виде обвинение в шпионаже. – есть, знаете ли, такая организация – РИИЛ, он же Российский Институт Изучения Леса. Они, если вы не в курсе, оч-чень внимательно отслеживают всё, что представляет для Леса опасность, как внутреннюю, так и внешнюю, и в особенности – ту, что идёт из-за границы, из других Лесов. А ведь наш случай, если подумать, подпадает под обе эти категории!
- Вы имеете в виду Нью-Йоркский Лес?
- Остальные пока в этом не замечены. А вот в Манхэттене давно проявляют к нам интерес. Я-то сам не шибко в курсе – расспросите Би… Сергея, он многое может порассказать. Если захочет, конечно.
- Да уж… - вздохнул Шапиро. – Если захочет… Признаться, я всегда был против того, чтобы допускать к нам иностранные фонды, щедро раздающие гранты на исследовательские работы у нас, в Лесу. Но – кто бы мог подумать, что дело обернётся вот так?
- Вот именно, Яков Израилевич. – кивнул Егор. - И если в РИИЛе станет известно, что профессор Симагин пошёл на сговор с ЦВЛ для того, чтобы помочь их адептам тайно проникнуть в ГЗ, то вопросы об этой милой шалости ему будут задавать уже за пределами МКАД. И – отнюдь не на ректорском совете.
Шапиро хитровато прищурился.
- А они узнают?
- А вы как полагаете?
- Из нас двоих, юноша, еврей только один, и это не вы. – Назидательным тоном сказал доцент. – Так что извольте отвечать, когда вас спрашивают!
- Я полагал, что это вам решать – сообщать в ректорат о художествах Симагина, или погодить. А уж они либо передадут дело в РИИЛ, или…
-…или не захотят выносить сор из избы. – закончил Шапиро. – Увы, скорее всего, так и будет. – Симагина тихо снимут и отправят куда-нибудь в Новосибирский филиал, с пометкой в личном деле – «чтобы духу его больше не было на расстоянии сотни километров от МКАД!»
Егор задумался.
- И вы полагаете – это правильно?
- Если честно – не знаю. Но решать сейчас не готов. Ваш напарник, Сергей, прислал мне недавно письмо с белкой – описывал встречу представителей крупнейших фракций Леса, что состоялась на днях в Соколиной Обители. Так вот, он, среди прочего, упомянул, что там шла речь об обитателях Древобашни. Никогда бы не подумал, что ими многие недовольны – и Золотые Леса, и аватарки, и даже друиды. А на Речвокзал их проповедников ЦВЛ, оказывается, с некоторых пор вообще не пускают, гонят взашей…
- Я в курсе. – сказал Егор. – Скажу больше – после окончания этой встречи Бич… Сергей отправился на ВДНХ, чтобы навести кое-какие справки о том, что творится сейчас в Останкино. И, если вы спросите моё мнение, то я бы предпочёл дать ему знать о наших обстоятельствах, знать, прежде чем что-то решать с Симагиным. Вы верно заметили насчёт сора из избы – только, как по мне, стены этой избы проходят не по периметру Главного Здания МГУ, а куда, как шире - по МКАД, к примеру. Поймите, яков Израилевич, это наше дело, обитателей Леса – мы в нём и должны разобраться!
Шапиро испытующе посмотрел на Егора.
- А давно вы, молодой человек, заделались лесовиком?
- Недавно. – признался тот. – Я ведь тут меньше года, и даже не уверен, что стал им окончательно. Но здешние обитатели недаром говорят: "Леса хватит на всех". А значит – и на меня тоже, верно?
- Ну, хорошо. – не стал спорить доцент. Страстная убеждённость блудного лаборанта явно произвели на него впечатление, хотя Егор, похоже, вовсе к этому не стремился. - И долго вы предлагаете ждать?
- Много времени это не займёт, день, от силы, два. Я пока покараулю нашего коматозного гостя, а вы приглядите за Семибоярским – как бы, в самом деле, не начал болтать, чего не надо…
- А если таки начнёт? – с интересом спросил Шапиро. – Что тогда?
- Тогда придётся его навестить. Вы удивитесь, какое благотворное действие оказывает на него появление Мартина с его любимой игрушкой – и не подумайте, что я говорю о его драгоценном стакане…
VIII
2054 год, осень.
Московский Лес,
ВДНХ.
- Не видел я, как их увели, мамой клянусь! Я, как вся эта заварушка началась, в подсобку кинулся, за ружьём, а когда вернулся – их уже не было. Наверное, через запасной вход сбежали, да?
И дядя Саркис ткнул двустволкой в сторону неприметной двери между колоннами, в дальнем конце зала. В данный момент дверь была распахнута настежь, правая створка висела, перекосившись, на одной петле.
- Выломали, эше ворыт куне![1] – дядя Саркис непонятно выразился по-армянски. – Знали, шакалы, что за павильоном густой кустарник, и можно легко скрыться незамеченными…
Франа потерянно озиралась. Ни Умара, ни Пиндоса в зале не было – обоих увели с собой налётчики. Собственно, для этого они крутили американцу руки и оглушили сильвана табуретом – иначе попросту перерезали бы обоим горло, как поступили с двумя охранниками. Вон их тела, плавают в лужах дымящейся крови, и запах её – тяжёлый, приторный, тошнотворный – расползается по павильону, забивая ароматы разлитых спиртных напитков и кухни. Пол весь усыпан обломками медели, осколками битой посуды, остатками раздавленных блюд, залит вином из раскатившихся или разбитых бутылок. Перепуганные посетители прячутся за колоннами, оттуда несётся женский плач, невнятные ругательства и требования позвать охрану и врача.
- Что тут у вас за халоймес[2]?
В дверях павильона, отстранив просачивавшихся бочком посетителей, возник крепкий мужчина, с русыми, с проседью, волосами, на вид, лет около сорока. Впрочем, припомнила итальянка, в Лесу не стоит доверять первому впечатлению насчёт возраста человека – тому, кто выглядит на пятьдесят лет, вполне может оказаться и за восемьдесят.
Незнакомец был одет в брезентовый, так называемый «энцефалитный» костюм со множеством кармашков и откинутым за спину капюшоном. Из-за плеч у него высовывалась дуга станкового рюкзака, в руке он сжимал нечто вроде короткого копья или рогатины, с широким, слегка искривлённым наконечником, упрятанным в кожаный чехол. Сбоку от рюкзака просматривался ружейный чехол, за поясом торчал длинный, сильно изогнутый нож в чёрных, с жёлтым латунным наконечником, ножнах – гость скрупулёзно соблюдал местные правила, касающиеся ношения оружия.
- Бич-джан, ке матах[3], это ты? – поприветствовал пришельца Саркис. – Хорошо, что пришёл, а то у нас тут такое!.. Ворвались какие-то шакалы, бози тха[4] - с кинжалами, двух человек зарезали, ещё двоих с собой увели! Одного ты должен знать - сильван, сынок Вахи Исрапилова с
