Харпер посмотрел на Убийцу. Дуло дробовика было по-прежнему направлено ему в голову. Наконец Харпер пожал плечами.
— Ладно, урод.
В руках девочки с золотыми волосами появился рулон клейкой ленты.
— Ноги вместе.
— Ты что-то много командуешь, маленькая шлюшка, — огрызнулся Харпер, но повиновался.
Она потратила целую минуту, чтобы сделать работу как следует.
— Теперь руки.
Харпер посмотрел на дробовик, пожал плечами и скрестил руки.
— За спину.
— Проклятье!
Когда он был надежно связан, она встала и посмотрела на Убийцу.
— Он готов.
— Иди проверь, — сказал Убийца, кивнув в сторону двери. — Полмили по дороге в обе стороны.
— Что… — начал Харпер.
— Заткнись! — ответил Убийца.
— Послушай, ты, козел…
Убийца шагнул к нему и ударил прикладом дробовика. Он попал Харперу в ухо и сбросил его с дивана.
— Ах ты, сво… — простонал Харпер.
Он попытался подняться, но Убийца поставил ногу ему на голову и придавил к полу. Харпер начал вырываться, но Убийца крепко держал его и хихикал. Джинни надела комбинезон и сапоги, выбежала из дома и завела двигатель снегохода. Она вернулась через пять минут.
— Лента достаточно прочная, чтобы он не мог от нее избавиться? — спросил Убийца.
Он сидел на голове пленника, а тот бессильно ругался.
— Кроме бумажной ленты, у меня ничего нет, — ответила девочка. Потом ее лицо просветлело. — Есть проволока, на которой Рози собиралась вешать белье.
— Принеси ее и захвати плоскогубцы.
Они намотали мягкую стальную проволоку на запястья Харпера, и девочка с золотыми волосами затянула ее так сильно, что пленник начал кричать:
— Проклятье, мне больно, хватит!
Но она не успокоилась до тех пор, пока не увидела кровь.
— Осторожно, — сказал Убийца. — Полицейские всегда ищут кровь. Это улика.
Она кивнула и старательно стянула проволокой ноги, намотав ее до самых колен.
— Вот теперь он никуда не денется.
Убийца встал. Несколько мгновений пленник лежал неподвижно, а потом попытался подняться на колени. Когда ему это почти удалось, Убийца пнул его, и Харпер упал лицом вниз.
— Сволочь!
— Больно? — спросила Джинни, опустившись на корточки, чтобы заглянуть Харперу в лицо.
Он заморгал, и в его глазах впервые появился настоящий страх. Она засунула руку ему в трусы и игриво спросила:
— Как ты думаешь, что я собираюсь сделать? Пожалуй, я возьму нож и отрежу твой член. Тебе это понравится?
— У нас нет времени на всякую ерунду, — проворчал Убийца, надевая комбинезон. — Ты знаешь, как туда добраться?
— Встретимся через десять минут, — возбужденно ответила девочка.
— Будь осторожна, там темно, — предупредил Убийца.
Харпер снова начал дергаться на полу, ему удалось перевернуться на спину, и он попытался сесть. Из носа у него текла кровь. Убийца наклонился, взялся за проволоку, которой были связаны ноги пленника, и потащил его по комнате в коридор и на крыльцо. Девочка с золотыми волосами уже сидела на снегоходе Убийцы. Она помахала ему рукой и отъехала от дома. Харпер пересчитал головой все ступеньки, а потом Убийца потащил его по снегу к грузовичку и с некоторым трудом запихнул в кузов. После этого он направился в дом, собрал одежду пленника, взял ключи от грузовичка и вернулся обратно.
Поездка до карьера заняла семь или восемь минут. Убийца свернул направо и съехал с дороги туда, где колеса полицейских машин оставили множество следов, когда помощники шерифа обнаружили труп Джона Мюллера. Он вылез из кабины, откинул задний борт и сбросил Харпера на землю.
— Ты еще жив? — спросил он, когда Харпер застонал.
Температура воздуха была по-прежнему низкой; в нижнем белье Харпер долго не протянет. Убийца перетащил пленника так, чтобы его освещали фары грузовичка, и в этот момент появился снегоход. Девочка с золотыми волосами остановилась возле машины и подошла к Убийце.
Харпер лежал на спине. Его лицо превратилось в кровавую маску. Он сплюнул и прохрипел:
— Это ты убил Джима?
— Точно. И получил удовольствие, — ответил Убийца. — Но сначала я его трахнул.
— Я так и думал, что это ты.
Несколько раз Харпер судорожно дернулся, а потом разрыдался, дрожа всем телом. Убийца подошел к снегоходу, достал из багажника снегоступы и надел их.
Джинни стояла над Харпером и смотрела на него, не вынимая рук из карманов.
