Такси остановилось на красный свет. Она узнала начало улицы Бартоломе Митре, ее гостиница — в паре кварталов. То ли от отчаяния — последний крик о помощи, попытка бессмысленного протеста против собственного бессилия, — то ли просто машинально, но она произнесла это слово вслух:
— Ламбаре.
Водитель обернулся, с любопытством посмотрел на нее и спросил:
— Calle Lambaré? 147
25
— Calle Lambaré? — с удивлением повторила Джульетта. И тут же смущенно засмеялась. Она что, попала в какую-то сказку? Мутабор 148. Сезам, откройся. Али-Баба и калиф-аист.
Улица! Это улица, черт побери!
Сзади засигналили. Водитель съехал к обочине. Потом снова повернулся к ней и спросил:
— Estas segura? No quieres ir a Bartolomé Mitre? 149
Она поняла только название — Бартоломе Митре — и покачала головой:
— No. Lambaré, — пробормотала она. — Por favor, Lambaré 150.
Он пожал плечами, включил фары и снова втиснулся в движущийся поток. Джульетта скорчилась на сиденье, пытаясь побороть нервозность. Улица! Оказывается, это просто улица! Может быть, ESMA тоже фамилия или часть адреса, намек на какой-то дом или клуб на этой улице? Выяснит, как только до нее доберется. Она вытащила план города и без труда отыскала в алфавитном указателе нужную улицу. Она оказалась примерно в двадцати кварталах к северу от гостиницы. Нужно проехать вверх по улице Кордоба, и они попадут прямо туда. Улица Ламбаре короткая. Всего семь кварталов. Семьсот метров. Господи, да если понадобится, она обойдет на ней все подъезды! Но нужно ли это? Что она хочет найти? Зачем Дамиану понадобилось встраивать в свои танго названия улиц?
Десять минут спустя они приехали. Район назывался Альмагро. Так вот откуда взялось название клуба, в котором она была позавчера! И находится он поблизости. Может, Дамиан где-то тут и живет? Такси вновь перестроилось в правый ряд, и водитель повернулся к ней.
— Aqui? 151 — спросил он.
Джульетта молчала, напряженно глядя в окно. Но там не было ничего примечательного. Прачечная. Магазин видеокассет. Обыкновенные кафешки, лотки с лотерейными билетами, электротовары, киоски. А чего она ожидала? Она колебалась. Выйти из машины? Идти пешком? Может, где-нибудь наткнется на табличку со словом ESMA? Счетчик показывал девять песо. Водитель выжидательно смотрел на нее. «Наверное, принимает за сумасшедшую, — подумала она. — Сумасшедшую. Loco». Но ей нечего терять, кроме иллюзии, что, разгадав таинственный шифр, она наконец поймет, кто такой Дамиан на самом деле. Она заглянула в блокнот, словно там был записан адрес, и, глядя водителю в глаза, сказала:
— ESMA. I'm looking for ESMA.
Реакция таксиста ее удивила. Сначала он сморщился, словно раскусил зернышко черного перца. Потом возвел глаза к небу и вдруг ударил ладонью по рулевому колесу. Процедил сквозь зубы что-то вроде:
— A la mierda! 152
Остальных слов она не разобрала. Потом отвернулся и, со скрежетом стартовав, вновь стал втискиваться в поток машин. Он резко тормозил и стартовал. Шины скрипели. А он заглушал их скрип невразумительным потоком испанских слов. На какое-то мгновение ей стало страшно. Но машина едет, пусть даже Джульетта понятия не имеет куда.
В шифровках Дамиана нет ничего загадочного. Это какие-то места в Буэнос-Айресе. Последнее, очевидно, не из самых приятных. Как еще объяснить реакцию таксиста? Несколько мгновений спустя она почувствовала воодушевление. Ей казалось, что Дамиан где-то рядом. Она нашла его след, пусть даже первая остановка оказалась ложной. Улица. Потом она вернется сюда и еще раз проверит, не пропустила ли какой-нибудь «указатель». Но приподнятое настроение держалось недолго. Машина снова влилась в поток, таксист теперь бормотал себе под нос ругательства заметно тише, то и дело посматривая на нее в зеркало заднего вида. И мрачнел на глазах. Ах, если бы она умела говорить по-испански!
Красное электронное табло счетчика, укрепленное возле зеркала, показывало восемнадцать песо, потом девятнадцать, двадцать… Что бы это ни было такое — ESMA, похоже, находится оно довольно далеко за городом! Вскоре Джульетта уже совершенно не понимала, куда их занесло. Проезжая часть в шесть рядов, а за окном, по всей видимости, один из промышленных районов. Только что проехали поле для гольфа, и вот уже вид из окна нельзя назвать привлекательным. Мрачный взгляд водителя, то и дело поглядывавшего на нее в зеркало заднего вида, только усиливал гнетущее впечатление от пейзажа по обе стороны дороги. Движение было абсолютно хаотическим. Улица все более походила на настоящее пригородное шоссе, со всех сторон на нее выезжали машины. Куда он везет ее?
