– Все в порядке, – кивнула торопливо. – Атака отбита. Каэды уничтожены. Граэм руководит расследованием. Я сейчас его позову… И Хобба тоже.
Дернулась, порываясь встать, но Кайден снова не отпустил, удержал на месте.
– Хобб подождет, – произнес твердо. – Ала василиск предупредит. Все это время он прекрасно без меня справлялся, так что вполне может обойтись еще немного. А вот мы с тобой не договорили.
– Я…
Но меня уже не слушали.
Фарн обвел взглядом комнату, словно оценивал ситуацию, покосился на Шура, усмехнулся махнул рукой – и кровать, а заодно нас с ним, накрыл силовой купол. Белый и совершенно непрозрачный, между прочим.
– Так лучше. А то любопытных вокруг слишком много развелось.
Где-то вдали хохотнул Шур, слабым эхом недовольно курлыкнул птиц, а Кайден вдруг резко притянул меня к себе и перекатился, мгновенно оказавшись сверху. Наклонился, ловя мой взгляд.
– Как ты могла подумать, что я забуду тебя?
– Я не подумала, я испугалась, – призналась совершенно честно.
– Чего же? – его брови вопросительно надломились, а в уголках губ мелькнула лукавая, почти победная улыбка.
Ах так?
– Того, что придется начинать все сначала и опять выяснять отношения с упрямым, подозрительным, крайне недоверчивым наследником. Мне этого в Блодже хватило в первые дни испытания, – буркнула угрюмо.
А этот несносный мужчина просто взял и рассмеялся – легко, открыто и невероятно тепло. Так не похоже на прежнего сдержанного Фарна.
– Я могу не вспомнить, что произошло, забыть друзей, родных, собственное имя, но пока живу, дышу, пока бьется сердце, я никогда, ни за что не забуду тебя. Потому что ты и есть мое сердце. Без тебя меня просто не будет. Понимаешь?
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом Кай медленно поднял руку и дотронулся до моего лица – невесомо, подушечками пальцев. Едва касаясь, прочертил дорожку по щеке, шее, линии плеч.
– Нари…
Хриплый шепот, от которого кровь превращается в огненную лаву. Горячее дыхание, опалившее кожу. Аромат снежных ягод на ледяном утесе, у края водопада…
– Аэла… Единственная…
Последнее, что я увидела, перед тем, как теплые, чуть подрагивающие губы коснулись моего рта – изумрудное пламя, взметнувшееся в глазах, которые были сейчас темнее ночи.
Кайден целовал нежно, томительно-сладко, словно знакомился, наслаждаясь каждым мгновением, запоминал. Мой вкус, аромат кожи, время, проведенное нами вместе. Трепетное, щемящее прикосновение рассеяло последние сомнения и колебания – я приникла к Фарну, запуталась пальцами в густых волосах, судорожно глотая прохладное, свежее дыхание с привкусом морозного ветра.
Он мгновенно отозвался, как будто только этого и ждал – прижал меня к себе так крепко, что, казалось, сейчас раздавит. Поцелуй с каждым ударом сердца становился все более жгучим и настойчивым, чувственным – на пределе страсти. Когда захлебываешься под натиском требовательных губ, впиваешься пальцами в широкие, сильные плечи, не заботясь, что это причинит боль. И не можешь оторваться.
Кровь тяжелым, горячим потоком ударила в голову, застучала в висках.
Я тонула, падала в этот бесконечный поцелуй, как в бурлящий водоворот и тоже целовала в ответ. Целовала… Целовала… Выплескивая весь свой страх за Кайдена, что испытывала в эти дни, облегчение, что он наконец очнулся, все свои чувства к нему и нерастраченные эмоции, накопившиеся за годы в чужом мире.
Фарн отстранился первым, и вырвавшийся из его груди короткий хриплый стон, неслышным шелестом осел на моих губах.
– Останови меня, Нари... – Он судорожно сглотнул, и тут же, противореча сам себе, опять сжал меня в объятиях, точно боялся, что нас попытаются немедленно разлучить. – Останови… Я сам не смогу. И… так нельзя.
– Конечно, нельзя, – сбивчивым шепотом согласилась я.
Подняла голову, всматриваясь в темно-зеленые, штормовые глаза, ловя в них свое отражение, и сама потянулась к нему.
– Нари!..