— Ты взяла пушку? — спросил Убийца.
— Да.
Она вытащила руку с револьвером.
— Пристрели его.
— Я?
Харпер попытался откатиться в сторону, но ему лишь удалось перевернуться на живот. Девочка завороженно уставилась ему в затылок.
— Конечно. Мы спешим. Вот так.
Убийца сделал шаг, наклонился, схватил Харпера за ноги и перевернул на спину. Пленник попытался сесть, но Убийца наступил ему на грудь и не дал подняться.
— Давай, — простонал Харпер, увидев револьвер в руке девочки с золотыми волосами. — Давай! Этот подонок убивал твоих школьных друзей.
— Они не были моими друзьями. А кроме того, именно ты насиловал меня и старался сделать больно. Ты помнишь, Расс Харпер? Мне было больно, а ты смеялся! — Она посмотрела на Убийцу. — Куда стрелять?
— Лучше всего в голову.
Она наклонилась вперед, держа пистолет в двух футах ото лба Харпера. Он плотно зажмурил глаза, но она не стала спускать курок сразу.
— Чтоб тебя затрахали до смерти, — прошипел Харпер.
Она все еще медлила, и пленник открыл глаза. Она тут же выстрелила, и пуля угодила в левую часть лба. Харпер застонал и начал дергаться.
— Еще раз, — сказал Убийца. — Давай.
Девочка с золотыми волосами дважды нажала на спусковой крючок: одна пуля вошла в левый глаз Харпера, другая ударила в переносицу. Второй выстрел оказался смертельным. Но девочка выстрелила в третий раз, потому что ей понравилось. Оружие дергалось в ее руке — все шло как надо. Она ощущала свое могущество.
— Ну и как оно? — спросил Убийца.
Харпер лежал на снегу. Его голова была повернута под неестественным углом; льющаяся кровь казалась черной в свете фар.
— Боже! Вот это да! — воскликнула Джинни. Она опустилась на колени, чтобы заглянуть в лицо Харпера, ущипнула его за нос и спросила: — А что теперь?
— Теперь я отнесу тело в лес, где его найдут далеко не сразу, после чего отгоню грузовичок к озеру Уэлш и оставлю возле рыбачьих хижин. А ты за мной туда заедешь.
— Если у нас будет еще один, смогу ли я…
— Посмотрим, — ответил Убийца, глядя на Харпера. Крови было совсем немного. — Если ты будешь себя хорошо вести, — добавил он и захихикал.
Глава 22
В воскресенье они проснулись поздно. Уэзер поднялась в девять часов. Она разгуливала по дому и тихонько напевала. В десять часов Лукас сдался и выбрался из постели.
— Сегодня у нас нет никаких дел. Давай возьмем напрокат лыжи и отправимся в лес, — предложила она.
— Мне нужно съездить в центр и выяснить, нет ли новостей. Если все в порядке, мы так и сделаем.
— Хорошо. Я пока поеду в «Супер-вэлу», мне нужно кое-что купить. Встретимся здесь, за ланчем.
Шериф одиноко сидел в своем кабинете.
— Харпер исчез, — сказал он, едва Лукас показался на пороге.
— Вот черт, — пробормотал тот. — Когда?
— Мы его не видели, — ответил Карр. — Всякий раз, когда мы проверяли, его не было дома. На бензоколонке пусто. Машина исчезла. Я составил ордер на арест.
— Нужно было найти способ удержать его за решеткой, — сказал Лукас.
— Да. Что ты будешь делать?
— Читать собранные документы, сидеть здесь. Ждать. Искать кнопки, на которые можно нажать. Ничего нового о Шонекерах?
— Могу поспорить, они мертвы, — ответил шериф.
Его голос стал совершенно равнодушным, словно ему уже было все равно.
Перед самым полуднем появился Климпт.
— Проклятье, ничего не происходит, — сказал он. — Я заезжал к Шонекерам, там пусто.
— Почему он убил священника? — задумчиво спросил Лукас, словно обращаясь к самому себе.
— Не знаю, — ответил следователь.
— В этом деле есть три или четыре узловых момента, — сказал Лукас. — Если мы сумеем разобраться хотя бы с одним из них, найдем Шонекеров или расколем Харпера, то выясним, почему убит Берген. Кроме того, надо понять, почему не сходится время убийства Лакортов и показания священника.
— Или наступит ясность с фотографией, — сказал Климпт. — У тебя есть копия?
— Да.
Лукас достал из кармана бумажник, вытащил из него снимок и передал Климпту.
— Ни черта не понятно, — сказал следователь, после того как целую минуту изучал фотографию. — Тут ничего нет.
Лукас забрал снимок, посмотрел на него и покачал головой. Торс мужчины мог принадлежать кому угодно.
