— "Смерть", вот как… ему и правда подходит.
Сон рассеялся, словно его и не было. Шут тряхнул головой и тут же поморщился от боли, моментально запустившей свои когти в его череп. Сон, надо же. Сон о прошлом. То был последний раз, когда он разговаривал с кем–то из своих, потому что уже через два дня он обнаружил себя на окраине Токио‑3.
Шут по привычке коснулся пальцами циферблата часов. Около четырех часов утра по местному времени, скоро уже должны были объявить посадку. Добротные "командирские" часы, с которых Шут сковырнул в свое время стекло, что бы пользоваться ими не имея зрения, были одной из двух вещей, которые ему остались от отца, некогда кадрового офицера, прошедшего обе чеченские войны, а после смерти жены в считанные месяцы безнадежно спившегося. Второй вещью был дремавший в ножнах за левым плечом нож, который отцовскую жизнь и прервал. Теплых чувств к усопшему Шут, в те бесконечно далекие времена носивший более обыденное а ныне давно забытое имя, обоснованно не питал, но считал, что оказал ему услугу, дав возможность умереть от боевого оружия а не от цирроза или делирия…
Где–то вдалеке внизу мутным, душным пятном психического тумана виднелся город. Огромный, шумный и очень злой город, не чета по большому счету неприметному Токио‑3. Город, где нельзя долго подержаться даже на лошадиных дозах наркотиков, частично подавляющих силу псайкера. Надо сделать дело быстро, в идеале — за сутки. А дальше… да что загадывать на будущее, с настоящим бы справиться.
— Часы не идут ни в прошлое, ни в будущее, — прошептал Шут себе под нос. — Они вечно заперты в настоящем, в иллюзии вечного движения. Но на самом деле они стоят на месте, ибо находятся в плену собственной судьбы.
Откуда взялось это знание? Сообразил сам или неосознанно подсмотрел отгадку в чьем–то разуме, даже не заметив этого? Непонятно. Уже не получается различить, где собственная память и размышления, а где взятое из Хора душ. Плохой знак, очень плохой. Это означает, что обратный отсчет пошел уже не на годы, а на недели, если конечно продолжать действовать с такой перегрузкой. Надо заканчивать как можно скорее и валить в какую–нибудь глушь, где нет ни одного человека в радиусе восприятия, и тогда, если повезет…
И чего этим можно добиться? Немного оттянуть собственный конец?
"Просто перетерпеть, продержаться. Возможно, организм сумеет адаптироваться к новым параметрам. Несколько месяцев придется пожить отшельником, без горячей воды и постели…"
Вырезать всех, до единого, до единого, до единого, вырезать, выпотрошить, освежевать…
Шут скрипнул зубами, давя в зародыше поднимающийся из глубин подсознания шепот.
— Алекс, что ты там бормочешь?
Шелестящий голос моментально оборвался.
— Уже ничего, Айми. Уже ничего, — Шут немного помолчал, переводя дыхание. — Как думаешь, в какую сторону идут часы, в прошлое или в будущее?
— Часы идут по часовой стрелке, — девушка даже не раздумывала над ответом. — А к чему такой вопрос?
— Да так, вспомнилось то, что мне помнить нельзя…
— Чужая память?
— В каком–то смысле.
Шут покосился на свою спутницу. Несколько дней назад, в Токио‑2, он рассказал ей многое, очень многое, в том числе о Свитках Мертвого Моря, Ангелах и SEELE. Но даже ей он не открыл всей правды о себе и своей природе. Сейчас она полагала Шута псайкером — искусственно созданным существом наподобие Евангелиона, но натасканным не на Ангелов, а на людей. А теперь оружие обернулось против собственных создателей. Грубая ложь, но на еще пару дней ее хватит.
Соврал он даже не из–за паранойи. Просто Айми, даже пройдя через руки военных нейрохирургов, оставалась в сущности человеком, и не стоило ей знать о тварях, чье существование людскому разуму отвратительно. Так что, как ни жаль, с ней придется расстаться после того, как они закончат работу здесь, в Штатах. Не убить, а именно расстаться, сделать ей документы, выделить денег, пусть добытых отнюдь не самым честным путем — и отправить в вольное плавание. И все–таки жаль. Рядом с ней просто было комфортно. Психическая "глухота" никуда не делась, введение LCL только снизило ее на некоторое время, позволив Шуту сломать стоящие в сознании блоки, и заложить несколько самых общих понятий, которые помогли бы Айми взаимодействовать с окружением и уберегли шкурку самого Шута от перенасыщения свинцом при первой встрече. Сейчас же все вернулось на круги своя, и вокруг девушки на дистанции около метра образовывалась уютная область психической тишины, немного тормозящая "растворение", дающая силы сопротивляться настойчивому зову, рвущемуся откуда–то из безжизненной выгоревшей пустоши…
— Алекс, ты говорил, что вернешься в NERV. Однако мы здесь.
