Один…
Возглавляющий отряд всадник приблизился вплотную. Взмах копья наотмашь хоть и не разрушил защиту, выбил почву из-под ног. Отшвырнул на несколько саженей, словно тряпичную куклу.
Палатка смягчила приземление. Исчерпавший свои возможности щит мигнул и потух. Я ворочался среди ткани и свалившихся сверху опор, силясь выпутаться. Глаза заливала кровь из рассеченного лба — шлем потерялся где-то под обломками.
Поздно заметил серпы, сорвавшиеся с острия в продолжение атаки. Не успел ни уклониться, ни даже испугаться: заклинание врезалось в чужую «стену» и ушло в небо.
— Сложи оружие, tai-ho, — велел спешившийся Альтэсса загородившему меня Валгосу. Коготь угрюмо и упрямо качнул головой.
Свита Повелителя Севера кавалькадой мчалась по лагерю, добивая оглушенных людей и драконов.
Я все же сумел подняться. Поморщился от боли в груди — треснуло ребро или два. Дохромал до когтя, схватился за плечо, то ли отстраняя с дороги, то ли ища передышки. Приказал.
— Не вмешивайся.
Возобновил магический щит, поднял кописы, покорно двинулся навстречу ожидающему противнику. Блокировал заклинание, спустил вражеский меч по своему. Новое плетение отвести не успел — часть брони превратилась в ледяной хрусталь, осыпалась пылью.
Неловко перешел в контратаку… потерял скорость, отвлекшись на растянутую лодыжку. Альтэсса не преминул воспользоваться заминкой, поймал руку в захват, ударил стальным кулаком под дых, бросая на землю.
Отошел на пару шагов, дожидаясь, когда я прекращу судорожно хватать губами воздух. Веер моих игл исчез на лету. Взвизгнула, встретившись, сталь, левый клинок едва не вывернулся из пальцев. Очередной выпад мне удалось блокировать локтем, но кулак противника все равно, пусть и вскользь, достиг цели: ребра вспыхнули жгучей болью, перед глазами заплясали цветные мушки.
Я падал, вставал, атаковал, снова оказывался на земле и опять упрямо поднимался на ноги, хоть с каждым разом это было труднее и труднее. Повелитель Севера трепал меня, как старый пес треплет молодого неугомонного щенка — то ли не мог принять окончательного решения, то ли считал, что быстрой смерти недостаточно, и перед последним ударом хотел, чтобы я сполна ощутил унижение от собственной беспомощности, тщетность и глупость всех начинаний.
— Прекратите! — не выдержал Валгос, шагая к нам. — Альтэсса, прошу вас о мило…
— Не вмешивайся! — два приказа — эхо ледяной пещеры и рык издыхающего зверя — слились в один.
Резерв опустел, как в проклятых песках южных жриц. Каждый вдох отзывался резью в груди, во рту давно воцарился медный привкус. Шатало, перед глазами все плыло. Я воткнул в землю один клинок, двумя руками вцепился во второй. Ждал, позволяя Альтэссе на этот раз первым пойти в атаку.
Удар — блок, удар — блок, удар… копис не выдержал, разлетелся на осколки. Забавно, дракон оказался все же крепче закаленной стали. Подсечка. Я уткнулся носом во влажную землю, втянул запах перегноя, глины и травы. Приподнялся на локтях, перевернулся на спину, вглядываясь в недостижимо далекое затянутое дымом небо. Свет ослеплял, бил внутрь черепной коробки, разливаясь в голове одурманивающим белым пламенем. Но я продолжал смотреть, пока безграничную высь не заслонила массивная расплывающаяся фигура — черная тень на сером фоне.
Горла коснулся холодный металл — единственная реальная вещь в окружающем зыбком мире.
Вот и все?
— Мастер Марелон!.. — голос Валгоса утонул в обволакивающей ватной тишине.
Свет поглотил весь мир.
А затем наступила милосердная тьма.
========== Глава четырнадцатая. Пепел ==========
Мутило. Голова раскалывалась. Еще не придя в себя окончательно, я поднял руку ко лбу.
Звякнуло.
Я открыл глаза, изучил тяжелые кандалы-блокираторы на запястьях и цепь, ведущую к опорному столбу. Дотронулся до ошейника с рунами. Перестраховываются: чтобы отрезать от потоков, достаточно и одного «украшения».
