Какая же она глупая! Как она могла забыть о самом главном!
— Не оставлю, Дейзи, милая, — глядит она ее по волосам, не замечая, как слезы бегут по щекам, — я тебя с собой заберу, малышка. Не оставлю, слышишь?
Джинни сама едва сдерживает слезы, глядя на все, что происходит. О, Мерлин, как много всяких отвратительных вещей случается за такой короткий промежуток времени. И несмотря на то, что Гермиона сильно ранит Джинни, та все равно решает для себя довести дело до конца.
Джинни за Гермиону горой, что бы ни случилось, поэтому она оборачивается к замершему Северусу, который неотрывно смотрит на то, как Гермиона в слезах держит их дочь в своих объятиях.
— Что вы с ней сделали, мистер Снейп? — срывается с ее губ вопрос.
Это совсем не то, что следует спрашивать. Джинни совсем не знает, что творится за закрытыми дверями их дома. Не понимает, что происходит между ними, но… Она знает, как сделать так, чтобы он сам сказал наконец то, что следует произнести уже давно.
Джинни психологию людей понимает, поэтому оказывается совершенно готова, когда Северус почти задыхается словами, глядя то на нее, то на Гермиону.
— Да она всю душу мне вытрепала, — в сердцах восклицает он, растоптав под ногами маску, которую без конца носит всю свою жизнь. — Я не знаю, как мне быть!
Джинни видит, что он говорит правду. Она смотрит на мужчину, побуждая закончить начатое. Не каждый день видишь такое. Как человек переступает через собственные ненужные границы, побуждая самого себя меняться.
Северус понимает, что не может контролировать слова, которые обжигают ему глотку.
— Почему она не понимает, — смотрит он Джинни в глаза, — что я люблю ее!
Джинни вздрагивает от внезапного откровения вместе с Северусом. Они смотрят друг на друга пару секунд, а после Северус вихрем выходит из дома, минуя сидящую на полу Гермиону, и закрывает за собой дверь.
Гермиона сидит с зажмуренными глазами и прижимает девочку к себе. Поднять веки она себе позволяет только в тот момент, когда Джинни выходит из дома мгновением позже.
Гермиона смотрит перед собой в какую-то точку, почти не дыша. Сердце пропускает удар.
Кажется, ее муж только что сказал о том, что любит ее.
***
Джинни понимает, что происходит что-то глобальное в тот момент, когда Северус произносит вслух о том, что любит Гермиону. Девушка видит, что слова даются мужчине с большим трудом, что он буквально через себя переступает, потому что открывается не только предмету своей симпатии, но и присутствующему постороннему человеку.
Джинни осознает, что для Гермионы она, может, и не посторонняя, но для Северуса она именно такая. Она с ним даже толком поговорить не может, они вечно шипят друг на друга, и это постепенно превращается в привычку.
Любая их встреча заканчивается конфликтом, Джинни с уверенностью может сказать, что они с Северусом почти искренне и открыто не выносят друг друга, но… Сейчас ему больно. Больно, потому что все это имеет значение.
Гермиона имеет значение.
Поэтому Джинни выходит на улицу следом, захватив свое пальто, и следует вдоль тропинки к главным воротам, где виднеется в полутьме его силуэт. Двор освещается, даже если там никого нет, и это радует.
Несмотря на сугробы, за чертой города все равно очень темно, поэтому даже здорово, что сейчас есть возможность видеть. Джинни идет вперед, вслушиваясь в хруст снега под подошвой.
Она останавливается в двух метрах от Северуса, глядя ему в спину, и скрещивает на груди руки. В тишине они стоят пару мгновений. Слышится только шум ветра и стук голых ветвей деревьев друг об друга.
— Я дам вам совет, мистер Снейп, пусть вы и настаиваете в том, что в советах не нуждаетесь, — первой прерывает молчание Джинни. — Особенно от меня.
Северус сначала стоит неподвижно, а затем чуть оборачивается. Дает тем самым понять, что слушает. Джинни — невероятная волшебница. Закрыв глаза на боль, которую ей причиняет Гермиона, она по-прежнему ее защищает.
