— Сердцем, — не задумываясь, отвечает она. — Сердцем с ней разговаривайте.
И в то же мгновение Джинни понимает, что совет этот оказывается полезен всем, кроме нее.
Ведь именно сердце она слушает, когда в Хогвартсе все становится совсем плохо. Когда Гарри, Рон и Гермиона отправляются на поиски крестражей, директором становится Северус, а Кэрроу начинают отрабатывать непростительные на первогодках.
Ее сердце болит за Гарри, поэтому Джинни находит способ, как эту боль хоть немного заглушить.
В ту ночь она совершенно не могла спать. Проблемы со сном появляются у Джинни почти сразу, как она прибывает в Хогвартс в начале учебного года, но она часто закрывает на это глаза. Это выливается в хроническую апатию быстрее, чем она может себе представить.
Гарри не пишет ей письма, она тоже не пишет ему в ответ. Причина проста и понятна: некуда писать. Джинни не знает, где Золотое трио путешествует, отследить их перемещения просто невозможно. К тому же, письма отправлять небезопасно.
Их могут перехватить.
Джинни ходит на занятия, ест по расписанию или делает вид, что ест, потому что так нужно, и ходит колонной строевым шагом, потому что таковы новые порядки. Лишний раз девушка старается не высовывать нос и не качать свои права, даже если очень хочется.
Новые карательные меры не позволяют оставлять каждое слово безнаказанным, и это связывает ей руки. Джинни хорошо помнит, как это однажды для нее заканчивается. Она даже Гарри не рассказывает о том, что ее едва заметный шрам на тыльной стороне ладони вовсе не от того, что она порезалась.
Это ее наказание от близнецов, полученное за непослушание.
Сон все никак не идет, поэтому Джинни вылезает из постели, оставляя мирно спящих соседок наедине с ночной тишиной. Джинни даже немного завидно от того, что девочки могут спать. Интересно, они по своей воле отключаются или пользуются сонными зельями?
Поморщившись, Джинни надевает кофту на пуговицах, чтобы было не так холодно, и принимает опасное решение дойти до совятни, чтобы немного подышать. Другого варианта она не видит. В башне Гриффиндора нечем дышать.
Джинни знает, где именно патрулируют по ночам близнецы коридоры, поэтому ей удается пробраться по назначенному пути, не привлекая к себе ненужного внимания. Она добирается до совятни почти бегом и прислоняется спиной к закрытой двери, крепко зажмурив глаза.
Сердце бьет в глотке, как сумасшедшее. Джинни находится в вечном страхе за лучшую подругу, родного брата и Гарри, вестей от которых она совсем не получает. Каждый новый день приравнивается к пытке.
Джинни кажется, что она просыпается одна. Девушке до трясущихся коленей страшно, что Золотое трио в какой-то момент прекратит просыпаться, и ее опасения окажутся правдивыми. Девушка кладет основания ладоней на веки и сильно зажмуривает глаза.
Так сильно, что взрываются искорки.
Она старается дышать, наматывает круги по совятне, не замечая ничего вокруг, как вдруг вздрагивает, когда слышит, как кто-то шаркает ногой. Она убирает ладони от глаз и часто моргает, тут же доставая палочку.
— Кто здесь? — стальным голосом произносит она, оглядываясь по сторонам.
— Я, — спокойно отзывается мужской голос, и Джинни указывает палочкой на нишу, из которой доносится звук.
Девушка настраивается крайне воинственно и уже знает, какое заклинание использовать, если потребуется, заранее вырисовывая руну, чтобы быть максимально готовой.
— В этом нет необходимости, — выставив перед собой руки, отзывается парень, медленно выходя из-под ниши.
Джинни сдержанно выдыхает, но палочку не опускает. Мало ли, что он тут вынюхивает. Слизеринцам она не доверяет, никогда не доверяла, это правда. А уж правой руке Малфоя младшего она доверять станет в последнюю очередь.
— Джинни, да? — осторожно спрашивает парень, усаживаясь на единственное чистое место во всей совятне.
Девушка и раньше замечала этот выступ, но не обращала внимания, что он чист. Видимо, парень часто здесь бывает. Не она одна страдает бессонными ночами, получается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, — кивает она, все еще выставив палочку перед собой.