— Я пошутил.
— Что?!
Шут смерил девушку усталым взглядом.
— Мера предосторожности, балда. Икари я нужен в одном куске, но уважаемый полковник может жаждать мести и иметь на этот счет иную точку зрения. Кроме того, подслушивающие устройства и перехват сигнала тоже никто не отменял. Если это имело место быть — то погоня на некоторое время пошла по ложному следу. Наконец, на 100 % я не мог доверять даже тебе.
— Разумно, хотя сейчас мне хочется свернуть тебе шею.
— Понимание — первый шаг на пути к прощению. Поэтому псайкеры ни на кого не держат зла, а убивают сразу.
— Кстати, ты в курсе, что аэропорта напичканы камерами, способными распознавать лица? Тебя наверняка уже засекли.
— Скорее всего, NERV не имеет таких сведений. Видишь ли, у них сейчас негласный разлад с руководством. Куда выше вероятность, что данные с камер получит SEELE, и ни с кем делиться ими не станет.
— Надеюсь, ты предусмотрел возможность, что на земле нас будут ждать? У меня патронов мало, а из тебя сейчас боец никакой, — она ехидно улыбнулась. — Хотя и раньше был не особо.
— Не суди по внешности. Единственное, чего я опасаюсь — что они вычислят самолет и собьют его не считаясь с жертвами среди гражданских, — Шут безразлично уставился в иллюминатор. — А в аэропорт они могут притащить хоть весь корпус рейнджеров при поддержке Национальной гвардии и тяжелой техники — флаг им в руки и по венку на могилки.
* * *
В аэропорту ждали. Не рейнджеры и не гвардейцы — просто несколько человек в штатском, сосредоточенно просматривавших поток выходивших из зоны таможенного контроля пассажиров. Оружие так же было при них, но ничего сверхъестественного, обычные пистолеты и вспомогательный арсенал нелетального действия. Куда больше Шута заинтересовала их принадлежность — не наемники и не правительственные агенты, а бойцы частной армии, официально являющейся службой безопасности.
"Везет же на чужих сторожевых шавок…"
Насколько просто было бы их убить. Десятками различных способов. Можно было натравить на них охрану аэропорта, можно было заставить их покончить с собой или перебить друг друга. Можно даже было просто остановить их сердца или еще веселее — отключить жизненно важные внутренние органы, например кишечник или печень. Ничего этого Шут делать не стал. Не по доброте, которой взяться было неоткуда, а наперекор настойчиво требовавшему крови шепоту.
Наружу оба выбрались незамеченными, надежно укрытые от живых глаз пологом "психического отторжения". Вроде бы этот феномен назывался так, хотя за надежность собственной памяти Шут уже не мог ручаться. Зато он точно помнил принцип его действия, объясненный Волшебником вскоре после его собственного пробуждения.
— Суть в чем? А в том, дорогие мои, что сама сущность псайкера настолько отвратительна и противоестественна, что человеческий разум, пытаясь эээ… оградить своего владельца от шока, старательно игнорирует присутствие псайкера и все, что с ним связано. И насколько я могу судить, есть прямая корреляция между силой псайкера и степенью этого эээ… "отрицания". Вот например у Шута это практически незаметно, а вы, товарищ Арлекин, можете по городу хоть голышом разгуливать.
— Занятное предположение, но на практике проверять что–то не хочется. И да, я не уверен, что тут уместно слово "сила", — Арлекин хоть и соглашался с большинством положений этой теории, настроен был скептически.
— Откуда же неуверенность, молодой эээ… человек?
— Присваивая данному параметру это наименование, вы определяете его как нечто созидательное, способствующее выживанию или несущее иные позитивные характеристики. Я этого не наблюдаю, и поэтому не согласен с данной терминологией…
— Ай!
Кое чей острый локоток чувствительно врезался в бок. Айми выглядела раздраженной.
— Завязывай в облаках летать. У нас операция на носу, а ты ворон считаешь.
— Прости. Отдача.
Девушка нахмурилась и покосилась в окно такси, которое они поймали в аэропорту.
— Еще хуже, чем в Токио‑2?
