к употреблению травы.
«Ты уж будь чиновником или уходи», – говорят зрители мысленно. Но это неверно. Хорошо, что есть такие люди, как Богданнов, может они изменят власть и отношение к ней.
***
Всю дорогу домой Алик думал лишь о том, что как самый крупный алмаз, вне внимания геологов и ювелиров останется ненужным камнем, так и книга, пусть самая талантливая, но написанная и изданная, за границей внимания людей, способных предложить ее широкой публике, останется лишь бумажным кирпичом. Кажется, что несколько лет кропотливого труда должны быть оценены автоматически. Но нет. Необходимо упорство в доказывании, поиск человека, книга должна звать на помощь голосом автора, ходить по коридору его ногами, жать его руками нужные руки, но еще недавно Алик не стал бы требовать внимания…
***
Подсказка
«Гоняясь за большим, заботься о малом, потому что большого можно и не достичь, или, перефразируя известную поговорку, собирай синиц, когда гонишься за журавлем, и всегда будешь сыт».
Награждения журналистов по итогам конкурсов проходили и на Ямале. После окончания одного из таких мероприятий, Алик опоздал с выходом. Автобусы уехали. Возле роскошного надымского Дворца культуры стояла единственная машина, в которой сидел Кукишевич. В эту же машину, кроме Алика, села и припозднившаяся редакторша сельского телевидения по имени Тамара – стареющая мечтательная женщина, с невыводящимся выражением интеллигентной грусти на полном внутреннего достоинства лице.
Едва она села в машину и увидела Кукишевича, образ ее треснул, и началось извержение, правда, без пепла, грома, лавы и падающих камней – извержение обычной женской истерики, что для многих мужчин хуже всего выше перечисленного.
Слезы потекли, оставляя грязевые подтеки на щечках ее вулкана, а в направлении Кукишевича понеслись грозовые разряды упреков:
– Сколько участвуем в конкурсах и ни одной награды! Все уходит вашим любимчикам, которые под боком…
Кукишевич поморщился от одной мысли, что до гостиницы всю дорогу, которую не сократить, придется слушать вопли Тамары.
–… нас, кто в провинции, как будто нет. Мне скоро на пенсию, я отдала полжизни этому телевидению, и хоть бы маломальское внимание Департамента…
Кукишевич покрутил пальцем в ухе, создавая впечатление, будто хочет прочистить его, но на самом деле, он его заткнул, потому что освободившаяся от внутреннего достоинства Тамара кричала столь громко, что даже Алик, сидевший подальше, почти оглох.
– Тамара Ивановна, будет на вашей улице праздник, – попробовал успокоить Тамару Кукишевич.
– Какой праздник?! – вскричала Тамара. – Работаем на износ, оборудование старое, зарплата мизерная. Привезли отличные работы и ничего. Победители одни и те же, одни и те же!..
Тамара была права. Телевидение столицы округа шиковало. В столице округа делились финансы, а чем ближе тащить, тем больше утащишь, но шикарное финансирование требовало подтверждения качества продукции. Кукишевич давал дипломы своим.
«Юра, никогда не становись бабочкой, исследующей уголья в горящем костре», – говорила ему в детстве мама.
Извержение Тамары напомнило ему о костре, на котором он мог обжечь крылышки, полет был высокий, а вес – приличный.
«Скандал надо гасить немедленно», – понял Кукишевич. По выходу из машины, он повел Тамару к гостинице, что-то объясняя…
Через год эта самая Тамара получила Гран-при фестиваля и вышла на сцену с победной улыбкой, обозначившей на лице несколько приятных бугорков и ямочек, которые так красят стареющих женщин.
«Надо просить, и дадут!» – кричали ее глаза прямо в зал, заполненный журналистами, но этот крик никто не услышал, кроме Кукишевича, а сегодня и Алика.
«Когда компаньон срезает грибы чаще и прямо на глазах, то становится грустно, – размышлял по аналогичному поводу Алик. – Нет тяжелее гнета, чем гнет удач коллег, соседей, знакомых и близких».
ДОМАШНИЙ ПОДАРОК
«Чтобы сдержать зло, мир стремится его превзойти и приумножить».
Вернувшись в маленький нефтяной город, Алик в самое ближайшее время явился к Хамовскому. Внезапно открыв дверь в кабинет главы маленького нефтяного города, он в первую очередь увидел Бредятина, который, глубокомысленно покусывая кончик авторучки, стоял рядом с Хамовским, что придавало ему интеллигентно-матерый вид ресторанного официанта, принимающего заказ.
– Могу предложить суп с гренками, сегодня наивкуснейший, – эта фраза, казалось, вот-вот слетит с его губ под гнетом легочных альвеол, но Бредятин молчал, а Хамовский весело рассказывал:
– У замглавного врача жена при смерти, а в это время его сотрудницы, делят его между собой – кому он достанется замуж. А жена взяла да выздоровела! Ну ьдялб!!!
Раскрасневшийся Лизадков, сидевший тут же, щурился и похохатывал.
Под изучающим взглядом трех пар глаз Алик подошел к главе маленького нефтяного города.
– Вот, Семен Петрович, книга награждена золотым пером России. Лично Богданнов вручил, – сказал Алик, пристально наблюдая за реакцией.
Возможно, читатель подумает в этот момент, что Алик обуреваем мелкими желаниями и слегка смешон. Пусть будет так, он был всего лишь человеком, кроме того, он желал сильнее укрепить гвоздь, вбитый им в администрацию маленького нефтяного города.
– Дай-ка посмотреть, – попросил Хамовский, изобразив на лице печальное подобие радости.
Алик протянул статуэтку. Хамовский посмотрел на победную фигуру, как на хороший кусок колбасы и произнес:
– А бумага где?
Алик протянул Хамовскому грамоту.
– А вот золотое перо, – произнес он и показал на лацкан пиджака, где блестел небольшой золотой значок высшей журналистской пробы.
– Хорошо, – согласился Хамовский, удостоверившись в доказательствах. – Надо бы на город об этом сказать. Сам покажешь?
В голосе Хамовского проскользнула надежда, что Алик сам сделает сюжет про свое награждение, но самому себя хвалить, как известно, не выгодно.
– Надо сделать интервью на полосу в городской газете, – мгновенно отреагировал Алик, воображая, как его злобный завистник и недруг, главный редактор газеты Квашняков будет нервничать.
– Хорошо, – еще раз согласился Хамовский и тут же потянулся к телефону.
– Александр Васильевич, как здоровье? – произнес он, как только линия соединилась.
Квашняков ответил неслышно для всех, кроме главы маленького нефтяного города.
– Тут Алик награду привез – «Золотое перо». Надо бы с ним интервью на полосу, – сказал Хамовский.
Телефонная трубка громко, но невнятно заскрежетала, Хамовский резко отнял ее от уха.
– …пусть поцелует в зад, – разнеслось на весь кабинет.
Лица Бредятина и Лизадкова расплылись в понимающих улыбках.
– Ну, хоть небольшое, Александр Васильевич, – басовито по-доброму, как просят начальственную ровню, сказал Хамовский, приблизив к себе только микрофон телефонной трубки.
Телефонная трубка притихла. Хамовский приложил ее к уху.
– Вот и договорились, – завершил телефонный разговор Хамовский и сказал Алику. – Небольшое интервью в газете.
– А рядом с интервью – фотографии мусорных контейнеров или грязная заметка в духе Квашнякова? – ехидно спросил Алик.
Лизадков с Бредятиным понимающе рассмеялись.
«Что это – укрепление
