Никаких других повреждений, кроме зияющей раны на голове. Кимбл быстро ощупал ее, но повреждений черепа не обнаружил.
(Только не думать об Элен. Не сейчас… На это нет времени…)
Пульс был ровным и хорошего наполнения, дыхание нормальное. Кимбл осторожно приподнял оба века кончиками больших пальцев и низко нагнулся, чтобы рассмотреть зрачки в тусклом свете.
Зрачки были одинаковой величины и слабо реагировали. Вероятно, легкое сотрясение мозга — он скоро очнется. В отделении «скорой помощи» его могли бы подержать пару часов просто на всякий случай.
Зловещим было другое: пустая кобура подмышкой. Кимбл осмотрелся вокруг, хорошо понимая, что Николс где-то поблизости и что у него пистолет.
Джерард опять громко прокричал:
— Кимбл, если ты не выйдешь, ты знаешь, я буду вынужден тебя схватить…
Кимбл низко нагнулся и крадучись двинулся дальше на звук голоса своего преследователя вдоль бесконечных металлических рядов стиральных машин, мимо пустых тележек и длинных стальных шестов, при помощи которых мокрое белье перекладывали на ленту конвейера. Он притаился за одной из машин. Слева, в нескольких метрах от него, Джерард продвигался вдоль другого сверкающего коридора с пистолетом в руке. Инспектор остановился, оглянулся через плечо и стал спиной к дальней стене прачечной. И все это время он не замечал Кимбла рядом с собой.
В этот момент у дальней стены бесшумно появился Чарли Николс и прицелился в него из краденого пистолета.
Кимбл схватил один из металлических шестов и закричал, по привычке называя его так, как называл много лет назад, когда они были еще практикантами:
— Эй, Чак.
Николс резко обернулся, готовый выстрелить. Кимбл замахнулся со всех сил, со всей злостью и болью, накопившимися в нем. Шест ударил Николса по шее, сбив его с ног. Падая, он ударился головой о стальной бок машины и свалился без чувств, как мешок. Пистолет выпал из его руки и скользнул по полу.
В то мгновение, когда упал Николс, Джерард повернулся на звук удара и поднял свой пистолет. Кимбл вышел вперед и стал на освещенное место — прямо на линию огня — тяжело опершись о шест, который все еще держал в руке.
Какую-то долю секунды Кимбл наблюдал колебания Джерарда, готового по чисто профессиональной привычке выстрелить в того, кто представлял для него угрозу — в данном случае, в Кимбла. И в эти мгновения глаза инспектора были холодны как лед, в них не было ни капли сожаления или участия, так же, как когда он стрелял в Кимбла в здании федеральной тюрьмы.
И тогда Кимбл решил, что все, что Джерард говорил о Чарли, о его машине, о ключах было ложью. Он это делал с одной целью — схватить Кимбла.
Или, возможно, Джерард и знал правду, но ему это было безразлично.
«Это меня не касается».
Чарли был мошенник и убийца, а Кимбл настолько наивен, что верил ему. Может, он и сейчас был слишком наивен и зря поверил Джерарду. И теперь Джерард его застрелит.
И вдруг ему все стало безразлично. Он ссутулился, опершись на шест, словно из него вышли все жизненные силы.
Все это произошло менее чем за секунду. И тут Джерард замер, увидев безжизненное тело Николса. Холод в его глазах исчез. Вместо этого появилось глубокое облегчение, чего Кимбл не мог понять. Джерард медленно и неуверенно опустил руку с пистолетом.
Кимбл не двигался. Заторможенно, как во сне, Джерард засунул пистолет в кобуру, достал передатчик и сказал в микрофон:
— Открывайте выходы. Все кончено.
В считанные секунды комната наполнилась народом: инспекторами, полицейскими, сотрудниками службы безопасности отеля. Все были вооружены и большинство — в бронежилетах.
Кимбл попытался разыскать глазами Джерарда, но тот исчез в массе народа. Кимбл хорошо понимал создавшуюся сейчас ситуацию: они полагали, что он убил полицейского в вагоне, и должны были свести с ним счеты. Может быть, и Джерард тоже так думал?
Они направили на Кимбла весь свой арсенал, приказали ему бросить шест и поднять руки вверх. Они не придали значения его словам, что у раненого инспектора сотрясение мозга. Они просто велели ему вытянуть вперед руки и надели на него наручники. Они толкали его, давали команды, велели ему двигаться вперед в сопровождении вооруженных мужчин и женщин с суровыми лицами, спустились с ним в лифте в вестибюль отеля, откуда через стеклянную дверь он увидел, как в машину «скорой помощи» загружали носилки, к которым был ремнями пристегнут Чарли Николс, все еще без сознания.
Двери распахнулись, его обдало ледяным ветром. В окружении бесчисленного множества людей в форме Кимбл вышел на покрытый снегом тротуар. В воздухе кружились густые белые хлопья. За заградительной лентой толпились журналисты, операторы, сверкали вспышки фотоаппаратов. Светили яркие лучи прожекторов, отражаясь в белых снежинках.
Кимбл шел, не поднимая головы, глядя на снег под ногами, мимо всей этой толпы, мимо настойчивых репортеров. До него доносились обрывки их сообщений:
— …история о бывшем известном чикагском хирурге Ричарде Кимбле, который сбежал из специального автобуса, перевозившего его в тюрьму, сегодня неожиданно приобрела новое звучание…
— …по еще не подтвержденным сообщениям полиции, имеются новые свидетельства, благодаря которым Ричард Кимбл может быть освобожден, но в деле может оказаться замешанным одно имя, широка известное в медицинском мире…
— …не представлял, чего от него можно ожидать. Моя жена была жутко напугана. А полиция…
Какая-то женщина с микрофоном в руках прорвалась сквозь живой барьер из сопровождавших Кимбла мрачных полицейских и прокричала:
— Доктор Кимбл, это правда, что вы можете доказать вашу невиновность?
— Уберите их! — рявкнул сбоку знакомый голос, и Кимбл увидел рядом Джерарда. Поток людей в форме обогнул их и раздвинул толпу, освободив для них проход к машине.
Высокий широкоплечий инспектор открыл заднюю дверцу и жестом велел Кимблу сесть.
— Осторожнее, не ударьтесь головой, доктор Кимбл, — тихо сказал он.
Кимбл уставился на него, удивленный вежливым вниманием и даже уважением, которое светилось во взгляде этого человека. Он неловко забрался на заднее сидение — ему мешали наручники. Инспектор поддержал его под локоть и захлопнул дверцу.
Оживленный молодой человек сидел за рулем. Когда Джерард опустился на переднее сиденье рядом, водитель обменялся с ним заговорщическим взглядом, смысл которого Кимбл не мог понять.
Он уже не знал, чего ожидать. По каменному лицу и безразличному взгляду Джерарда трудно было сказать, считает ли он Кимбла виновным в смерти полицейского, убитого в поезде. Но, в любом случае, он был бы рад скрыться от шума и яркого света камер. Устало он откинулся на спинку сиденья.
