— Как продвигается отладка системы псевдопилота? — как бы невзначай спросил Командующий.
— Еще не завершили тестирование, так что от установки его на Евы пока рекомендую воздержаться. Кроме того, ввиду недавних событий с Евой‑00 и Евой‑01, я сомневаюсь в том, что псевдопилоты будут корректно синхронизироваться, — Рицко вдохнула, набираясь смелости, и добавила, — В идеале, от этого проекта следовало бы отказаться в пользу совершенствования оружейных систем Евангелионов. Первое Дитя вызывает у меня определенные опасения…
— Достаточно, доктор Акаги, — голос Икари резко похолодел. — У меня лояльность Рей опасений не вызывает. А если будет вызывать — это легко исправить. Запасных тел пока еще хватает.
Он снова развернулся к серебристому титану. Лицо его как всегда не выражало ничего.
— Две недели назад в Токио‑2 был убит один из членов Комитета, — сухо сказал он. — Его нашли только на вторые сутки, когда подчиненные, наконец, осмелились взломать запертую дверь. Он был еще жив, когда его нашли, не смотря на то, что с него сняли большую часть кожи, и прикололи ножами к стене. Разумеется, никто ничего не видел и не слышал. Все видеозаписи были чисты. Зато на полу было нарисованное красной краской изображение дерева Сефирот, и приписка: "Только Лилит дано рассудить Лилим". Полиция объявила официальной версией случившегося покушение со стороны религиозных фанатиков, но достаточно сложить два и два, что бы понять кто истинный виновник. И если этот виновник действует в интересах Лилит — значит, он действует и в наших интересах. До определенного момента. Кстати, он уже пришел в себя?
Рицко невольно вздрогнула. Наспех собранный из подручного металлолома в невадском отделении NERV бронированный саркофаг, содержащий в себе самую страшную тварь на планете, не считая Ангелов, прибыл буквально два дня назад. Объект класса "Серафим", несколько месяцев водивший за нос весь NERV, был связан по рукам и ногам, завернут в кевларовую ткань, и для дополнительной надежности всю дорогу находился под пентоталовой капельницей. И все равно, Рицко не могла забыть тот страх, который охватил ее от одного присутствия этого существа. Она не приближалась к нему ближе, чем на два метра, как предписывали экстраполированные MAGI меры предосторожности, но распространяемая "Серафимом" даже в бессознательном состоянии аура ужаса и отвращения ощущалась почти физически. Больших усилий ей стоило убедиться, что симпатичный молодой человек в оранжевой спецовке техперсонала, глядящий на нее с фотографии личного дела, и эта тварь, на которой сложно было просто сфокусировать взгляд — одно и то же.
— Все еще пребывает в глубокой коме. Мы пробовали вводить ему препараты, но его организм на них просто не реагирует. В настоящий момент Технический отдел готовит подходящую камеру. Если выводы MAGI точны, в таком состоянии это существо не представляет угрозы.
— Хорошо. Сегодня вечером я улетаю, так что держите меня в курсе.
— Надеюсь, вы не против, если мы попробуем изучить его?
— На ваш страх и риск. И, разумеется, без летальных последствий.
— Разумеется, — кивнула Рицко.
"Ну что же, "Серафим", давай поглядим, что у тебя внутри".
* * *
Где–то в NERV:
Искусство боя на ножах никогда не относилось ни к одной классической фехтовальной технике. Были европейские школы владения мечом, а позже — шпагой. Были восточные техники боя с традиционным оружием, от прямого китайского меча "цзянь" до такой экзотики как японский "кусаригама" — нечто, напоминающее крестьянский серп на длинной веревке. Были и традиционные приемы для кабардинской шашки — оружия крайне эффективного в своей области, и благополучной перенятого казаками, а в последствии — и командованием Российской армии. Наверняка свои особые фехтовальные традиции были везде, где цивилизация существовала достаточно долго и благополучно, чтобы часто воевать, в том числе и среди исчезнувших цивилизаций Южной Америки и Северной Африки. Однако, прошу заметить, что ножи не фигурировали нигде, даже танто–дзюцу гораздых на подобные выдумки японцев не получило популярности.
Причина тому очевидна — нож не годится для сражений. Им нельзя обезоружить противника, им крайне сложно заблокировать удар, да и радиус эффективного поражения слишком мал — меньше, чем длина вытянутой руки. Ножом не сделаешь красивый салют, и из поколения в поколение особо качественные клинки передаваться не будут. Ножом можно только убивать, причем как правило — подло, раскрывая свое намерение только за миг до смертельного удара.
