— В городе есть магазин ядов или что-то вроде того, — предположил эльф.
— Драм, мы не под землёй, — вздохнул Таринор, осматривая принесённые Бьорном копья. — Здесь не принято держать лавки с отравой. Хотя некоторые трактиры вполне тянут на такое название.
— Но это нисколько не мешает богатеям травить друг друга, — заметил Игнат.
Он сидел на полу и читал книгу, опёршись спиной на стену. — Особенно на юге. Акканта, Нераль — вот там уж любят подсыпать мышьяка в суп престарелой и неприлично богатой тётушке.
— Яды! — вспомнил Таринор. — Рейнар говорил о лавке алхимика. Поселился он в аптекарской лавке этого, как же его звали… Ван… Ганн… Да, вроде бы Ганн.
— Ганн-аптекарь? — Игнат почесал подбородок. — Помню, помню. Я туда за припарками для Берта ездил в прошлом году… В общем, знаю, где это.
— Должно быть, нужные мне ингредиенты называются здесь иначе, но я узнаю их, если увижу, — проговорил Драм.
— Отпустить тёмного эльфа одного на прогулку в одном из самых злачных городов Энгаты, — наёмник вскинул брови. — Действительно, почему бы и нет! Нет, один ты туда не пойдёшь. Проводишь его, Игнат?
— С удовольствием! — юноша поднялся на ноги и с хрустом взмахнул руками. — У меня уже задница затекла сидеть здесь. А деньги?
Таринор достал из-за пазухи мешочек, развязал его, пересчитал монеты и со вздохом протянул Игнату.
— Не густо, — проговорил маг, взвесив в руке кошель.
— Что останется — принесёшь обратно, — ответил наёмник. — Это последние деньги, которые можно свободно тратить. Остальное у меня. Постарайтесь не спустить их полностью, купите только самое необходимое, если удастся сторговаться и сбить цену — будет совсем хорошо. Я на вас рассчитываю. И Драм, не свети лицом лишний раз: местным ни к чему знать, что тёмный эльф был в лавке, где можно купить яд.
— А мне ни к чему быть повешенным, — с прохладцей отозвался тот, накидывая на лицо капюшон.
Маг и тёмный эльф покинули дом и отправились в путь по оживлённым улицам утреннего Дракенталя, выбирая самые, по словам Игната, безлюдные маршруты. Однако и эти места просто кишели людьми, поэтому Драм старался идти за спутником по пятам, чтобы не потерять его из виду. С самого появления в городе Драм заметил одну его особенность, но теперь она предстала перед ним во всей красе.
Эльф привык, что воздух в подземных городах имел лишь лёгкий запах грибов и плесени, а из-за почти неподвижного воздуха почуять его можно было, лишь находясь совсем близко от источника. Драм помнил, что особенно сильно пахло с кухни особняка его семьи, когда подходило время трапезы и многочисленные слуги дома Дирен создавали удивительное разнообразие блюд из скудного выбора снеди. Для него эти спокойные земляные запахи навевали воспоминания о давних временах.
Но шумный Дракенталь поражал эльфа буйством разнородных запахов. Невыносимый смрад содержимого ночного горшка, который выплеснули из окна неподалёку прямо на городские улицы, впился в нос острым шилом. К счастью, вскоре он сменился ароматом свежевыпеченного хлеба, что настиг Драма, когда они проходили мимо булочной. Этот уютный запах пробудил в нём аппетит, смешанный с сожалением: попробовать то, что его источает, этельдиар сможет только рискуя проваляться с больным животом.
И всё же пахло настолько соблазнительно, что Драм был почти готов рискнуть. «Местным, должно быть, и не приходит в голову бороться с таким искушением. Видимо, это объясняет такое количество толстяков вокруг», подумал эльф и едва заметно улыбнулся. Увы, прочие «ароматы» не находили в душе подобного отклика. Он чуял лошадиный навоз и подгнившее от времени дерево, рыбьи потроха и курившиеся где-то благовония, тошнотворную вонь прогорклого жира и несвежей крови из мясных лавок, едкий дым из кузниц и множество других, один отвратительнее другого. Драм достаточно бывал на поверхности, чтобы узнать некоторые запахи, но явно недостаточно, чтобы определить все. В таком количестве они сливались в ужасное месиво.