— Меня зовут… — начинает он.
— Я знаю, кто ты такой, — саркастично выплевывает Джинни, чуть поморщившись. — Не первый год под одной крышей учимся.
Раз уж ей связывают руки с ее взрывным характером на занятиях, почему бы не оторваться на слизеринце, особо приятных чувств к которому она не питает. Блейз чуть улыбается, опустив на мгновение голову вниз.
— Не спится? — негромко спрашивает он, снова подняв взгляд на девушку.
Джинни хмурится.
— Тебе-то какое дело? — фыркает она.
Блейз поднимается на ноги, опустив руки в карманы брюк. Ни один мускул на лице Джинни не выдает ее внезапно проснувшейся паники. Может, он действительно выдаст ее близнецам за то, что она слоняется после отбоя, где попало?
— Уизли, твоя ершистость не к месту, — качает он головой. — Я тоже не могу спать и тоже прихожу сюда, чтобы успокоить мысли. Выключи стерву и ответь на мой вопрос.
Джинни даже запал гнева куда-то теряет. Ей редко кто отвечает на подобные выпады. Девушка не сразу, но опускает палочку. Блейз терпеливо ждет ее ответа.
— Да, не спится, — наконец отвечает она.
Забини улыбается.
Так случается, что внезапная встреча повторяется. Затем еще раз и еще один. Они просто разговаривают. Говорят обо всем, только не о войне. Забини рассказывает про свое детство, про строгую мать, не задерживающихся в мире живых отчимов и его желание стать независимым от своих корней.
Они просто сидят по несколько часов и разговаривают, это помогает заснуть им обоим.
Однако однажды это происходит. Джинни узнает из Пророка, что Гарри и Гермиона были замечены в Годриковой впадине. Видит снимки обломков дома Поттеров и, пожалуй, именно в тот момент понимает, насколько опасно все то, что происходит сейчас.
Война. Идет война.
Той ночью она идет в совятню с расшатанными нервами и опухшими веками, потому что она плакала. Джинни запрещает себе проявлять такого рода эмоции, но в тот момент это кажется единственным выходом, чтобы не рехнуться.
Когда она заходит внутрь, Блейз тут же встает на ноги и с тревогой в глазах смотрит на Джинни. Он знает о том, что ее беспокоит. Он тоже новости читает. Мыслей в тот момент у Джинни так много. Мерлин, так много! И она знает, что ей нельзя с ним таким делиться.
Это ее переживания, не его.
И возможность заглушить их появляется сама.
Это была глупость. Наивная, несусветная глупость, но идет война. И никто не знает, что будет завтра.
Джинни выключает голову и закрывает глаза, когда Блейз притягивает ее к себе, накрывая ее губы своими. Он целует ее глубоко, жарко и напористо. Даже слишком жестко, но это помогает. Блейз помогает ей забыть о том, что творится за пределами стен замка, Джинни помогает ему не думать о том, что будет завтра.
Секс с ним заглушает не только мысли, но и чувства. Блейз берет ее так, как ей нравится. Жестко, напористо и немного грубо. Даже поцелуи получаются именно такими. Когда Джинни возвращается к себе, у нее трясутся ноги и зудят губы от жалящих поцелуев.
Они спят всего три раза. В ночь, когда он впервые целует ее, затем через три дня, когда она понимает, что без него ей всего этого не вывезти. И третий раз — за день до новости о том, что Гарри был замечен в Министерстве.
Видимо, в тот момент к юной волшебнице возвращается способность здраво мыслить. Да, идет война, но кто сказал, что нужно бояться каждого нового вздоха? Во время их следующей — последней — встречи Джинни не позволяет Блейзу поцеловать себя и останавливается возле него на расстоянии.
— Блейз, думаю, нам надо прекратить это, — спокойно произносит она. — Это всё.
— Что «всё»? — старается понять он.
Джинни смотрит на него. И ее радует, что никаких чувств у нее не просыпается к нему. Она благодарна ему. Но это всё.
— Ты и я, — кивает она. — Ты и я теперь всё, — твердым голосом заявляет девушка. — Я больше не хочу этого. Это…
