Ведь только сам прыжок осуществлялся благодаря двигателю, работающему на принципе Константинова, а разгон совершали обычные движки, которым требовалось топливо.
Но и Горски это понимал. Рано или поздно он должен будет дозаправиться. Вечно уходить от погони даже он не в силах.
Поэтому временно установился некий статус-кво. Корабли прыгали, экипаж скучал.
Хотел бы инспектор знать, о чем в этот момент думает Горски. Скорее всего, ему тоже приходится туго. Автоматика — автоматикой, но за работой приборов постоянно надо следить. И если «Гордость гор» обладала солидным экипажем, работавшим в три смены, то Горски вел свою яхту в одиночку.
Этакий спортсмен-любитель прошлого, совершающий кругосветное путешествие. Когда вокруг только океан, а до ближайшего берега недели пути, и, случись беда, никто не поможет, никто не спасет.
Отношения с Дашей у Гагарина никак не развивались. Стажерка относилась к Никите столь же просто и по-дружески, как и прежде, словно и не было между ними поцелуя в кафе. А он все вспоминал ее податливые мягкие губы, но внешне старался не показывать своего интереса.
Когда ты вынужден несколько дней провести в одной каюте с красивой молодой девушкой, а заняться, в сущности, нечем, то поневоле стараешься завоевать ее внимание и расположение, даже если тебе этого и не надо.
Никита с Дарьей играли в нарды. Они нашли доску в одной из прикроватных тумбочек — видно, офицеры, чью каюту они заняли, баловались игрой время от времени. Правила Гагарин помнил и быстро обучил стажерку.
Рыжая оказалась на редкость азартной особой, в игру втянулась сразу же, и вскоре уже обыгрывала инспектора. Правда, через раз. Играть с ней было интересно, да и время коротать помогало.
К концу второго дня Даша решила, что играть на интерес скучно, и предложила делать ставки. Так как играть на реальные деньги оба игрока сочли моветоном, решено было играть на желания. Но желания желаниям рознь.
Сначала перебрали все простые: пройтись на руках по каюте, тихонько кукарекнуть, чтобы абордажники не услышали, и дальше в таком развеселом стиле. Мрачная атмосфера, воцарившаяся на корабле после похорон абордажников, потихоньку развеивалась. Жизнь брала свое. Никита не боялся уронить свое реноме в глазах стажерки — куда уж дальше-то ронять, после всего, что пережито вместе за последние дни, — поэтому честно отрабатывал все фанты, придуманные Дашей, даже не пытаясь от них увиливать.
Сам же он поначалу придумывал задания простые, но Крылова, видя такое к себе мягкое отношение, потребовала, чтобы все было по справедливости. И вскоре сама уже мяукала, показывала забавные рожицы и грозила Гагарину кулачком, когда тот выдумывал особо веселые задания.
Так получилось, что к вечеру третьего дня у игроков в нарды закончилась фантазия, и, как это бывает в столь молодом и достаточно безответственном возрасте, слово за слово — было предложено сначала в шутку, а потом и всерьез играть на раздевание.
В любой другой ситуации Никита отказался бы, но тут бесстыдница рыжая так завела его своими бесконечными подначками, что он, не раздумывая, согласился, и вскоре крепко пожалел об этом.
Не прошло и пары часов, как младший инспектор остался лишь в исподнем, и теперь сидел на постели, стыдливо прикрываясь одеялом.
А стажерка — и откуда только удача? — была одета, как и прежде, разве что с обувью ей пришлось на время расстаться, но большего Гагарин добиться не смог.
— Хватит, я больше не буду играть! — взмолился Никита, но Даша только плотоядно ухмылялась, поглядывая на практически обнаженного шефа.
— Испугался?
— С тобой бесполезно играть. Когда ты не хочешь проигрывать, ты выигрываешь! У меня больше ничего не осталось!
— А как же замечательные трусы с разноцветными звездолетами? — и как она только углядела рисунок? — Надо доводить дело до конца!
— Бесполезно, мне все равно не отыграться.
— А хочешь ва-банк? — предложила Крылова. — Все, что есть у тебя — на все, что есть у меня!
— Интересное предложение, — задумался Никита. Не то чтобы он мечтал увидеть рыжую без одежды — хотя отчего бы и нет? — просто хотелось реванша. Пасовать, когда внезапно появился реальный шанс на победу, было не в стиле инспектора. И он решился.
Но этому поистине захватывающему поединку не суждено было случиться. В дверь громко и требовательно постучали.
Гагарин судорожно схватился за штаны, Даша захихикала.
