Британские войска снова пошли в атаку; впереди шли волынщики Королевского хайлендского полка в шотландских килтах. Их безжалостно косил пулеметный огонь немцев. Когда Хейг приказал «на закате предпринять штыковую атаку», командиры на местах дали понять, что считают этот приказ ошибочным. Хейг отменил свое распоряжение, прибавив, что ждет успеха на следующий день. Но утром 10 мая на совещании с Хейгом все три командира дивизий, Хакинг, Гоуф и Уилкокс, однозначно заявили, что у них недостаточно артиллерийских снарядов для второго дня наступления.
Потери первого и, как оказалось, единственного дня наступления на хребет Обер составили 458 офицеров и 11 161 солдат. Весь день британцы показывали примеры личной храбрости. Героям были вручены три Креста Виктории. Но прорвать укрепления немцев не представлялось возможным, и Хейг признал, что возобновлять наступление не следует. «Наша атака закончилась неудачей, – написал генерал Чартерис в своем дневнике 11 мая, – причем полной неудачей, с тяжелыми потерями. Это голый и в высшей степени неприятный факт».
Среди тех, кто сражался на Ипрском выступе 13 мая, когда немцы начали массированный артиллерийский обстрел, был капитан Джулиан Гренфелл. Он находился на этом участке фронта с ноября прошлого года и дважды отмечался в рапортах за храбрость. Двумя неделями раньше он написал одно из самых цитируемых в Британии стихотворений о войне, «В бою» (Into Battle). Вот его последние четыре строфы:
Перед началом безумной бойни,в часы томительных бдений ночныхего научат терпенью кони,отвага и стойкость в крови у них!
Когда наутро сраженье грянет,забудет он сразу же обо всем,и радость его за рукав потянети ослепит его, как огнем.
Слепая радость пронзит до дрожи,и в этот невыразимый мигон будет знать, что без воли Божьейего не сразит ни пуля, ни штык.
На линии фронта грохот и скрежет,смерть поет надгробный псалом,но день его крепко в объятьях держит,и ночь укрывает своим крылом.
13 мая во время немецкого артобстрела Гренфелл был ранен в голову осколком снаряда. «Я головой остановил «джека джонсона», – писал он матери из эвакуационного пункта, – и череп мой слегка треснул. Но я быстро поправляюсь». Его эвакуировали в военный госпиталь в Булони. Из Англии к нему приехали родители. Сестре Монике не пришлось ехать так далеко – она работала медсестрой в соседнем военном госпитале, в Вимрё. Агония Гренфелла длилась десять дней. «Держи меня за руку, пока я не умру», – попросил он мать 25 мая. На следующий день он умер.
Необоснованность надежд на быструю и легкую победу показали события не только на Западном фронте, но и на полуострове Галлиполи. Брат Уинстона Черчилля, Джек, писал ему оттуда 9 мая: «Здесь опять начинается осадная война, как во Франции». Как и на Западном фронте, небольшие успехи сопровождались тяжелыми потерями, например, 12 мая у мыса Геллес подразделения гуркхов заняли мыс Текке. На следующий день пошли прахом все планы возобновить наступление флота в проливе: рано утором погибли 570 британских моряков, когда линкор «Голиаф» был торпедирован турецким торпедным катером, которым командовал немецкий морской офицер, лейтенант Фирле.
Осенью 1914 г. источником надежды для измотанных боями войск служили «ангелы Монса». В начале лета 1915 г. настроение союзников воплотилось в совсем другом образе. 15 мая газета Times опубликовала историю, которая быстро завоевала популярность на фронте: в апреле во время битвы на Ипре контратакующие солдаты нашли тело канадского солдата, распятого на двери амбара. Немецкие штыки, пронзившие его ладони и шею, не оставляли сомнений в том, кто его убил.
Подтверждений этой истории не нашлось, и, скорее всего, это выдумка, однако она быстро превратилась в легенду. Через три дня после появления статьи в Times канадский рядовой писал жене, что распят был не один канадец, а шесть и что рядом с их телами нашли надпись с советом канадцам «оставаться в Канаде». Другой канадский рядовой слышал, что в захваченом участке траншеи нашли канадского солдата с «ладонями, которые были пробиты большими гвоздями». Перед следующим боем «офицеры сказали нам не брать пленных – стрелять в ублюдков или колоть их штыком».
Эту историю впоследствии подхватили художники: сразу после окончания войны в Королевской академии в Лондоне был выставлен барельеф, изображавший немецких солдат, которые курили и играли в кости под распятием. Скульптор Дервент Вуд назвал свою работу «Канадская Голгофа» [80].
