— Что «я»? — спокойно поинтересовался Фонетти, стряхивая пепел.
— Я просто живучий, — с трудом сдерживая икоту, выдавил Мэрт.
— Да?! — удивился Тони, медленно потирая ладони. — Живучий? А вот мы сейчас проверим. Давай, начинай рассказывать, а то не успеешь…
Один из помощников Фонетти включил ток, вопросительно глядя на босса. Тот встал с кресла, отошел чуть в сторону, чтобы Мэрт не видел его лица, и одними губами отдал команду: «Не убивать!»
Бандит дергался на стуле, громко крича и вырываясь, его тело сводило судорогой, оно корчилось и распрямлялось, но оковы держали крепко. Потом ток выключили.
— Босс! — Допрашиваемый плакал и трясся. — Босс! За что?! Я всегда был предан вам, босс. Я всегда работал толь…
— Когда тебя завербовал ЗвеН? — перебил Фонетти, останавливаясь перед Мэртом и глядя прямо в глаза.
— ЗвеН?! Тони… Какой ЗвеН? Я всегд-а-а-а-а-а… Через несколько минут, когда воющий Мэрт потерял сознание, ток выключили снова.
— Не сдохнет? — деловито осведомился Тони. — Он мне нужен живым.
— Должен выдержать, — пообещал один из инквизиторов, проверив пульс. Мэрта привели в чувство.
— Ну что? — ласково спросил Тони, заглядывая в глаза пленника. — Будешь говорить правду или хочешь, чтобы тебя живьем поджарили?
— Босс, а может, попробуем что-нибудь более веселенькое? — спросил помощник Фонетти, щелкая ножом. Острое лезвие скользнуло по груди Мэрта, задержалось чуть ниже живота. Оно медленно вращалось из стороны в сторону, а потом вдруг усилило давление.
— Босс… — зарыдал Мэрт, давясь соплями. Его глаза то бегали из стороны в сторону в поисках сочувствия, то замирали по-собачьи преданно, в надежде разжалобить Фонетти. — Я отстреливался. Ушел в лес… Своими руками… зарезал охранника… у корабля…
— Это передавали по каналам новостей, — задумчиво произнес Тони, затягиваясь сигарой и начиная ходить по комнате. — Да. Это было. Кажется. Если только это не иезуитская игра Волкова. Я пока не успел проверить. Говоришь, сам зарезал?
— Да, босс, да!
— А где корабль МегаСоюза? Ведь тот, кто зарезал, потом сбежал на транспортном корабле… Где судно, Мэрт?
— Я бросил. Бросил его. На старом космодроме! Босс!!! Я покажу сектор, планету, где это было. Вы можете проверить. Я пересел, босс. Пересел, чтобы сбить со следа…
— Воняет! Фу! — Тони сморщил нос.
— Босс! Он обделался. Видимо, от страха. Похоже, испуган и говорит правду.
— Ну хорошо, — после долгой паузы произнес Фонетти, принимая решение. — Я поверю тебе, Мэрт. Поверю еще раз, но помни, что ошибок больше не будет! Многие умирают после первой. Считай, что тебе повезло… — Тони дал знак инквизиторам. — Уведите его! Пусть приведет себя в порядок.
— Спасибо, босс, спасибо. — Освобожденный бандит упал на пол перед Тони, целуя его начищенные ботинки.
Фонетти отступил назад.
— Это еще не все, Мэрт! Я поверю тебе. Но не сейчас. Сначала мы возьмем «звеновца». Любого. Ты будешь его резать. Сам. Чтобы тот визжал, как поросенок. В конце — вспорешь брюхо. Все это снимем на видео и отправим Волкову. Тогда я буду знать, что ты не с ними.
Часть III
ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
Антонио Фонетти был одаренным мальчиком. Он знал о своей исключительности с детства, мама не переставая твердила ему об этом. Тони мог бы получить блестящее образование, занять хорошую должность в приличной компании, кормить семью. Если бы не его непутевый отец, который умудрялся пропивать все, что приносил домой, да при этом еще и оставался в долгах. Мать, которой нередко доставалось от пьяного мужа, верила, что Антонио, ее старший сын, добьется в жизни многого…
Однако Тони рос, из хрупкого болезненного мальчика потихоньку превращаясь в щуплого юношу с тонкими, вечно мерзнущими руками. Отец продолжал пить, из года в год загоняя семью в долги, которые росли и росли, мать все так же твердила про одаренность сына, но слава и известность обходили Фонетти-младшего стороной.