Если же обстоятельства складываются неудачно, и дело дошло до открытого противостояния, бой на ножах превращается в настоящий танец со смертью, очень короткий и очень напряженный, продолжающийся до первой ошибки одного из противников, которая практически гарантированно ведет к его смерти. Последнюю истину Икари Синдзи в этот момент постигал на собственном опыте. Дело было в спортзале NERV, оппонентом выступал неразговорчивый и хмурый инструктор, назначенный из службы охраны, вместо настоящих клинков использовались схожие по массе и балансировке муляжи, но тычки ими в грудь и живот, падения и заломы все равно оставались весьма болезненными.
— Еще раз, — скучающим тоном произнес инструктор, глядя как Третье Дитя шипя потирает ушибленный бок.
Синдзи еле слышно ругнулся сквозь зубы и снова встал в боевую стойку с четким ощущением дежа вю. Сил на то чтобы разозлиться или просто обдумать ситуацию уже не было. Тренировки, прежде заключавшиеся разве что в синхротестах и симуляторах виртуальной реальности, соответствовавших боям с Ангелами меньше стрельбы в тире из пневматических винтовок, Мисато после уничтожения Седьмого Ангела окончательно заменила на войсковые упражнения. Хотя что–то подсказывало Синдзи, что в тех же Силах Самообороны дуэли между бойцами не практикуются. Принцип был прост — пилоты в защитном снаряжении и с пейнтбольными пистолетами охотились среди собранного из списанного хлама и просто мусора макета города за инструктором, а инструктор охотился на них. Одно пятно краски на одежде — один круг бегом вокруг штаб–квартиры. Нечего и говорить, что домой раньше всех теперь уходила Аска, иногда к ней присоединялась Рей, а Мисато, лишенная вкусных и питательных ужинов в исполнении Третьего Дитя, зверела еще больше, выдумывая все новые способы довести Синдзи до состояния выжатого лимона.
Например, вот эти спарринги на ножах. Инструктор не пытался что–то объяснить или научить каким–то приемам, а просто раз за разом отправлял пилота носом в татами. Перед Синдзи же стояла единственная задача — повредить наклеенный на грудь противника красный бумажный круг. Пока повреждения получила только сам Синдзи. Называлось это "отработка нестандартной тактики в условиях физического превосходства противника". С точки же зрения Третьего Дитя это больше походило на изощренное измывательство.
"Последняя попытка на сегодня, да?" — уныло подумал он. — "И если ничего не выйдет — снова круги вокруг этой пирамиды. Как всегда. Блин, когда мне дадут выспаться наконец?…"
— Пацан, не тяни кота за яйца там, — поторопил его инструктор.
Синдзи дернул щекой и бросился перед, выставив муляж ножа перед собой. Точно так же, как тридцать один раз до этого за сегодняшний вечер. Инструктор плавно перетек в стойку, готовясь отвести атаку в сторону и несильным толчком в шею отправить пилота на свидание с полом, так же, как тридцать один раз до этого за этот вечер. И так бы оно и случилось, если бы за метр до столкновения Синдзи бы не рухнул со всего маху на колени, откидываясь назад и выставив "нож" вперед и вверх. Который не замедлил воткнуться инструктору аккурат промеж ног. Тихо всхрипнув, тот согнулся пополам, чем Синдзи не замедлил воспользоваться, свободной рукой слегка надорвав бумажный круг.
— Будь я в Еве, Ангел бы уже был уничтожен, — устало сказал он. — Можно мне наконец пойти домой?
Инструктор вперил в пилота ненавидящий взгляд, прошипел что–то нелицеприятное в адрес всех его родственников до пятого колена, но Синдзи его уже не слушал. Ему и своих проблем хватало, и теперь к этому длинному списку добавилась ноющая боль в отбитых коленях. Семестровые экзамены он чуть не завалил, набрав буквально пару баллов сверх нижней границы, чем поверг в шок не только списывавших у него Тодзи и Кенске, но и учителей с Мисато, ожидавших от него блестящих результатов.
Синдзи сел в вагончик мини–поезда, идущего на поверхность, и уставился на тренировочный нож, который все еще сжимал в руках. И всем–то от него что–то нужно, и все–то от него чего–то ожидают. А не пойти ли вам, господа хорошие, к чертовой матери? Всем разом. Пилот Евы‑01 откинулся на спинку сиденья, чувствуя, как его медленно затягивает серое болото вялой хандры. Придти бы сейчас домой, съесть чего–нибудь, что не надо долго готовить, да на боковую. И проснуться не когда зазвенит будильник, а когда захочется.
