– То, что только прибыли, сразу видно, – снова усмехнулся управляющий, вешая бокал на приспособление над стойкой. – На какой срок желаете комнату?
– Для начала на две недели, – сказала Александра.
– Что ж, это вам обойдется в три юаня, – сообщил Тит.
«Не так уж и дорого, – подумала она, одну за другой выкладывая на стойку три серебряные монетки. – Да что там, дешевле только даром!»
– Так, стоп, – внезапно остановил ее резким жестом управляющий. – Я смотрю, у вас старые королевские деньги? Я должен был догадаться по вашим… по вашей одежде. Здесь сейчас в ходу другие монеты. Наш юань золотой, а серебряная монета у нас называется рубль. С вас три юаня – три золотых.
– У меня только вот такие, – убрав серебро в поясную сумку, Александра извлекла оттуда три золотых рубля с профилем Антона Третьего Доброго на аверсе.
Управляющий взял один из них, повертел в руках, поднес вплотную к глазам, разве что на зуб пробовать не стал.
– Пойдет, – кивнул он, наконец. – Я приму их. Следовало бы, конечно, отправить вас в лавку менялы, но та, скорее всего уже закрыта: публикан Квинт не любитель засиживаться в конторе допоздна. Да и процент за операцию он сдерет несусветный. Я же приму ваши монеты по курсу один к одному. Надеюсь, это вас устроит?
– Вполне, – кивнула Александра, не желавшая затягивать сделку.
– Вот и отлично, – Тит сгреб деньги со стойки и выложил на нее массивный металлический ключ. – Ваша комната на втором этаже направо по коридору последняя – в самом торце, не ошибетесь. Если что – там на двери еще заметный скол, задели чем-то, мерзавцы. И вот еще что… – он покосился на висящий на поясе девушки кортик, и та успела подумать, что управляющий под каким-либо предлогом потребует его снять, но вместо этого Тит положил на стойку рядом с ключом обвитый ремнем кожаный футляр, из которого извлек устройство в виде вороненой трубы, насаженной на короткую рукоятку. – Советую вам приобрести разрядник и носить вместо этой вашей пилки для ногтей. На улицах иногда бывает неспокойно, особенно как стемнеет, а стража дежурит лишь на самых главных перекрестках. Дальнобойность до тридцати шагов, боезапас – десять выстрелов. Имеется предохранитель, – он продемонстрировал защелку на боку трубы. И за все это великолепие всего два юаня. Золотых, разумеется. Дешевле не найдете нигде в Республике.
– Можно попробовать? – получив согласие управляющего, Александра осторожно взяла в руку незнакомое оружие. Рукоять легла в ладонь как влитая, указательный палец сам собой опустился на короткий крючок, торчащий из основания трубы.
– Палец на спуск без нужды не кладите, – покачал головой Тит. – Предохранитель предохранителем, но что зря испытывать судьбу?
Александра послушно отвела палец в сторону. Взвесила разрядник, как назвал оружие управляющий, в руке: тяжелый, но держать удобно. Что ж, вещь, очевидно, нужная, не зря все здесь с такими ходят.
– Договорились, – кивнула она. – Беру, – еще три золотые монетки легли на стойку.
– Два юаня, – поправил девушку Тит. – Два, не три.
– Третий за то, что вы просветите меня по поводу нынешних порядков, – сказала Александра, забирая со стойки ключ и чехол от разрядника. – Как себя вести, чтобы не угодить в беду, и все такое.
– Не надо, – мотнул головой управляющий, легким щелчком оттолкнув одну из монет. – Этак вы все свое золото растратите, а едва ли на заставе вам его много оставили. Ступайте в комнату, а я пришлю к вам свою дочь Октавию. Она у меня девушка смышленая, расскажет обо всем, что спросите. Можете потом дать ей монетку-другую, только не золотую, конечно, и даже не серебряную, медную разве что. Деньги, не заработанные честным трудом, счастья не приносят и лишь способствуют падению нравов.
– Хорошо, – произнесла Александра, охотно убирая золотой рубль в сумку. – Я буду ждать ее в комнате. Благодарю вас, прокуратор Тит.
– Всегда рад помочь гостю, – кивнул управляющий и, взяв с подвеса стеклянный бокал, вернулся к прерванному явлением девушки занятию.
36
Александра
Скол на двери отведенной ей комнаты действительно был заметным. Собственно говоря, проще было заметить его, чем саму дверь, такое впечатление, что в нее яростно били тараном осаждающие войска. Впрочем, судя по всему, в итоге она все же устояла, что, безусловно, делало ей честь.
Покачав головой, Александра отперла замок – ключ повернулся легко, без малейшего скрипа – и вступила в свои «покои».