Не обращая внимания на предостерегающий возглас, пробежала поцелуями вдоль скул, к губам и вниз – по напряженной шее, ощущая, как горячая упругая кожа покрывается мурашками. Чуть прикусила неистово пульсирующую жилку и выдохнула во впадинку между ключицам:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ни в коем случае нельзя. Просто-таки категорически.
Фарн вздрогнул, как будто его ударило током, и сорвался.
Больше не существовало сдержанного, рассудительного наследника, и его хваленого железного самоконтроля тоже не было – он исчез, осыпался пеплом. Остался лишь мужчина, сгорающий от желания. Словно спали невидимые оковы и вырвалось на свободу неистовый пламя, что бушевало у него внутри, под внешне холодной, невозмутимой оболочкой.
Лед и огонь…
Огонь и лед…
Убийственное, сводящее с ума сочетание.
– Что ты со мной делаешь? – Голос Фарна звучал глухо и сдавленно. Казалось, он с трудом выталкивает слова из пересохшего горла. – Думаю о тебе днем и ночью… Хочу постоянно видеть... касаться… держать рядом. Ревную даже к близкому другу… брату. Готов убить любого за один только заинтересованный взгляд в твою сторону… Ты моя, Нари. Моя…
– Да-а-а…
От его голодного взгляда что-то сжалось внутри, а потом растеклось горячим воском. С трудом понимала, о чем Кайден говорит, что отвечаю сама. Просто дрожала от звука низкого голоса. Он бил током, проникал под кожу, заставлял ловить губами воздух.
– Нари… Только ты…
Фарн осыпал быстрыми лихорадочными поцелуями мое лицо – лоб, глаза, щеки, на миг приник к губам и тут же отстранился. Мягко потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову, и я подчинилась, выгнулась, закрыла глаза, чувствуя, как горячее дыхание ласкает изгиб шеи, а длинные чуткие пальцы настойчиво и уверенно гладят плечи, руки, плавно скользят по бедрам. И только коротко застонала, когда жадные губы накрыли рот поцелуем, в котором на этот раз уже не было ни капли нежности. Лишь всепоглощающая, неистовая жажда.
Мы исступленно целовались, забыв обо всем и обо всех в этом мире. Кайден что-то говорил, коротко, бессвязно, я отвечала чуть слышными всхлипами.
К сожалению, мир не забыл о нас…
– Аня, Ань… Аня-я-я, – настойчивым эхом донеслось издалека, словно кто-то ломился в запертую дверь, изо всех сил пытаясь пробиться. – Ну ответь уже, Анют! Это важно.
Птиц…
Похоже, Фарна тоже позвали, потому что замерли мы одновременно – еще не в силах оторваться друг от друга, но уже разорвав поцелуй.
– Тут повелительница явилась, – яростно громыхнул Шур, подтверждая мое предположение.
– Пошли ее к Тхоту, – пробормотал Фарн, не разжимая объятий. Твердые, сухие губы, опалив мою кожу, прижались к виску.
– Посылали. Даже предлагали вернуться чуть позже с магнит… с памятными подарками. Не идет, – наябедничал феникс. – Говорит, у нее приказ от повелителя и требует Эннари. Ну, то есть хозяйку «этого убого строения». Срочно. А потом желает увидеть наследника, которого здесь «скрывают от любящих родственников» и проверить его состояние. Даже привела с собою имперского целителя.
– Настроена очень решительно. Не отступит, – подтвердил ящер.
– Значит, наследника желает видеть?.. – недобро протянул Фарн.
Зарылся лицом в мои волосы, застыл неподвижно – на миг, не больше, но я остро почувствовала его сожаление, нежелание уходить. Еще раз поцеловал, коротко, сладко, провел пальцами по скуле, резко выдохнул и поднялся, возвращая на лицо прежнюю отстраненно-невозмутимую маску.
– Что ж… увидимся.
– Подожди, – остановила я его. – Она ведь сначала меня требовала? Вот я и выйду… первой. Посмотрим, что задумала повелительница. С тобой она будет осторожнее, не скажет того, что может в порыве эмоций выдать мне. Вот и послушаем, чего она хочет. А ты покажешься позже.
Фарн задумался на мгновение, усмехнулся и кивнул, соглашаясь.
***
Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, Джалана захватила с собой не только целителя, но и любимую племянницу, заклятую подружку Эннари.
