— Нет, — спокойно ответил Адам. — Я влюблен в Асю.
— Ты — что? Как? Почему? — Вика вскочила со стула, рассыпав печенье и тут же села обратно. — Это шутка? Ты издеваешься? Она же старше меня на десять лет и толще на десять килограмм! Это… Эдипов комплекс? Тебе мамочки не хватает? Или это из-за Евы? Чтобы не разлучать ее с няней? Почему ты молчишь? Назови мне хоть какую-то адекватную причину! В голове не помещается. Адам! Извращение какое-то.
— Даже странно, что тебе прежде в голову не приходило такое развитие событий, — заметил он. — Кое-кто мне вчера сказал, что у меня на лице все написано.
— Это же всего лишь чокнутая няня! — зашипела Вика. — Тетка в пижаме!
— Прости, — искренне произнес Адам. — Мне правда очень жаль.
— А знаешь, что самое дурацкое? — легко отмахнулась от его извинений она. — Я же ей все рассказывала, а она меня утешала. Говорила, что ты сейчас полностью сосредоточен на дочери, что тебе нет никакого дела до женщин. Вы вдвоем просто превратили меня в идиотку. Я беру отгул, — и Вика, схватив, сумку, выскочила из кабинета.
Развернувшись в кресле, Адам смотрел, как она несется по офису и как Ася, вручив Еву стажеру Марине, несется следом. На улице Вика села в свою машину, и его няня с прытью, вовсе не свойственной этой женщине, прыгнула на заднее сиденье.
Резко сорвавшись с места, автомобиль вылетел с парковки.
Адам моргнул.
Что это сейчас такое было?
Найти бар, который работал в десять утра, было непросто, но Вика справилась.
Вскарабкавшись рядом с ней на высокий стульчик, Ася глазела на сонных официантов, которые еще только расставляли бокалы на стойке.
— Я бы с тобой напилась, — сказала она с сожалением, — и поехала в Нижний, но не могу.
— Почему в Нижний? — Вика уже залпом опрокинула в себя одну текилу и теперь грызла лайм.
— А черт его знает, почему-то меня после выпивки всегда туда тянет, — ответила Ася и заказала себе минералки. — Вот чего мне сейчас не хватает — это спонтанности. Ну и иногда ужасно хочется тяпнуть. Думаю, что после того, как закончится эта эпопея с деторождением, я найду себя в беспамятном состоянии где-нибудь на Покровке.
— Ты алкоголичка? — с презрением спросила Вика и выпила еще текилы.
— Увы, такая радость мне не дана, — вздохнула Ася. — Было бы здорово. Пиши пьяным, редактируй трезвым. Кто знает, какие глубины во мне бы открылись.
— И зачем ты притащилась сюда?
— Ты мне нравишься. Ты энергичная и честная. Я хочу сказать, что если ты сейчас запретишь мне любые неуставные отношения с Адамуром Фаридовичем, я подчинюсь.
— Серьезно? — Вика повернулась к ней. — Ты думаешь, что я поверю в эту брехню? Я молодая, но не наивная.
Ася засмеялась.
У нее было ощущение, что она прогуливает школу.
Хоть ее и терзали маленькие угрызения совести из-за того, что она бросила Еву на произвол судьбы, оказаться с утра пораньше в баре было приятно. Даже если и рядом с человеком, который ее сейчас ненавидел.
По сути, Вику терзала вовсе не ревность или боль от отвергнутой любви, а уязвленное самолюбие. Обидно, когда выбирают не тебя, а кого-то с характеристиками похуже.
Это ставит тебя перед тем неумолимым фактом, что жизнь несправедлива, и что не всегда твои усилия приводят к хорошему результату.
А человек, который перестает верить в усилия и результат, может словить и депрессию.
— Можно? — Ася забрала у Вики рюмку и вдохнула пары текилы. — Мммм. Я становлюсь моложе от этого.
— А я — старее, — Вика выхватила у нее рюмку и выпила. — Я злюсь, потому что не понимаю Адама. А я всегда его понимала. Мы проработали бок о бок четыре года, три из них — встречались. И он никогда не говорил о любви. Принимал меня, как погоду за окном.
— Ну и ты принимай его как погоду за окном, — посоветовала Ася, — вряд ли ты или я можем повлиять на него сейчас. Надо просто немного подождать, пока его отпустит. Запретный плод сладок, а надкушенный — скучен.
