инспекцией, позавтракал с начальником иркутского гарнизона, с главой французской военной миссии генералом Жаненом, которого терпеть не мог, и с командующим чешским корпусом в Иркутске капитаном Гайдой, который терпеть не мог Колчака. В одиннадцать тридцать адмирал посетил казармы. Всюду и во всем был недостаток: в оружии, боеприпасах, обмундировании, даже в обуви. Солдат плохо кормили. Как бить большевиков с такой армией? Помощь, обещанная союзниками, все еще была где-то в пути, видимо, в самом его начале. Удрученный нищетой войска и убогостью казарм, адмирал хотел отменить банкет, назначенный на вечер, но дал себя уговорить начальнику гарнизона. Необходимо было ободрить общество, вселить в городских буржуа уверенность, что большевики не вернутся.
Банкет проходил в зале дворянского собрания. Глядя на длинные столы с шампанским, ананасами и черной икрой, на пеструю публику, адмирал с раздражением думал, что даже свергнутая монархия на время войны отменила все балы и банкеты.
К Колчаку подошел британский генерал Нокс.
– Адмирал, я бы хотел представить вам офицера британской разведки, прибывшего к нам со специальной миссией.
Колчаку об этом не докладывали.
– Что это за миссия?
– Он направлен в Россию, чтобы установить точно, что произошло с Романовыми …
– Это установлено: Романовых расстреляли большевики. – Колчак позволил себе показать раздражение.
– И тем не менее британское правительство сочло необходимым прислать специального агента. Вы же знаете, слухи о том, что Романовы живы и их видели на Транссибе, продолжают циркулировать.
– Хорошо, я приму его завтра.
– Да он, собственно, здесь …
По знаку генерала от толпы гостей отделился невысокий штатский, черноволосый и черноглазый.
– Позвольте представить, Сидней Рейли, специальный агент британского правительства, – сказал генерал Нокс.
Рейли коротко поклонился и нацелил на Колчака маленькие умные глазки.
– Ваше высокопревосходительство! Имею честь представиться! Надеюсь на ваше содействие в выполнении моей миссии, – сказал он по-английски.
– Видимо, вы имеете какие-то сведения о Романовых, каких не имею я, раз приехали в такую даль, – тоже по-английски сказал Колчак.
– Только слухи, но их необходимо проверить. Разумеется, результаты моих изысканий я доложу вашему высокопревосходительству.
Колчак, конечно, знал о происшествии в чешском эшелоне, подтверждающем слухи о побеге Романовых, но не хотел делиться с союзниками.
– Хорошо. Вам будет оказано всяческое содействие.
Кивком головы Колчак дал понять, что аудиенция окончена, и Рейли отошел.
– Еврей? – спросил Колчак.
– Что?
– Этот ваш агент – еврей? Он говорит по-английски с русским акцентом, разве вы не слышите?
– Да … пожалуй, но мне неизвестна его родословная, – сказал генерал Нокс.
– О чем думали в Лондоне, направляя сюда еврея? Многие наши офицеры имеют предубеждение против этого народа.
– А вы?
– Я?.. Нет. Идемте, пора уже покончить с этим.
После речей и приветствий Верховному правителю, когда официальная часть закончилась и публика могла уже напиваться без тостов, к адмиралу подошел полковник Пугачев, начальник иркутской контрразведки.
– Ваше высокопревосходительство, сегодня утром задержан подозрительный субъект, пытавшийся в гостинице пройти к вам в номер.
– Подпольщик?
– Пока неясно. На вопросы отвечать отказывается. За целый день так и не разговорили.
– И что же?
– Он твердит, что должен передать вам послание от некоей важной персоны. Но что это за послание и что за персона, он готов сообщить только вам лично.
– Чушь какая-то. Разберитесь с этим сами, полковник.
– Разбираемся. Но только один вопрос, ваше высокопревосходительство. Арестованный написал несколько слов. Утверждает, что вы примете его, если прочтете.
Адмирал посмотрел на полковника с раздражением. Если бы это был кто-то другой, то получил бы уже нагоняй и был отправлен восвояси …
Колчак взял из рук полковника сложенный лист бумаги. Прочел несколько строк, нацарапанных нетвердой рукой. Прочел еще раз. Лицо адмирала ничего не выражало, но пауза затянулась.
– Это имеет какой-то смысл? – спросил наконец полковник.
– Имеет, – сказал Колчак. – Где этот человек?
– В контрразведке, разумеется.
– Привезите его ко мне в гостиницу.
– Это затруднительно, ваше высокопревосходительство.
– Почему?
– Он едва передвигает ноги. И вид у него … С ним работали целый день.
– Хорошо, едем в контрразведку.
– Сейчас?
– Сейчас.
– Слушаюсь!
Сославшись на дела государственные, Верховный правитель покинул банкет. Сопровождал его только полковник Пугачев.
В автомобиле Колчак спросил:
– Вы знаете о прибытии британского агента?
– Так точно. Сидней Рейли. На самом деле он еврей из Одессы. Георгий Розенблюм, он же Герша, Соломон, Сигизмунд Розенблюм. Авантюрист. Давно уже работает на британцев.
– Откуда вам это известно?
– Служба моя такая. Его опознал полковник Курочкин. Помнит его еще по Порт-Артуру. Этот Рейли крутился там при штабе. Украл секретные документы и продал японцам.
– Вам известно о его задании?
Полковник кивнул.
– Прикажете убрать его?
– То есть как – убрать?
– На войне всякое бывает: шальная пуля, подпольщики …
– Нет. Окажите ему содействие, насколько это возможно.
– Будет исполнено.
В камере на соломе лежало тело – окровавленный кусок мяса.
– Он говорить-то может? – спросил Колчак.
– Так точно! – ответил один из двух офицеров, умаявшихся за день с арестантом.
Подняли тело, прислонили к стене. Окатили водой из ведра. На куске мяса, багровевшем вместо лица, открылись два человеческих глаза. Они посмотрели сначала на полковника Пугачева, потом на Колчака. Ниже глаз разомкнулась щель, и тело заговорило, с трудом выдавливая слова:
– Ваше высоко … высокопре …
– Оставьте церемонии, – сказал Колчак.
– Вы адмирал Колчак?
– Да, это я.
– Я – письмо. Но только вам лично.
– Где письмо? – не понял Колчак.
– Я – письмо! – повторило тело с некоторым даже раздражением. – Я передам все устно, но только наедине …
– Выйдите все, – сказал Колчак. – Ну? Ваше имя и звание?
– Мичман Анненков.
– Анненков? Не родственник атаману?
– Нет …
– От кого послание?
– Сначала скажите, что было двадцатого октября шестнадцатого года?
– Говорите, что за послание и от кого!
– Извините, ваше высоко … но я должен убедиться, что вы – это вы … Что было двадцатого октября …
Адмирал заиграл желваками.
– Взрыв линкора «Императрица Мария» в Севастополе.
– Государь император прислал вам по этому поводу телеграмму. Вы помните ее содержание?
Адмирал помедлил, но ответил:
– Да, была такая телеграмма: «Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание. Николай».
Тело перевело дух.
– Ваше высокопре … пре … вам письмо от государя императора.
Тело снова замолчало, прикрыло глаза, точно засыпая. Колчак встряхнул его за плечо:
– Эй! Я слушаю.
Глаза открылись. Смотрели пристально и будто бы издалека.
– Ваше высоко … высоко … превос… – Тело упрямо пыталось выговорить длинное титулование.
– Да оставьте вы это! Говорите толком!
– Прежде чем я оглашу письмо, вы должны знать … что без меня никакие переговоры невозможны … Если я не