Но самым пахучим элементом города оставались люди, и эльф содрогался, когда прохожие один за другим проходили слишком близко от него. Хуже было только когда приходилось протискиваться через группу людей в особенно узком переулке. Отвратительная вонь застарелого пота, к которой, вероятно, жители города привыкли и не замечали, дополнялась тошнотворным запахом изо рта, который от мимо проходящего человека могло учуять лишь острое обоняние Драма. Изредка, когда в стороне от людского потока проходила хорошо одетая девушка, можно было почувствовать цветочный аромат духов, но здесь даже он казался неприятным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Игнат взглянул через плечо и, замедлив шаг, обернулся. Драм, у которого кружилась голова, едва не врезался в него.
— Ты, кажется, ещё бледнее, чем обычно. Дай угадаю, воняет?
— Невыносимо… — процедил эльф сквозь зубы достаточно громко, чтобы юноша мог услышать его среди городского гомона.
— Это Улица мастеров, сейчас выйдем, полегче станет. Обычно здесь куда меньше народу.
И действительно, спустя несколько минут им удалось вырваться из этого бесконечного зловонного человеческого потока. Дальше им встречались лишь отдельные прохожие.
— Время дня такое. Кто спешит на работу, кто в храм на утреннюю молитву, а кто просто болтается без дела. Это если не считать попрошаек, ворюг… — Игнат осёкся, запустил руку за пазуху и облегчённо выдохнул. — Да, кошелёк на месте.
— Здесь всегда такой… смрад?
— К сожалению. И чем больше людей собираются вместе, тем он сильнее, — пожал плечами Игнат и отшагнул в сторону. — Эй, если тебя вывернет, держись подальше от меня. Но лучше потерпи, мы почти пришли.
Игнат указал рукой туда, где дорога терялась между серыми домами. Память его не подвела, и вскоре они уже нашли нужное место.
Аптека оказалась старым с виду, но ещё крепким деревянным зданием в два этажа. С одной стороны его подпирали тесно прижившиеся друг к другу дома, с другой возвышалась городская стена. На досках виднелись подпалины былых пожаров, фундамент порос плющом и, казалось, крошился в некоторых местах, а мутные окна едва ли позволяли заглянуть внутрь. С крыши тянулся ржавый жёлоб, который вёл в зловонную сточную канаву, проходившую вдоль ряда домов.
— Странно, раньше здесь была вывеска, — удивился Игнат. — Ну да ладно.
Он толкнул дверь и тут же скривился от протяжного скрипа в сочетании со звоном колокольчика, что был прилажен к ней с другой стороны.
В комнате царил полумрак. Порыв ветра из открытой двери поднял пылинки в воздух, и теперь они поблескивали в лучах света, пробивавшихся через немногие чистые места окон. В нос Драма тут же ударила мешанина разнородных запахов, среди которых отчётливо выделялся спирт. Остальные же Драм мог определить только как смесь всё той же пыли, трав и чего-то лежалого. Эльф не удивился: даже при беглом взгляде он заметил, что тонкое серое покрывало лежало буквально на всём, что было в комнате: бутыли и колбы в шкафах у стен, занавески на окнах, прилавок и даже ткань, закрывавшая проход позади него.
— Как же тут всё запущено… — проговорил Игнат, проводя пальцем по прилавку. — Я, конечно, тут с осени не был, но чтобы вот так всё за…
Юноша осёкся на полуслове, поднёс руку к лицу и громко чихнул два раза.
— Видать, тут совсем забыли об уборке. Ну да это не наше дело, берём, что нужно и уходим, пока нос не отвалился… Эй! Есть там кто живой?
Тот же час за зелёной занавеской послышались шаги, и взорам эльфа и мага предстала юная девушка с острым, чуть вздёрнутым носиком и тёмно-русыми волосами, едва достававшими до плеч. Заляпанное пыльными пятнами платье покрывал фартук, немногим чище самого платья. В одной руке она держала подсвечник с нещадно коптящей сальной свечой, а в другой — грязную тряпку.
— Чем могу помочь? — спросила она с едва уловимым ригенским акцентом.
— Да вот, говорят, алхимик известный приехал, — как бы невзначай бросил Игнат. — Решили заглянуть. Да только куда делся старый Ганн-аптекарь? Сколько помню, тут всегда была его лавка.