На хребте Обер неудачная артиллерийская подготовка и невозможность возобновить наступление на второй день из-за нехватки артиллерийских снарядов вызвали гнев сэра Джона Френча, солдаты которого гибли в неравном бою, хотя он сам приказал, чтобы 75 % артиллерийских снарядов приходилось на шрапнель и только 25 % на фугасы. Не упомянув об этом, он подробно рассказал о нехватке боеприпасов на хребте Обер полковнику Репингтону, военному корреспонденту газеты Times. Репингтон с радостью ухватился за эту информацию и опубликовал серию статей с критикой правительства, не способного вести войну. Это был первый серьезный вызов правящей Либеральной партии.
Сэр Джон Френч также направил в Лондон офицеров, чтобы они подробно изложили проблему лидеру консерваторов, Эндрю Бонару Лоу, и самому недовольному из министров правительства либералов, Дэвиду Ллойд Джорджу. Эта стратегия привела к тому, что Асквит был вынужден отправить в отставку правительство, состоявшее из одних либералов, уступить ряд главных постов своим соперникам консерваторам и учредить Министерство вооружений. Большинство политиков из обеих партий признавали, что войну больше нельзя вести как чисто партийную игру, без долгосрочного планирования и управления производством. Из шести миллионов снарядов, которые должна была получить армия к началу мая, удалось поставить только треть.
Первый отчет Репингтона о нехватке снарядов во Франции был опубликован 14 мая. Два дня спустя начальник Главного морского штаба Великобритании, адмирал Фишер, подал в отставку, предупредив лидера консерваторов о своей неудовлетворенности ходом кампании в Дарданеллах. Таким образом, нехватка снарядов на Западном фронте и неудача в Дарданеллах привели к тому, что 19 мая Асквит был вынужден сформировать коалиционное правительство, уступив требованиям консерваторов о равном представительстве во всех высших военных советах. В качестве компенсации за вхождение в правительство консерваторы настояли на том, чтобы Черчилля убрали из Адмиралтейства. Что и было сделано, несмотря на его сопротивление, а также на просьбы его жены Клементины, которая утверждала, что только ее муж обладает «сокрушительной силой», необходимой для противостояния немцам.
Новым главой Адмиралтейства стал лорд Бальфур, бывший премьер-министр правительства консерваторов. Китченер остался министром обороны, не отказавшись от планов наземной операции на полуострове Галлиполи и усиления войны на истощение на Западном фронте. 19 мая на Галлиполи, рядом с северным плацдармом, массированное наступление турецких войск численностью 40 000 человек было отбито 17-тысячным отрядом австралийцев и новозеландцев. То, что месяцем раньше представлялось как непрерывное наступление, пока весь полуостров не будет очищен от врага, превратилось в оборонительные бои с целью удержать два крошечных плацдарма негостеприимной земли. 22 мая в нескольких тысячах километров от Галлиполи 214 солдат, направлявшихся на полуостров из Шотландии, погибли в железнодорожной катастрофе у Гретна-Грин; это было самое крупное крушение поезда за 150-летнюю историю британских железных дорог [81].
Три дня спустя уже у самого полуострова Галлиполи утонуло более ста моряков, когда немецкая подводная лодка U-21, впервые добравшаяся до Дарданелл из Балтийского моря, торпедировала линкор Королевских ВМС «Триумф». Командир подводной лодки Отто Херзинг восемью месяцами раньше стал первым, кто потопил британский военный корабль при помощи торпеды. Немецкий морской офицер, Вильгельм Тагерт, впоследствии воевавший вместе с турками на полуострове, вспоминал: «Гибель «Триумфа» была таким невероятным зрелищем, что на какое-то время боевые действия на берегу прекратились. Солдаты вылезли из траншей в холмах Галлиполи и стояли на виду друг у друга, в волнении забыв обо всем. Они завороженно смотрели, как «Триумф» скрывается под водой, а затем прыгнули в траншеи и снова начали стрелять друг в друга».
Подвиг Херзинга не на шутку встревожил союзников в Дарданеллах. Однако капитан на этом не остановился. Его второй жертвой на следующий день стал еще один британский линкор, «Маджестик». Шесть остальных линкоров, 14– и 15-дюймовые пушки которых обстреливали траншеи турок из до сей поры безопасных вод у побережья полуострова, отошли в удаленные бухты, где им ничто не угрожало. Официальный историк военно-морского флота Великобритании, Джулиан Корбетт, отметил: «Сотни тысяч турецких солдат, угнетенные потерями и неудачами, деморализованные массированным обстрелом с моря, увидели паническое бегство кораблей, которых они боялись больше всего. Тысячи наших солдат также видели потерю судов и понимали, что теперь их в ежедневных боях могут поддержать только крейсеры и эсминцы» [82].