Обидно было сознавать, что у многих бездарностей, богатые родители или родственники, дяди и тети, тянувшие детей, помогавшие без проблем делать карьеру самым тупым выродкам. Старшие братья и сестры, выходя в люди, присматривали теплые местечки для младших, открывая им путь наверх, к заманчивым должностям, которые сулили почет и гору денег. А безумно талантливый Антонио Фонетти по-прежнему ютился вместе с родителями на окраине грязного рабочего поселка, в небольшой конуре, которую трудно было назвать домом. Ему приходилось изо дня в день слушать пьяные песни отца, смотреть в просящие глаза голодных братьев и сестер, и он уже не верил в то, что шептала стареющая, больная мать. Вместо восторга от ее слов он все чаще гасил в себе вспышки беспричинной злобы…
Событие, которое в корне изменило всю жизнь Тони, произошло неожиданно. Это случилось вскоре после дня рождения юноши, ему как раз исполнилось семнадцать лет. Мать рассчитывала порадовать сына подарком и даже тайком скопила немного денег, но отец нашел их, и вместо подарка Антонио получил лишь порцию пьяных песен да слезы матери, отчаявшейся что-либо изменить.
Он тогда убежал из дома, не в силах больше видеть эту картину. Тони шагал по грязной улице старого рабочего квартала, задыхаясь от злобы и с ненавистью глядя по сторонам, размышляя, почему жизнь так жестоко обделила его.
Вечерело. Он уже прошел длинную улицу насквозь, вокруг остались только нежилые, полуразрушенные дома да свалка впереди. А справа, за дома, уходила заброшенная трасса, что вела в космопорт, где каждый день садились красивые пассажирские лайнеры. Новая магистраль поворачивала дальше к югу, минуя грязные бедняцкие кварталы…
Машина, вылетевшая из-за поворота, визгнула тормозами, едва не окатив юношу фонтаном дерьма из лужи. Тони успел отскочить чуть в сторону, исподлобья глядя, как опускается тонированное стекло.
— Эй, заморыш! — раздался насмешливый голос. — Ты чего такой грязный?
Тони вздрогнул, сжимая кулаки. Дорогой мобиль с открытым верхом тихо урчал двигателем, ожидая команды водителя. Презрительно рассмеялась девушка, сидевшая рядом с молодым, хорошо одетым парнем. Тони стоял близко от машины и видел, что короткая юбка, сползшая чуть вверх, плотно обтягивает бедра красотки.
Девушка, заметив, что заморыш проявляет к ней интерес, намеренно повернулась в его сторону, ослепительно улыбаясь и дразня роскошными формами. Она слегка выгнулась, чтобы красивая грудь очертилась под блузкой, насмешливо разглядывая замершего Тони.
Фонетти-младший чувствовал разгоравшийся костер страсти. О такой женщине он мечтал в самых сладких грезах, она приходила по ночам, дразня и соблазняя, позволяя делать все, что только мог придумать мальчик. Антонио смотрел на ожившую сказку, еще не понимая, что будет дальше. И девчонка тоже не догадывалась, что голодного волчонка от безумия отделяет едва различимая грань. Что зверь уже готов прыгнуть вперед и ухватить за горло…
— Ты чего вылупился, придурок?! — вскипел парень, перехватив наполненный сладкой мукой взгляд Фонетти. — Не по твоему карману игрушка!
— Ревнуешь, — засмеялась девушка, откидываясь на сиденье и обнажая ровные белые зубы. Ее красивые волосы волной упали за плечи. И вдруг красотка открыла дверь со своей стороны, выбираясь из мобиля навстречу Тони. — Да он, наверное, еще ни разу не пробовал, что такое баба…
Девушка насмешливо, все понимая, уставилась на Тони. А ее руки скользнули по груди, по животу и стройным ногам. А потом пальцы с ярко-алыми ухоженными ногтями потянули юбку, все выше и выше.
— Смотри-ка! — рассмеялась красотка, указывая пальцем на Тони, чуть ниже пояса. — Там что-то есть!
Парень был очень недоволен поведением своей подружки, но, как водится, крайним был Тони. Первый удар свалил Фонетти на землю. Он закричал, умоляя не бить, однако парень методично и хладнокровно наносил удары ногами, старательно метя подростку в пах. Тони, как мог, закрывался ладонями, но мучитель принимался бить его по лицу, по почкам, чтобы заморыш убрал руки. И снова сыпались удары ниже пояса, которые могли сделать подростка инвалидом. Девушка весело хохотала, наблюдая, как корчится на земле Тони, размазывая кровь и пыль по лицу.
— Стой, Энди! — прощебетала она, подходя поближе. Девушка торопливо оглянулась по сторонам, но по этой дороге редко проходили люди. А по вечерам квартал чаще всего был пуст. Так произошло и сейчас — никто не мог заступиться за Тони.
— Никого нет, — кривя губы в усмешке, прошептала девушка. И вдруг наступила острой шпилькой туфельки Тони на пальцы. Юноша закричал от боли, и тогда его мучительница чуть ослабила нажатие. — Ты хочешь меня… — медленно сказала она. — Правда?
Тони молчал. Острый каблук снова впился в его ладонь.