— Вы должны говорить с ней, — сжимает скрещенные руки Джинни чуть сильнее. — Нельзя с ней молчать, человек она такой, с богатым воображением, надумает глупости сама, потом мучается из-за этого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джинни недолго молчит, покусывая нижнюю губу.
— Не предоставляйте ей роскоши додумывать самой, говорите с ней, — настаивает она. — Начинайте слушать ее и, что самое главное, слышать.
Северус смотрит через плечо, чуть сжимая губы. Черт возьми, молодое поколение намного смышленее, они знают истины, которые в прошлом доходят до людей лишь в преклонном возрасте.
Джинни делает еще шаг вперед. Ее не смущает вести монолог, она знает, что Северус ее слушает.
— Как давно она брала в руки книгу? — продолжает Джинни. — Она же жить не может без учебы, без знаний.
Северус сводит на переносице брови. Мерлин, и правда. Если вспомнить школьные времена, то можно с уверенностью сказать, что Гермиона книг почти никогда из рук не выпускает. Сейчас такого за ней он не наблюдает.
Возможно, на работе она что-то изучает, но дома… Ох, Северус чувствует себя настоящим идиотом! Как же он упустил такое из виду!
— Каких размеров библиотека у нее в комнате? — с прищуром спрашивает Джинни, заранее зная ответ на собственный вопрос.
Молчание вполне ожидаемое, Джинни кивает.
— Верно, — замечает она. — У нее в комнате вообще ее нет.
Северус кивает, но не оборачивается. Джинни сильнее заворачивается в пальто, потому что без дневного света прохладно, хотя ветра и снегопада нет. Девушка переминается с ноги на ногу.
— Хотите понять ее? — спрашивает она.
Ей совершенно непонятно, почему она вообще решается давать ему советы, но что-то ей подсказывает, что они с Гермионой так и не смогут прийти к согласию, если их не подтолкнуть на верный путь. Оба ведь словно бараны.
Северус кивает.
— Тогда позвольте ей вернуться к вещам, которые всегда ее привлекали. И вы сами увидите, как она откроется вам в ответ.
Мужчина вздыхает, Джинни видит, как из его легких вырывается белое облако.
— Я думаю, что это плохая идея, — впервые произносит он.
Джинни хмурится и жмет плечами.
— Почему? — старается понять она.
Северус поворачивается к девушке, но в глаза не смотрит. Лишь устанавливает контакт, чтобы она слышала его. Собственные откровения в доме приводят его в ужас. Он никогда не позволял себе такого.
Мерлин, я что, правда люблю ее?
— Я сказал глупость, — сдержанно произносит он. — Мне не следовало говорить этого, я должен был держать себя в руках.
Джинни чуть хмыкает и делает это непроизвольно.
— Но почему? — улыбается она, стараясь его понять.
Северус недолго молчит, взвешивая слова. К откровениям с молодой волшебницей он не был готов ни в одном из сценариев своей жизни, особенно с той, кого он не выносит в равной степени сильно, что и она его.
— Я не думаю, — он чуть кашляет, глядя куда-то под ноги, — не думаю, что Гермиона испытывает смежные чувства по отношению ко мне, — наконец произносит он. — Думаю, будет разумно… Оставить все так, как есть.
Джинни всплескивает руками и невероятным усилием воли сдерживается, чтобы не закатить глаза. О, Мерлин, да они с Гермионой стоят друг друга! Одна боится и себя, и своих чувств. И второй совершенно такой же!
— Мистер Снейп, — качает головой Джинни, — вот вы, кажется, умный и образованный мужчина, а такой бред иногда говорите, хоть стой, хоть падай.
Северус с непониманием смотрит в карие глаза волшебницы..
— Что вы хотите этим сказать?
Джинни вздыхает. Он хотя бы начинает задавать вопросы, чтобы разбираться в словах и поступках женщин, огромный шаг вперед, Гермиона молодец.
— Я хочу сказать, что хватит думать, — просто отвечает она. — Вечно загружая себя ненужными мыслями, вы не даете собственным чувствам выбраться на волю.
Северус нетерпеливо и немного нервно поправляет полу мантии.
— И как же мне с ней разговаривать? — интересуется он.