Наконец машина остановилась. Счетчик показывал двадцать семь песо. Поза таксиста, когда он встал со своего места, не оставляла сомнений: он хочет, чтобы она немедленно покинула машину. Он что-то прокричал лающим голосом, постукивая пальцем по красным цифрам счетчика. Джульетта дала ему тридцать песо и поспешила вылезти из такси. Она даже не успела захлопнуть дверцу, такси тут же рвануло с места с такой скоростью, что задняя дверца захлопнулась сама.
Джульетта выругалась ему вслед. Потом огляделась. Местность выглядела чуть более привлекательно, чем прежде. Противоположная сторона улицы застроена вполне симпатичными домиками. Она скользнула взглядом по фасадам, остановилась и огляделась по сторонам. Позади раскинулся целый комплекс зданий с общей территорией, напоминающей парк. Она не могла понять, из каких соображений таксист высадил ее именно здесь. Пешеходов не было вовсе. Зато тысячи автомобилей, дымя и грохоча, проносились мимо нее. Спрашивать не у кого. К тому же она еще слишком хорошо помнила реакцию таксиста. Парк вокруг нескольких корпусов выглядел не слишком привлекательно. Она хотела перейти на другую сторону улицы и попытать удачи там. Вдруг отыщется хоть что-нибудь, имеющее отношение к Дамиановым ребусам. Может, так называется эта часть города?
В некотором отдалении она заметила пешеходный переход. Повесила сумку на плечо и направилась к нему. Табличка с названием улицы заставила остановиться и поискать это место на карте. Avenida del Libertador. Если верить плану, она оказалась почти на самой границе Буэнос-Айреса. С помощью карты Джульетта попыталась расшифровать названия близлежащих улиц. Ruiz Huidobro. Correa. Ramallo. Парковая территория с несколькими корпусами прямо перед ней была обозначена как Escuela de Mecanica de la Armada 153. Она пошла к комплексу. Заметила нескольких людей в форме, скрывшихся внутри одного из зданий. На ветру трепыхался аргентинский флаг. Повсюду часовые и пропускные пункты. Очевидно, перед ней военные казармы.
Несколько мгновений спустя загадка была разгадана: E.S.M.A — прочла она на латунной табличке, прибитой к стене главного здания возле центрального входа. Escuela de Mecanica de la Armada. Джульетта в растерянности замерла перед табличкой. За спиной транспортный поток мчался прочь из города, обдавая выхлопными газами. Ее слегка затошнило. Она вытащила носовой платок, закрыла им рот и нос, пытаясь защититься от газов, и двинулась прочь. Теперь ее тошнило по-настоящему, и когда она наконец добралась до перехода, еще и голова заболела. На той стороне улицы она вошла в кафе и залпом осушила стакан воды. Головная боль несколько утихла. Но тошнота осталась. Она прикрыла глаза, опершись подбородком на руки, лежащие на деревянной столешнице. Ей вспомнилась вдруг одна фраза Линдсей. Нужно уметь отделять значимое от незначимого. Правда, в случае с Дамианом все кажется бессмысленным. Он сумасшедший и живет в собственном мире, полном загадок. Один. Один. Это слово вызвало в ее душе какой-то тревожный отклик. Вода. Нужно умыться.
Дверь в туалет находилась позади стойки бара. Она едва успела добраться до раковины, как сильный приступ слабости едва не свалил ее с ног. Она оперлась о среднюю из трех раковин и посмотрела в зеркало: пепельно-серое лицо было покрыто каплями пота. Может, у нее тепловой удар? Тошнота и головная боль. Нет. Это желудок. Наверное, непривычная еда. Она наклонилась над раковиной и умылась. От холодной воды стало лучше. Потом из желудка ко рту поднялась какаято жуткая горечь, и ее вырвало. Она глубоко вдохнула, сглотнула с отвращением и, закрыв глаза, чтобы не видеть, как исчезает в водостоке жижа с тошнотворным запахом, открыла кран до упора. Она все еще тяжело дышала, надежда на то, что ей станет лучше, не оправдалась. Тогда она сунула указательный палец глубоко в горло. «Как тогда, — успела подумать, — как тогда, в самом начале недели».
Она провела в туалете почти полчаса. Несколько месяцев спустя она могла по-прежнему в деталях описать цвет кафельной плитки, форму раковин, мерцание неоновых ламп на потолке. Наверное, все эти мелочи отпечатались в ее памяти столь отчетливо потому, что вошла она сюда с определенным ощущением: поиски подошли к концу, ее вопросы не имеют ответов. Потому ее и вырвало. Организм нуждался в очищении. Она наконец примирилась с таким положением вещей, хотя сама еще этого не знала. А вот тело уже не сомневалось.
