На Земле я жила, как все мои сверстницы. Так же, как они, общалась с парнями, ходила на свидания, увлекалась. Однажды даже собралась замуж, но не сложилось, и мы расстались – относительно мирно, без громких ссор и смертельных обид. Тогда я полагала, что влюблена, но лишь теперь поняла, что никогда и никого раньше не любила. До встречи с Кайденом. Кроме Кайдена.
Он вошел в мою жизнь незаметно, почти случайно, против желания, но постепенно стал самым необходимым человеком – тем, без кого я уже не представляла своего дальнейшего существования. Я хотела быть с ним, хотела вопреки всему и всем.
Да, это многое усложнит. Он наследник, у него империя, куча обязанностей, а невеста с сильной искрой и без меня найдется. Я попаданка с ворохом тайн, сомнительным прошлым, неясным будущим и со свалившимся мне на голову наследством в виде полуразрушенного клана, который придется долго восстанавливать. Он отвечает за всю империю. Я за Фениксов, которых ни в коем случае не брошу.
В общем, вместе нам точно просто не будет. Вот только порознь уже невозможно ни мне, ни ему. И еще, я почему-то верила, что мы справимся, со всем справимся сообща – решим, договоримся, придумаем. Преодолеем.
Главное, чтобы он побыстрее очнулся.
Я сделаю все для этого.
Принять… пропустить… преобразовать… отдать… И так – до бесконечности.
Иногда ко мне присоединялся Граэм – не часто, дел у него было более, чем достаточно, но, когда выдавалась свободная минута, всегда старался прийти. В коридоре раздавались знакомые стремительные шаги, и я, вскинув голову, уже заранее начинала улыбаться, зная, что сейчас увижу Аллана.
Поделиться энергией Василиск не мог – искры друзей категорически не совпадали, поэтому просто находился рядом. С Кайденом. Со мной. Поддерживал, заботился, заставлял поесть, отдохнуть хоть немного и рассказывал обо всем, что происходит в резиденции.
Фарн, словно предчувствуя неприятности, успел назначить его своим первым помощником и заместителем по всем делам, связанным с Твердыней. Повелитель официально утвердил приказ как раз накануне нападения каэдов, и теперь Аллан, в отсутствии наследника, исполнял обязанности главного дознавателя с правом отдавать распоряжения подчиненным Фарна.
Ну, а я получила возможность узнавать от него все последние новости.
Эндера взяли под стражу. Их с Кетрой допросили, и кузина подтвердила вину брата. Теперь Граэм ждал разрешения от совета магов на то, чтобы использовать сканирующие артефакты и ментальную магию – как оказалось, у Янта-младшего стоял глубокий блок на некоторые воспоминания.
Видана посадили под домашний арест. Нет, в отличие от сына, он не разбрасывал маячки и не открывал дорогу каэдам, но в критический момент вместо того, чтобы возглавить оборону, трусливо спрятался за спинами Фениксов. А это для главы рода равносильно предательству. Теперь ему грозил суд чести.
А вот Белиссу пришлось отпустить. Ей ничего предъявить не смогли, и на ее освобождении настояла Джалана.
Да, и еще, Твердыня, по указанию Граэма, по-прежнему была закрыта для посторонних. Вплоть до окончания расследования.
Именно поэтому нас во флигеле не осаждали толпы жаждущих пообщаться – не докучали и не беспокоили. Ну, и, разумеется, благодаря Хоросу с Шуаррэгом.
Кое-кто, правда, пытался прорваться, издали размахивая срочным письмом от имперского целителя или от повелительницы, желавшей непременно, сию же минуту узнать, как себя чувствует «любимый сын». Но незваным гостям достаточно было лишь взглянуть на дракона с василиском, которые с грозным видом возникали прямо из воздуха у границы сада, и их энтузиазм немедленно угасал, сменяясь острым желанием побыстрее сбежать.
Глава 19
Так прошло несколько дней. А потом, однажды утром, когда я, вернувшись от дерева, привычно расположилась в кресле возле кровати, наследник вдруг резко выдохнул и открыл глаза. Это было так неожиданно и удивительно, что я в первое мгновение не поверила тому, что вижу. Вскочила, хотела броситься к нему и застыла, споткнувшись о недоуменный, вопросительный взгляд Кайдена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Что происходит? Почему я здесь? Что вы тут делаете? – произнес он отрывисто, глухо.
