Она вызывающе улыбнулась ему, но он не отреагировал на ее улыбку.
— Постель — это самое простое, — заметил Фергюс. — Трудно, когда берешь на себя обязательства.
— Теперь ты сбежишь от меня. Так поступают мужчины, сделав свое дело. — Лейн отодвинулась от него.
Он притянул ее обратно.
— О нет, я еще не все получил от тебя. В конце концов, я столько вложил в наши отношения.
Лейн села в постели, притянула его голову к своей груди и поцеловала в макушку.
— Я люблю тебя, ты красивый мужчина, и я хочу тебя.
Фергюс взглянул на нее с покорностью и восторгом.
— Опять?
— Да, пожалуйста.
Он запечатлел поцелуй на ее груди и сказал:
— Я знал, что такая молодая женщина доведет меня до полного краха.
— Зато умрешь счастливым, правда?
И Лейн слилась с его телом.
Рано утром Лейн проснулась и не обнаружила в постели Фергюса. Оказалось, что он на кухне готовит омлет.
— Ты всегда только этим и питаешься?
— Этот же вопрос я собирался задать, когда заглянул в твой холодильник. Поделиться с тобой?
— Не откажусь.
Лейн вооружилась вилкой и села за стол в ожидании.
Он сочувственно посмотрел на нее, вываливая омлет на тарелку.
— Ничего удивительного, что у тебя разыгрался аппетит. Соль, перец?
— Только перец.
— Есть что-то неприличное во всем этом, — сделал он заключение, наблюдая, как она ест.
Зеленые глаза Лейн распахнулись от удивления.
— Я хочу сказать, — объяснил он, — что не знаю твоих вкусов — в еде, в театре, не считая Шекспира, в кино, в музыке. Я знаю почти все о твоих интимных особенностях, но тебя совсем не знаю.
Она ткнула вилкой в его сторону.
— Ага, ты уже струсил.
— Ты и сама этому не веришь и хорошо понимаешь, о чем я говорю.
Лейн ловила вилкой ускользающий кусок омлета.
— Ну… в каком-то смысле…
— В каком смысле?
— Ты забываешь, — лениво ответила она, — что я-то много чего о тебе знала еще до нашего знакомства.
Он поправил ее:
— Думала, что знала, так ведь?
— Нет! Знала! — сказала она, раскачивая вилку с нацепленным на нее куском. — Ну, например, что ты любишь музыку русских композиторов, а также Пинтера и Беннетта.
Он засмеялся.
— Никогда не слышал о таких.
Она пропустила его комментарий мимо ушей и продолжала перечислять:
— Французские фильмы, французских актрис, Пиаф, Майлз Дэвиса, итальянскую кухню. Ты даже любишь балет, но сам не танцуешь. Ты не любишь Шекспира… особенно «Ричарда Третьего»…
Фергюс отложил вилку и уперся подбородком в сложенные ладони. Это смутило ее.
— Продолжай.
— Ну, что еще? — Лейн задумалась, продолжая уписывать омлет. — Астрологию ты считаешь пустой болтовней, ты веришь в Бога, но не причисляешь себя ни к какой церкви, впервые поцеловался, когда тебе было восемь лет… позднее развитие… с девочкой по имени Лайза Каррингтон. В возрасте семнадцати лет ты получил травму носа во время матча по регби…
Он хмуро посмотрел на нее.
— Ты не могла узнать все это из бульварной прессы.
— В свое время я провела расследование. Поклонница Фергюса Ханна способна на все!
Фергюс обратил внимание, что она съела весь омлет.
— Зачем тебе это понадобилось? Чтобы создать образ Джозефа Леннокса?
Она покачала головой и выронила вилку.
— Я обожала тебя. Знаешь, я была как одержимая.
— Была?
— Даже в большей степени, чем сейчас.
Он стал изучать ее, рассуждая вслух:
— А что я знаю о тебе? Ты бываешь излишне сентиментальной…
— И это говорит человек, обожающий русских композиторов?
— Ты властная, вся в мать, а отец, вероятно, баловал тебя. Так ведут себя почти все отцы по отношению к дочерям.
Она открыла рот, чтобы возразить, но он продолжал:
— Ты легко и ошибочно судишь, всегда стремишься высказать свое мнение, у тебя есть склонность к насилию, которая нуждается в контроле, после шести лет воздержания ты ведешь себя в постели как мартовская кошка… — Фергюс пожал плечами. — А кроме этого, что я знаю?
По выражению ее лица он понял, что она недовольна кратким перечнем, и спросил:
— Что-нибудь не так?
— Я не сентиментальная!
Он усмехнулся.
— Ой, я забыл!
— Что?
— Ты способна съесть еду у изголодавшегося человека.
Лейн посмотрела на тарелку.
— Ой, прости, Фергюс.
Он встал.
— Ну вот что, сверхсентиментальная, отправляйся в постель.
Лейн позволила ему увести себя за руку, но проворчала:
— Я не хочу, чтобы ты завтра уезжал.
— Не уеду.
Она застыла, глядя на него и не веря своим ушам.
— Ты не уедешь?
— Разве я не сказал? Съемки «Тернистого поля» закончились. Я смылся с вечеринки, как только все раскочегарились. Роуэн хотел пригласить тебя, но я взял на себя смелость сказать ему, что мы хотим отпраздновать вдвоем.
Лейн ахнула.
— Все кончено! Сняли?
— Остались только монтаж и озвучка.
От радости Лейн прыгнула на него, обхватив руками и ногами, так что ему оставалось только поддерживать ее попку.
— Я упомянул, что ты чрезмерно возбудимая?
— Почему ты не сказал мне раньше?
— Сомневаюсь, что у меня была такая возможность.
Лейн обмякла в его руках.
— Что теперь будет?
В синих глазах светилось понимание.
— Ну, я думаю, мы могли бы заняться этим на кухонном столе.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Если ты не против, то освободи мои ноги, я иду в постель и там расскажу тебе.
— Извини. — Она отпустила его и он поставил ее на пол.
Новость о том, что Фергюс забирает ее с собой в Нортумберленд и уже на две ночи заказал номер в отеле по дороге, вызвала у Лейн противоречивые чувства.
— Но как же быть с моей работой? Джон…
— Ох уж этот педик Джон! — воскликнул Фергюс.
Лейн стало смешно от такого заявления, но она сдержалась.
— Из-за тебя он ушел без моего романа, — сказала она.
— Ты написала роман?
Лейн кивнула, но тут же замотала головой.
— Всего несколько глав.
— Я могу почитать?
— Нет, пока не будет закончен.
— Расскажи хотя бы…
— Не сейчас, Фергюс, не отвлекайся.
— Сама начала, сказала, что он ушел без романа…
— Да, он собирался прочитать следующие главы.
— Мы можем завезти ему перед отъездом.
— Сегодня суббота, его там не будет.
— Но у него есть почтовый ящик, женщина!
— Не называй меня женщиной! Ты знаешь, что тебе следовало вначале поинтересоваться моим мнением, а не решать за меня.
