорном ведре. Я приблизился и онемел от возмущения. Там преспокойненько покоились какие-то стеклянные осколки.
Я стал осторожно вытаскивать разбитый предмет. Основание его было цело. И можно было легко догадаться, что это колба. Форма ее дна точь в точь соответствовала окружности, запечатленной на пыльном комоде. Я резко обернулся. Профессор и Белка рассеянно уставились на меня.
— Кто это разбил?
Белка недоуменно пожала плечами.
— Ну, я. Ну, и что такого? Разве я не могу разбить что-нибудь. Мы ведь столько перетащили сюда этого барахла для опытов.
Профессор с укором на нее посмотрел. Хотя он очень любил эту девушку и готов был простить, что его приборы называют барахлом. Я же в упор глядел на Белку. Ее черные глазки при этом растерянно бегали.
— И когда ты, милая, умудрилась это разбить?
— Вчера, по-моему. А что, это так важно?
— И вы, профессор, при этом присутствовали?
Профессор явно ничего не понимал.
— Да нет, я и не знал, что она разбила эту колбу.
— Я боялась вам сказать, профессор. Откуда я знала, вдруг это важно! В этой колбе была какая-то жидкость! Вдруг это был эликсир спасения! — по-детски захныкала Белка. Но я уже не имел привычки верить всякому ее хныканью. В отличие от профессора, который, улыбаясь, погладил ее по голове. И успокоил тем, что никакого эликсира там не было. А если бы и был, то это не важно. Поскольку главное, чтобы его формула была на бумаге.
— Белка, припомни, не та ли это колба, которая стояла на комоде?
— Откуда мне знать! — закричала девушка. И положила голову на грудь профессора, пытаясь защититься от меня. — Может, и эта, а может, и нет! Знаешь, сколько там всяких колб и пробирок! Ты же помнишь, как я вчера спешила! Все бросала в сумку! Чтобы меня не застукали. А дома… Дома я ее случайно разбила. И испугалась…
Я кивнул. Такое вполне могло случиться. В конце-концов, если это Белка вчера вырядилась привидением, зачем ей понадобилось тащить эти осколки домой. Но с другой стороны, она спешила… Черт! Но зачем тогда ей это нужно! Зачем залезать ночью в номер профессора, если она и так могла взять все, что ей необходимо, вчера вечером?
На всякий случай я отвел профессора в сторону. И тихо спросил.
— Скажите, профессор. Белка вчера куда-нибудь отлучалась ночью?
— Мне не нравятся, молодой человек ваши вопросы! — уже строго ответил профессор. — Теперь вы переходите на мою дочь! Это крайне нелепо, смею вас уверить!
— Значит, отлучалась, — подытожил я. — Иначе бы вы ответили проще.
— О, Боже! Ну хорошо! Она вчера была у Угрюмого…
Черт! Я так привык, что Угрюмый находится в тюрьме. Что начисто забыл о его существовании. Профессор тут же пояснил, что Угрюмый временно решил пожить поодаль, в заброшенном доме. Который никому не принадлежал после смерти хозяина.
— Странное решение, — заметил я. И тут же добавил. — И ужасно глупое! Почему он остановился не в доме дочери. Это же сразу наводит на подозрения.
Профессор со мной целиком согласился. И уверил, что сегодня же Угрюмый вернется домой.
Не скажу, что в гостиницу я шел, приплясывая от радости. Мне не нравилась эта разбитая колба и история вокруг нее, в которой замешана Белка. Мне не нравилась, что ее в эту ночь не было дома. И все же Вано я решил рассказать всю правду. Особенно не акцентировать внимания на своих подозрениях. Со стороны он вполне мог дать объективную оценку происходящему.
Вано меня выслушал с интересом. И к глубокому сожалению не порадовал своими выводами. Мне было бы легче, если бы он категорически заявил, что мои подозрения — чушь собачья.
— Конечно это не чушь собачья. К тому же призрак вполне походил на девушку. И все же… Все же это маловероятно. Однако, как говориться, доверяй — но проверяй. Мы не раз спотыкались на женщинах, которым безгранично доверяли. Особенно ты, — довольно язвительно заключил он, припомнив историю с моей женой.
В свою очередь Вано рассказал, что обзвонил всех вчерашних посетителей гостиницы. Все они живы-здоровы, чего и нам желают. К тому же никто ничего подозрительного не заметил. Поскольку все были заняты болтовней и чаепитием. И в чашку к соседу не заглядывали, потому что это, по их мнению, попросту бескультурно.