— Кто там? — прерывистым голосом спросил Никита, стараясь попасть в штанины с первого раза.
— Капитан зовет в рубку, — ответил голос с характерным акцентом. Впрочем, инспектору в последние дни казалось, что он и сам уже приобрел подобный акцент, подсознательно стараясь не выделяться из общей массы.
— Скажите ему, сейчас буду!
— Велено поторопиться!
Штаны, наконец, поддались, осталось победить рубашку.
— Уже иду!
— Жаль, не сыграли, — расстроено сказала Крылова, откровенно разглядывая полуголого Гагарина.
— Перенесем, — решительно заявил тот, — условия прежние. О времени и месте я сообщу дополнительно.
— Как скажете, шеф, — приторно томным голосом протянула Даша. — Ваше слово — закон!
Никита, наконец, оделся и выскочил из каюты, пунцовый от смущения. Нет! Казалось бы, сколько можно краснеть? Пора бы уже привыкнуть к шуточкам стажерки, однако каждый раз, стоило ей только взглянуть особым образом, как Гагарин совершенно терялся.
Сейчас он в глубине души даже обрадовался неожиданному вызову. Неизвестно, к чему бы привело его необдуманное согласие на последний кон.
Через пять минут Никита уже заходил в капитанскую рубку.
Стоило только взглянуть на лицо Ибрагимова, чтобы понять — наконец случилось!
— Догнали?
— Почти, — капитан показал на один из сферических дисплеев. — Видите эту точку? Это наш объект. Он внезапно сбросил скорость и практически лег в дрейф. Мы настигнем его через полчаса.
— Зачем он это сделал? — Горски научил инспектора подозрительности. Теперь в любом, самом естественном, действии он видел подвох. А уж такое событие, как практически добровольная сдача, не могло не вызвать подозрений.
— Возможно, заманивает, — Ибрагимов после полученного урока не спешил с выводами. — Или топливо кончилось. Это тоже вероятно.
— Что предлагаете предпринять?
— Сначала нужно попытаться выйти с ним на связь и предложить условия сдачи. Если он откликнется — вести переговоры и вынудить объект покинуть яхту. На шлюпке оружие не установить, нам будет проще его взять. Если же он откажется или вовсе не вступит в переговоры, то мы возьмем яхту на абордаж.
Капитан говорил, подбирая слова, но Никита видел, как ненависть переполняет его. Ибрагимов не привык терять людей, тем более так глупо. И теперь он не просто намерен захватить яхту — он хочет отомстить.
— Надеюсь, вы помните, что идеальное решение — взять Горски живым и доставить для допроса князю?
— Я все помню, инспектор, не беспокойтесь.
— Вы не боитесь, что он вновь применит свое секретное оружие?
— Пойдем несколькими командами, все он уничтожить не успеет.
Один из офицеров, сидящих за обширным пультом, повернулся к Ибрагимову.
— Капитан, яхта отвечает.
Значит, Горски решил вступить в переговоры. «Любопытно, — подумал Никита, — может, у него и правда банально кончилось горючее?..»
— Выведи на громкую связь! — приказал капитан, и, как только офицер выполнил приказ, продолжил уже совсем иным тоном — жестким и уверенным: — Говорит капитан Ибрагимов, абордажный корабль «Гордость гор», Российская Империя. Назовите себя!
— Думаю, вы знаете, кто я, — этот голос Никита бы не перепутал ни с каким другим, хотя слышал его лишь раз в жизни — чрезмерно низкий тембр с изрядной долей хрипотцы он запомнил хорошо.
Инспектор сделал знак капитану продолжать разговор. Сам же он пытался просчитать варианты. Зачем Горски вышел на связь? Зачем он остановил яхту? Что он задумал?
— Назовите себя для протокола.
— Хорошо. Меня зовут Альберт Горски. Я владелец и единственный пассажир этой прогулочной яхты. Три дня назад ваш корабль попытался атаковать меня. Благодаря счастливому стечению обстоятельств мне удалось отбиться. Я попытался скрыться от преследования, но это мне не удалось. Что вы хотите?
— Предлагаю вам сдаться. Покиньте яхту на шлюпке. Никакой агрессии с вашей стороны быть не должно. В этом случае я гарантирую вам жизнь, — последняя фраза далась Ибрагимову с трудом, но Никита ему поверил. Миссия прежде всего! Месть подождет.
— С какой стати я должен сдаваться русским боевым абордажникам? Мы находимся в открытом космосе, вне чьей бы то ни было юрисдикции. Ваши действия сейчас сродни пиратству. Вы это понимаете?