Комната оказалась неожиданно просторной с высоким, выше, чем в коридоре, потолком с рельефным орнаментом по периметру. Гладкие бежевые стены были лишены украшений, а вот пол покрывала пусть и простенькая, но самая настоящая мозаика. Мебель состояла из кровати с высокой каменной – Александра специально потрогала пальцем, в самом деле каменной, не имитация! – спинкой, застеленной кремового цвета покрывалом, стола с каменной же столешницей и трех полукруглых кресел, обитых светлой кожей. На полу по обе стороны от окна стояли две изящные вазы, каждая в добрый ярд высотой. Шкафов не имелось, но возле самого входа стоял массивный сундук.
Притворив за собой дверь, Александра пересекла комнату и, подойдя к окну, отдернула легкую полупрозрачную занавеску. Первое, что бросилось ей в глаза, – кованая металлическая решетка, расположенная внутри, перед стеклом. В дополнение к ней снаружи имелись ставни, сейчас раскрытые. Из комнаты к ним тянулись торчащие из стены вороненые рычажки. Само окно, по-видимому, не открывалось.
Видно через него также было немногое: участок булыжной мостовой да фасад дома на противоположной стороне улицы – пятиэтажный, каменный, когда-то, вероятно, снежно-белый, но сейчас серо-желтый, первый этаж глухой, без единого окна, но зато украшенный гладкими полуколоннами какого-то эклектического ордера. На верхних этажах окошки имелись – узкие, много меньше того, через которое смотрела на них девушка, каждое со створкой ставни, частью открытых, частью закрытых.
По улице, одетые примерно так же, как и публика, трапезничающая в зале внизу, бродили немногочисленные прохожие: группами по два-три человека, неспешно, беседуя на ходу. Большинство, если не все, – при разрядниках.
От созерцания их променада Александру отвлек стук в дверь.
– Войдите! – крикнула она, оборачиваясь.
Дверь отворилась, и в комнату впорхнула девушка, вероятно, ее ровесница, тонкая, стройная, с высокой прической из иссиня-черных, в отличие от дам в зале, явно своих собственных волос. И что характерно без разрядника у бедра.
– Добрый вечер, перегрина Алекса, – произнесла она высоким, мелодичным голоском, почти пропела. – Меня зовут Октавия.
– Приятно познакомиться, – кивнула Александра, делая шаг вперед. – Присаживайтесь, – указала она на одно из кресел, сама же опустилась в другое.
– Отец сказал, что я должна рассказать вам про жизнь в Республике, – проговорила Октавия, устроившись в кресле. – Что именно вас интересует, перегрина?
– Все, – улыбнулась она. – Абсолютно все. Скажем, для начала: почему меня все здесь называют перегриной? Что значит это слово?
– Оно означает «иностранка», – ответила дочь управляющего. – Так у нас именуют любого свободного человека, не имеющего гражданства Республики, – за исключением граждан Лукреции, потому что Константин и Лукреция – брат и сестра. Обращаясь к малознакомому человеку, принято называть перед именем его статус, должность или звание – перегрина Алекса, прокуратор Тит, сенатор Антоний, легат Квинт. Если статус собеседника неизвестен, можно использовать универсальное «гражданин», но только не в отношении иностранца. Можно также вообще не называть имени, только статус, но тогда разговор приобретет официальную сухость. Между друзьями, наоборот, принято обращаться по имени. Так же обычно обращаются к младшим. Кстати, вы можете называть меня просто Октавия и на ты.
– Хорошо, – снова улыбнулась виконтесса. – Называй меня Алекса. И можешь тоже на «ты», – Александра рассудила, что друг ей здесь вовсе не помешает.
– Благодарю, – кивнула прической Октавия. – Это честь для меня. Что еще вас…ой, что тебя еще интересует?
Первый ответ породил даже больше вопросов, нежели разрешил, но Алекса решила пока идти по намеченному порядку.
– Когда я вошла в зал, на меня все уставились, словно на диковину. Это из-за моей одежды? Или из-за чего?
– В основном, конечно, из-за одежды. Если бы потребовалось рисовать для учебника картинку «костюм перегрины», лучшей модели было бы не сыскать, – она не сдержала короткого смешка в кулачок. – Прости, но это действительно выглядит крайне забавно. Особенно штаны. У нас их носят только совсем маленькие дети. Ну – и все остальное… В Республике принятая одежда – туника, она продемонстрировала подол собственной рубахи. Их носят все – и мужчины, и женщины. Фасоны, конечно, отличаются, как и вышивка. Вообще-то это нижняя, домашняя одежда, но летом считается допустимым выйти в ней и на улицу. Обычно сверху надеваются плащ или так называемая новая стола, – Октавия показала пальцем на свою безрукавку. – Она может быть длинной, а может – и короткой, как у меня. Если туника с длинными рукавами, стола должна быть с короткими или вовсе без рукавов и, соответственно, наоборот. Мужчины носят короткий прямой плащ или тогу – длинный плащ, который особым образом оборачивают вокруг тела. Цвет тоги свидетельствует о статусе ее хозяина. Белые, голубые, синие и зеленые носят простые граждане, лица, занимающие государственные должности нижнего и среднего звена, – золотые, а сенаторы и высшие магистраты – пурпурные. Перегринам и рабам тоги носить запрещено.