— И что потом? — резко спросила Вика. — Принять его обратно?
— Это уж сама решай, — уклонилась от ответа Ася. — Но по крайней мере, ты сможешь позлорадствовать, когда я получу отставку. Просто дождись этого момента.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как ты можешь так спокойно рассуждать о подобных вещах? Совсем бесчувственная? — еще больше разозлилась Вика. — Зачем вообще начинать, если сразу думать о том, как все закончится?
— Ничто не длится вечно, — пожала плечами Ася. — Ты рождаешься, взрослеешь, стареешь. Ждешь ребенка. Потом он вырастет и уедет от тебя. Морщин станет больше, а сожалений — меньше. Жизнь утечет сквозь пальцы, и, оглядываясь назад, ты так и не поймешь, на что ее потратила. Так какая разница, чем закончится одна из множественных историй на длинном и бессмысленном пути?
— Почему пью я, а пьянеешь ты? — Вика заглянула на дно пустой рюмки, налила себе еще. — Как примитивно с твоей стороны давить сейчас на жалость. Из нас двоих, пострадавшая — я.
— Как знать, — отозвалась Ася.
Вика задумчиво повертела в руках рюмку и поставила ее обратно на барную стойку.
— Если думать об этом как о последнем шансе для странной старой девы, которой судьба подкинула возможность насладиться юным любовником перед закатом дней своих, то я смогу быть великодушной.
— Точно, — поддакнула Ася, — не затыкай тряпками все щели, пусть жалость струится по венам твоим.
— О, господи. Бедный Адам. Как еще не рехнулся вместе с тобой, слушая целыми сутками этот бред?
— Слушай, я и сама об этом все время думаю. Может, у него какой-нибудь врожденный иммунитет?
— Просто отвези меня обратно, у меня полно работы, — и Вика бросила ей ключи от машины.
Ева рыдала так самозабвенно, что не было никакой возможности ее остановить.
Водопад пробился сквозь камни и теперь готов был разрушить все вокруг.
— Не хочууууу мальчикаааа! Хочу девочкуууууууу!
Ася все еще сидела на кушетке, вытирая гель с живота. У нее блестели глаза и подрагивали губы — кажется, она пыталась справиться с собой, чтобы не присоединиться к Еве. Правда, скорее всего с прямо противоположными эмоциями.
Мальчик.
Что же, мужская поддержка для Адама явно не будет лишней.
— Детка, — Ася попыталась перекричать этот вой. Врач и медсестра поспешно покинули кабинет, как только Ева открыла рот.
— Не хочуууууууу! Отмени! Отмени!
— Нет, ну чисто технически это, конечно, возможно, — Ася подмигнула Адаму, — современная медицина творит чудеса.
— Правда? — воспряла духом Ева.
— Неправда, — вмешался Адам. — Этот мальчик останется мальчиком до конца дней своих.
— Не хочууууу!
— Но почему?
— Потому что мальчик у нас уже есть! Димдим! Зачем нужен еще один?
— Двух гендеров нам явно недостаточно, — захихикала Ася. — Ева, это будет другой мальчик, не такой, как Димдим.
— А я хочу девочку!
— Прости, дорогая, здесь уж ничего не поделать.
Адам помог Асе подняться с кушетки и, не удержавшись, быстро поцеловал ее.
— Мальчик, это просто отлично, — заверил он ее.
— О, в тебе проснулся горец, — засмеялась она. — Ева, у меня к тебе есть отличное предложение.
Девочка ничего не ответила, но немного приглушила громкость своих завываний.
— Ты сможешь дать моему сыну имя.
— Крош, — немедленно раздалось из Евы.
— Крош, — повторила Ася. — Ну надо же, наши вкусы расходятся. Лично мне больше нравится Кар-Карыч.
— Фу, он старый!
— А твой Крош глупый.
— И ничего и не глупый. Он веселый.
— Бестолковый.
— Мы не будем называть этого ребенка Крошем, — прервал их Адам.
— Ыыыыы, — снова взвыла Ева.
Он сграбастал дочь в охапку и понес из кабинета.
Ася шла следом размышляя:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Может надо просто подождать несколько лет и посмотреть, на кого он будет похож сильнее: на Кроша или Кар-Карыча?
— Тогда Муфта, — Ева просунула голову подмышку Адама, чтобы увидеть Асю. — Борода, Полботинка!
— Тяжело ему придется в школе, — беззаботно отозвалась Ася.