Я похолодела. Вы?.. Фарн обращается ко мне на «вы»? Он, что, потерял память и забыл все, что нас связывает? Забыл меня?
Все-таки нашла в себе силы – шагнула вперед, опустилась на край постели.
– Произошло много… важного. Неужели не помнишь?
– Нет. Вернее, очень смутно. В голове какой-то сумбур.
Кайден поморщился, озадаченно потер лоб, явно пытаясь сообразить, что творится.
– А меня… – от волнения в горле образовался сухой, колючий комок, который никак не удавалось сглотнуть. – Меня помнишь… помните?
– Странный вопрос. Разумеется, – мужчина нахмурился еще больше. – Эннари Янт. Дочь Зеона Янта… Моя невеста.
– И все? – выдавила, почти не дыша.
Долгая, показавшаяся бесконечной пауза, а затем Кайден накрыл мою подрагивающую ладонь своею – твердой, горячей, – потянул к себе и, когда я нагнулась, выдохнул, не сводя глаз с лица.
– Нет, не все, далеко не все. Еще ты женщина, которую я люблю. Безмерно. Безумно. И которую хочу видеть рядом с собой всю жизнь, сколько бы мне ни осталось.
От абсолютной, непоколебимой уверенности, звучавшей в его голосе, сердце остановилось на мгновение, а потом забилось так, словно собиралось вот-вот выскочить. А Кайден продолжил, как ни в чем не бывало:
– И вообще, почему «помните»? Когда это мы с тобой снова перешли на «вы»?
Что? Нет, так не честно. Это же мой вопрос.
– Ты сам… сам, – вскинулась возмущенно, но освободиться мне не дали, перехватив поудобнее, уже за талию. Осторожно, но очень крепко, так, что не вырваться. – Ты первый начал так меня называть. Спросил: «Что вы тут делаете»?
– Ну да, спросил. Меня, и правда, удивило, зачем все вы собрались у моей кровати? Ты и они, – хмыкнул Фарн, указывая куда-то в сторону.
Оглянулась и увидела птица, а за ним Шуаррэга с Хортосом.
Неугомонная троица висела в воздухе за креслом, из которого я только что встала. Тихо-тихо так висела, абсолютно бесшумно. Глаза горят, пасти радостно оскалены, по крайней мере, у двух из них. Шеи вытянуты от усердия, словно звери боятся пропустить не то, что слово – звук.
– Представь себя на моем месте, – продолжал тем временем Фарн. – Просыпаюсь. Ничего толком не соображаю. В голове крутятся обрывки разрозненных мыслей, воспоминаний и никак не хотят складываться во что-то целое. А рядом вы – застыли и внимательно так меня разглядываете. Ладно, ты… дракон… даже феникс. Но василиск что здесь делает?
А действительно, что змей в спальне Фарна забыл? И почему они за нами так пристально наблюдают, как будто ждут чего-то?
– Хо-орт? – протянула сердито.
Звери, поняв, что представление окончено, и больше ничего им не светит, отмерли и как-то разом вдруг засуетились.
– Залетел узнать, как дела. Волнуюсь. А тут так интересно, – василиск неопределенно помахал в воздухе хвостом, поймал мой свирепый взгляд, коротко проинформировал: – Уже ухожу.
И испарился. Зараза такая.
– Я тоже пошел. У меня там дерево сколько дней уж некормлено, непоено, без присмотра... Сиротинушка, – встрепенулся птиц. Сделал круг под потолком и исчез вслед за приятелем.
– А что касается провалов в памяти, так это, наверняка, огненная магия мелкого виновата, – выдвинулся вперед ящер, прикрывая отход товарищей. – Девочка, конечно, старалась отсеивать лишнее, но опыта у нее пока маловато. Могла что-то и пропустить.
Шур на мгновение опустил веки.
– Вот, как я и предполагал. Есть следы пламени, из-за этого кое-где перекрыты энергетические каналы… Все. Готово. Поправил. Должно…
Фарн вскинул ладонь, останавливая его. Напрягся. Лицо мгновенно стало суровее, жестче.
– Твердыня? – повернулся он ко мне.
Надо же, как мы похожи, оказывается, и я об этом первым делом спросила.
