власти Квашнякова над Хамовским? – раздумывал он на лету разговора. – Или Квашняков, зная отношение Хамовского ко мне, подыгрывает и говорит то, что ждет Хамовский?»
– Ну, это вы сами договоритесь, – сказал Хамовский. – Интервью можно, без проблем. Есть еще вопросы?
– Нет, – ответил Алик, собрал награды и ушел.
***
Стремление угодить истине – истина не оплачивает. Стремление угодить народу – народ оплачивает в зависимости от культуры и интересов. Есть только одно направление для угодничества, на котором угодника осыпают благами – это стремление угодить власти. Алик не угождал власти, но и не старался ее уничтожить, потому что власть будет всегда – не эта, так другая, но его возмущало искажение справедливой естественности мира.
Если вообразить мир человека, как аналогию миру животных, то свиньи, жаждущие нарастить свое сало, расплодились во власти, поскольку его хищники, такие как прокуратура, суд, милиция и журналисты, служили у этих свиней и сидели в клетках, на поводках, ограниченные в своих посягательствах, чего в животном мире не бывает.
У Алика, как журналиста, была своя функция, дарованная государством и законом, самой природой, ему были даны права и обязанности, и он хотел их использовать полностью. Это тоже была борьба за власть, но не та, которой опасался Хамовский – это была борьба не за его кресло, а за построение внутри маленького нефтяного города отдельной свободы, называемой журналистикой.
ВНУТРИ
«Плохая микрофлора выдает себя бурчанием, газами и плохо переработанными материалами».
На песнь соловья слетается не только та публика, к которой она обращена. Многие почитатели находятся за гранью знания и понимания. Соловья не благодарят, он делает то, что предначертано и ждет…, но не благодарности. Он хочет продолжить жизнь, он хочет своего продолжения.
Алик все меньше и меньше обращал внимание на коллектив телерадиокомпании. Он понял, что среди людей, имеющих противоположные ценности, не найдет союзников и поддержки. На внутриредакционной планерке он обмолвился, что его книга награждена «Золотым пером России», но получил только отзыв Павшина.
– Для телевидения – главная награда «Ника», – весомо произнес он.
К сожалению, журналисты телерадиокомпании маленького нефтяного города плохо различали форму и содержание. Содержание они подменяли позами, жестами, красивыми кадрами, отчего телепрограммы получались пустыми.
– Между телевидением и журналистикой большая разница, – ответил Алик. – «Золотое перо» – это высшая награда в области журналистики, а не в области электронных картинок.
Никто не поздравлял его, если не считать вынужденных слов главного бухгалтера Пупик, которой пришлось еще и объяснять, что такое «Золотое перо России».
«Да и что может увидеть в моей книге человек, не прошедший тот путь, который прошел я? – спрашивал он сам себя. – Легкое чтение, смешные эпизоды – но это только приправа…»
– Говорят, вам золотое перо вставили, – сострил телеоператор Ханов, выходя из курилки.
– Есть с чем летать, – безобидчиво ответил Алик.
На радио он тоже услышал вопрос.
– Что вас заставило написать эту книгу? – спросила лучшая радиожурналистка маленького нефтяного города Миллимедова. – Она же такая толстая…
– Обязательство перед человеком, – ответил Алик.
– Обязательство плохой советчик, – важно оценила Миллимедова.
– Ну, долг…, – подобрал другое слово Алик, чувствуя унизительность сей ситуации.
– Долг – это лучше, – приняла новый довод Миллимедова.
В это время в курилке телерадиокомпании шли разговоры проще.
– Развелось писателей! – смеялся Пискин. – Скоро плюнуть некуда будет.
– В верхах говорят, что вся его книга – одно вранье, – блеснул знакомствами Павшин. – Наш главред – Андерсен.
– Кто ему только «Золотое перо» дал?! – спросил телеоператор Ступоров, тоном в котором читалось: «знаю я их всех, покупают себе награды».
– У него в руководстве Союза знакомый, – проинформировал Павшин.
– Все у нас так и делается, через знакомых, – поставил оценку Ступоров. – Потому награды получают не достойные, а блатные. Мне, например, никогда не пробиться. Гаденыш он, а не сказочник.
Вечно хмурое лицо телеоператора Ступорова и постоянное недовольство жизнью привлекали на его голову то бутылки в ночном подъезде его двухэтажной деревяшки, то угрозы расправы, а это оптимизма не прибавляло.
– Нас из-за его книг Хамовский перестанет финансировать и будет прав, – напомнил о главном Пискин.
– Зато мы тут пашем, пашем и никаких наград, – горестно высказалась Публяшникова. – Только замечания.
– Он замучил придирками, – согласился Пискин…
***
Все живое испытывает тягу к себе подобным. Алик не был исключением. Его породой маленький нефтяной город не изобиловал. По логике ему надо было или полностью менять коллектив, или уходить с должности главного редактора. Смену коллектива не позволяли провести российские законы и человеческая жалость к людям, уходить с должности главного редактора Алик не торопился, чувствуя, что не сказал главного слова. На этом посту он обрел, хотя и шаткую, но свободу.
«Мне иногда кажется, что я плыву по течению, а окружающие меня люди – всего лишь волны, которые меня куда- то гонят, – размышлял наш герой на досуге. – Некоторые из них постепенно исчезают, и о них забываешь, и только о тех, на которых весело плескался, вспоминаешь с ностальгией. Но вся каверза заключается в том, что каждый в свое время становится исчезающей волной. Когда-то этой волной стану и я».
НА ПОСЛЕДНЕЙ ВОЛНЕ
«Слишком много ума надо в старости для того, чтобы понять то, до чего в молодости доходил инстинктами».
Если бы не Ирина Душик, преподаватель журналистики из Тюмени, которую Алик пригласил в маленький нефтяной город для повышения квалификации сотрудников телерадиокомпании, то он чувствовал бы себя куда более одиноким, чем был.
Благодаря своей любви к людям умным и тактичным Алик много общался с Душик. Они вели любопытные беседы в кафе маленького нефтяного города и даже после ее отъезда между ними остались дружеские отношения. А эти случайные взаимосвязи, проистекающие оттого, что людей одинаковых по духу и стремлениям так безнадежно мало, дают неоценимо много.
– Так вы едете в Тюмень на Бал прессы, организованный тюменским Союзом журналистов? – искусственно строго спросила Душик, в одном из телефонных разговоров.
– Нет, – ответил Алик.
– Бросайте все и обязательно приезжайте, – утвердительно порекомендовала Душик.
– Хорошо, попробую, – согласился Алик.
– Никаких попробую, приезжайте, – словно отрубила Душик.
Таких бесед бывает достаточно, чтобы появилась подходящая причина.
«А не получить ли мне грамоту тюменского губернатора? Будет еще одна справка для ЖЭКа на снижение квартплаты», – подумал Алик.
Он тут же перезвонил Маковой и узнал, что губернатор Тюменской области действительно дает грамоты, созвонился с организаторами Бала в Тюмени, переслал им документы и вскоре получил ответ, что его ждут на вручение благодарности губернатора. После награждения «Золотым пером России» другого результата Алик и не ждал…
За аналогичными наградами, каковую собирался получить
