— Сбиваешься! Не думай, ноги сами поймают ритм!
— Сильнее руку выворачивай! Не жалей себя!
— Проскальзываешь. Точнее.
Звук сталкивающегося оружия, тяжелое дыхание, свист невероятно быстрых лезвий.
— Я тебя убил. Повтори еще раз последнее. Вот здесь вот раскрылся, видишь?
— Да.
Пот, заливающий глаза. Учитель — внимательный, беспощадный, улыбающийся жутковато. Сильнейший. Отвык ты уже от того, что кто-то может быть сильнее.
— Сейчас я выпустил тебе кишки. Хват сильнее. Тренируй запястья. Покажу как.
— Сделаю.
Рваные вздохи, колотящееся сердце, удары, болью отдающиеся в плечах.
— Что с дыханием?
— Давно… — удар! — …в таком темпе… — увернуться! — не тренировался…
— Ничего, скоро привыкнешь.
Рука немеет, легкие горят огнем. Противник невероятно быстр, и ты понимаешь, что в коридоре лазарета его реальную мощь и скорость, к счастью твоему, сдерживали узкие стены.
— Хватит, Макс.
— Нет, еще.
— Завтра ложку не поднимешь.
Сил еще хватает на ответную усмешку. Снова позиция, снова крутящиеся смазанными линиями клинки, утробный вой стали.
— Плохо! Можешь лучше.
— Могу.
Опять быстрая схватка с предсказуемым концом.
— Ррр-ритм держи, щенок!
Щенок и есть, по сравнению с ним. Пальцы уже сводит судорогой, и, похоже, потянул заднюю поверхность бедра, а учитель даже не запыхался. Хороший удар по самомнению.
— Ты что, только когда жизни угроза есть, бьешься с полной отдачей? Так я сейчас обеспечу.
Он не шутит, наступает — стремительные клинки полыхают ожогами, скользят по плечу, наискосок по груди, полосуют болью, и ты отступаешь, блокируешь. Сильно пахнет кровью — твоей кровью, и вдруг в голове что-то щелкает, глаза заливает красная пелена, и ты бросаешься вперед, с изумлением слыша собственное яростное рычание.
— Вот так. Хорошо. Хорошо. Ритм держи! Держи!
Сколько удалось нападать? Минуту? Две? Тридцать секунд? Приступ ярости заканчивается резко — тебя обидно долбают рукояткой клинка в висок, и ты летишь на землю.
— Хорошо, — повторяют над тобой удовлетворенно, когда в глазах светлеет. — Вставай, разлегся тут. Я тебя едва поцарапал.
Кровь по груди бежит теплым и широким потоком, спине холодно от мерзлой земли, плечо дергает, но сил поднять руку и залечить просто нет. Дракон присаживается рядом, касается тебя рукой, и от него идет такой поток стихийной энергии, что ты перехватываешь его ладонь и скалишься. Не надо. Нет!
Четери взглядывает остро — острее, чем клинки резали кожу — но говорит совсем о другом.
— Завтра чтобы пришел на свадьбу.
— Я буду, Учитель. Когда следующий урок?
Одобрительное фырканье воспринимается за счастье.
Круги по воде продолжали расходиться, затрагивая совсем уж неожиданных людей. Накрыла волна и королевский дворец дома Рудлог.
Вечером принцессе Алине, как обычно, позвонил Матвей. Рассказал о сборах, о том, что завтра семикурсники возвращаются. И что завтра его сестра выходит замуж — за дракона.
— Опять я его не увижу, — грустно сказала девушка. — Ты хоть сфотографируй. Хотя все равно не то.
— Если хочешь, — неуверенно и с заметным стеснением предложил Матвей, — пойдем со мной. Познакомлю. Дмитро тоже будет.
— Хочу, — призналась Алинка. — Очень хочу. А ты уговоришь его перекинуться?
— Для тебя попрошу, — серьезно сказал Ситников. — Тебя отпустят?
— Сейчас узнаю, — со вздохом ответила принцесса. Да, зачеты, подготовка, занятия с Зигфридом, тренировки… но возможность увидеть живого дракона перевешивала все. — Перезвоню тебе, Матвей.
Она положила трубку и задумалась — к кому обратиться. Поколебалась и набрала Василину.
— Сестренка, не отвлекаю?
— Нет, Алиш, — тепло ответила королева. — На сегодня дела у меня закончены.
— Тут такое дело, — протянула Алинка жалобно. — Васюш…
— Опять куда-нибудь на базу? — мгновенно построжела старшая сестра. — Нет, Алин. Заранее нет.
— Ты подожди, — отчаянно затараторила пятая Рудлог. — Подожди, Васюш. Совсем не на базу. На свадьбу. С Матвеем. У него сестра замуж выходит. Там будет дракон! Вааася…пожалуйста! Это в пригороде, в ресторане. Ну хоть на часик! На полчасика! Я же гуляю с ним — под охраной! Вот и тут буду будто гулять — но только в одном месте. Я тебе звонить буду каждые пятнадцать минут, хочешь? Даже каждые десять! Вааасяяя….
Королева вздохнула.
— Я позвоню Тандаджи, — сказала она. — Как называется ресторан?
— «Сосновка». Ты даже не представляешь, как я тебя люблю, Васюш, — с чувством произнесла Алинка.
— Я тебя прошу, Алин, — тревожно попросила Василина. — Только никуда не вляпайся снова.
Майло Тандаджи, выслушав ее величество, с удовлетворением подумал, что интуиция его не подводит и не зря его одолевали плохие предчувствия — придется изыскивать ресурсы на оперативную организацию охраны. А ведь дракон мог бы вполне облегчить ему жизнь, последовав чудной традиции, заведенной его соотечественником, и украв Никольскую, желательно со всей ее родней. Чтобы не тратить драгоценное время начальника разведуправления на всякую ерунду.
Глава 9
На следующий день, с утра, в маленьком храме спального района молодой жрец творил свадебный обряд. Перед ликами богов скреплял он союз мужчины и женщины вином для радости, медом для сладости, хлебом для сытости и солью — для того, чтобы готовы были молодые к трудностям.
Невеста в традиционном красном свадебном платье, похожем на сарафан, надетый поверх белой тонкой рубахи, расшитый по подолу символами шести стихий, в венке из мирта с его тонкими листиками, темно-зелеными ягодками и пышными белыми цветами, с распущенными темными волосами, казалась испуганной и радостной, и крепко держала за руку красноволосого жениха, одетого в обычные брюки и рубашку, но подпоясанного золотым широким брачным поясом. Так держала, будто боялась, что он сейчас пропадет.
Жених пропадать никуда не собирался — жрец достаточно насмотрелся на брачующихся, чтобы понять, что от жены своей никуда он не денется, несмотря на суровый вид. Время от времени красноволосый аккуратно высвобождал ладонь и клал ее девушке на спину. Прислушивался к чему-то и снова брал ее за руку. И хотя ему очевидно было трудно стоять на одном месте, молитвы он слушал внимательно, словно проверял — все ли правильно жрец делает, не допустит ли в обряде ошибки?
Молодой священнослужитель старался. Много перед его глазами проходило таких пар. И молитвы он давно уже читал на автомате, и окуривал благовониями, особо не вдумываясь в смысл слов, которые произносит. Много было пар, да. Молодых и пожилых, радостных и серьезных. И он привык к будничности этого действа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