Парусина шатра светилась, наполняя пустое пространство серыми сумерками. Бесцветную ткань полога, прибитого колышками, обрамляла тонкая рамка солнечных лучей, падавших на утоптанный земляной пол дразнящими зайчиками. День? Сколько я провалялся без сознания? Судя по запекшимся губам, сухости во рту и онемении во всем теле, не меньше суток.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я потянулся, чувствуя, как ускоряет бег застоявшаяся кровь, сел. Шумно выдохнул сквозь зубы от вцепившегося в ребра голодного зверька по имени боль — Альтэсса не собирался щадить отступника. Принялся ждать. Несомненно, за мной наблюдают и скоро явятся… Кто?
Ожидание затягивалось. Жужжала муха, заблудившаяся под сводом шатра, шуршал песок под чьими-то шагами за тонкой парусиной. Вдалеке ржала лошадь, перекликались голоса. Я закрыл глаза, вслушиваясь в звучание окружающего мира, отпуская мысли на волю, позволяя безмятежности войти и заполнить все мое существо.
Борьба окончена. Я проиграл. Моя дальнейшая судьба от меня не зависит, а потому и волноваться глупо о том, на что невозможно повлиять — остается только принять наказание, которое определит Повелитель Севера. И всё же… Всё же… Кулаки непроизвольно сжались в бессильной досаде. Неужели Альтэсса так и не услышал голос собственного народа, и то, что было сделано, сделано напрасно?
— Вам вряд ли удастся обрести умиротворение, — заметили от входа. — Утопив подлунные королевства в крови, не следует рассчитывать на спокойный сон, командор Риккард.
Полог откинули, впустив внутрь день. Говоривший стоял против света. Но я и так хорошо помнил и долговязую, нескладную фигуру, придающую дракону сходство с насекомым, и худое, по-лошадиному вытянутое лицо с блеклыми глазами, орлиным носом и синеватыми щеками, покрытыми недельной щетиной.
— Эсса Лэргранд… — в горле горчило разочарование. Я не признавался даже самому себе, но все-таки надеялся, что Аратай явится лично поприветствовать непутевого сына, а не пошлет одного из подручных. Раз уж решил не убивать.
— Я здесь по велению Альтэссы. Отец снежного клана ждет, что вы одумаетесь и наконец-то вспомните, какому роду принадлежите, вспомните о долге перед детьми севера и добровольно поделитесь информацией о целях Кагероса.
Для меня война окончена. Но Повелитель Запада продолжит сражаться. Пусть шансы на победу кажутся сомнительными, всегда есть крошечная надежда, что тому, кого называют океаническим львом и Закатным Пламенем, каким-то чудом удастся переломить ситуацию. Мы не обсуждали дальнейшую стратегию, предполагая возможность плена, но даже так я знал слишком много… а в штабе Аратая найдутся умельцы, способные сделать правильные выводы из разрозненных фактов. Альянс получит колоссальное преимущество, если повезет, даже сумеет захватить Кагероса.
И тогда… кто защитит Вьюну?
— Долг, — я покатал пахнущее полынью слово на языке, решаясь. — Если Альтэсса Севера желает что-то узнать, пусть спрашивает лично — ему я отвечу. Разговаривать с вами, командор Ровер, я не желаю и не обязан.
Дракон подошел ближе, присел на корточки, склонил голову набок. Ни в рыбьих глазах, ни в застывших чертах лица, ни в тоне не проявилось и намека на раздражение. Я не ведал ни одного способа вывести старшего из себя. Подчас мерещилось, что Роверу тиа Лэргранд вообще чужды эмоции.
— У Альтэссы нет времени на предателей, — сухая констатация факта. — Жаль, что вы упорствуете в собственных заблуждениях и отказываетесь прислушаться к гласу разума. Я все равно получу нужную информацию, но методы могут быть… неприятны.
Если я возглавлял карателей, то Роверу уже двадцать восемь десятилетий подчинялось крыло теней. Глава разведывательной службы действительно умел находить ответы на заданные им вопросы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Молчание затягивалось.
Догадавшись, что продолжения беседы не последует, эсса Лэргранд неохотно выпрямился. Одновременно ожила, натянулась сковывающая меня цепь, выворачивая руки вверх, поднимая на ноги, потом на носки, лишая какой-либо опоры, заставляя остро почувствовать беспомощность. Кандалы впивались в запястья, потревоженные ребра ныли. Унизительно положение: рыба на леске, да и только. Праздные разговоры и попытки соблюсти вежливость кончились. Что дальше?
