Все ясно с вами, дети золотого бога… Павел перехватил руку шагнувшего к нему жреца:
– Не смей, паскуда!
Воины конвоя дернулись, но тот не выказал испуга. Напротив, улыбнулся ласково и, похлопав землянина по плечу другой рукой, сказал что-то.
– Вдохни, – попросила Анна. – Ты перестанешь бояться и будешь меньше страдать.
– Ну да. А заодно потеряю волю к жизни и сам пойду в огонь. Вот так у вас все и работает.
Жрец снова сказал что-то, но Павел оттолкнул его руку. Жидкость в склянке плеснулась, и язычник поспешно закрыл ее пробкой. Его новый выкрик был резок.
– Он что, проклял меня? – поинтересовался Павел.
– Нет, – Анна покачала головой. – Нельзя проклясть того, кто скоро встретится с Инти. Но ты отказался от причастия, и все своими глазами увидели, что земляне невежественные варвары.
Жрец отошел на двадцать шагов назад, туда, где остановились носилки с вождем, и замер рядом с Акарханаканом.
– Хотел уточнить, – прошептал Павел. – Это кто? Ваш император?
Анна проследила за его взглядом и беззаботно рассмеялась.
– Что ты? Сапа инка не опустится до участия в человеческом жертвоприношении. Это его наместник в землях ацтеков.
– Ну и хорошо, – подытожил Павел. – Тоже сгодится…
Он не переставал пробовать свои мускулы, но сталь оставалась сталью – цепь не поддавалась. Градобор говорил: «Когда придет время…» Может быть, так и будет? В таком случае очень хотелось верить, что гипербореи не просчитались с часовыми поясами.
Жрец с поклоном передал царственной особе жезл, напоминающий ритуальную палицу. Наместник принял его, поднялся на своих носилках и вытянул руку по направлению к солнцу…
Стражи вокруг центра площади подналегли на толпу, и та уже не сопротивлялась. Зная, что сейчас произойдет, люди сами отхлынули от чугунной решетки в земле.
На конце жезла разгорелся огромный рубин, но жест правителя ацтеков был скорее символическим. В божественное орудие был встроен обычный боевой излучатель – хорошо знакомый белый луч ударил в центр решетки, где уже отпечатались следы множества других таких же ритуалов.
Газ вспыхнул.
Жар ударил в лицо, и Павел заслонился локтем. Ударной волной землянина и индианку едва не сбило с ног. Еще минута, и произошел бы настоящий взрыв, но жрец был слишком опытен: его не интересовало массовое убийство – лишь постановочный эффект.
– И-инти-и-и!.. – сумел перекричать он рев пламени.
– И-и-а-а!.. – взревела толпа, ждавшая только этой команды, и тут же у подножия пирамиды заработали барабанщики.
– Нам пора! – Анна схватила Павла за руку. – Бежим!..
– Сумасшедшая! – он резко одернул ее порыв. – Никуда не пойдешь, пока я не скажу!
– Варвар! – прокричала индианка. – Ты пришел, чтобы доставить мне боль? Так радуйся – мне больно!
Это было верно. Газовый факел взвился почти на десяток метров, и стоять в двадцати шагах от него было практически невозможно. Покраснение и волдыри на незащищенной коже были обеспечены, если же Анна действительно шагнет вперед…
Градобор, подонок, ты обманул всех! Надо было убить тебя еще в гостинице! Надо было!..
Гнев заставил кровь двигаться быстрее. По телу пробежала дрожь, как будто его охватывал не обжигающий жар, а озноб. Потом еще раз и еще… Волны накатывали одна за другой, сливаясь в постоянное движение, в вибрацию… И Павел вдруг осознал, что сквозь рев пламени и шум толпы пробивается едва различимое гудение, уже слышимое им когда-то в бою с гипербореем. Все мышцы организма заработали слаженно, вибрируя с высокой частотой, входя в резонанс друг с другом, многократно увеличивая свою мощь. И не было силы, способной сопротивляться этому движению.
Цепь звякнула, как разбитый хрусталь, и крайнее звено отпало от браслета на левой руке. Отлично – остаток сойдет за оружие, тем более что ацтеки начали соображать, что не все идет гладко…
Он схватил Анну за руку и, мало задумываясь о последствиях, метнул ее в ближайшего стража, который начал замах бронзовой булавой. Индианка и воин упали, оглушенные, – тем лучше, можно быть спокойным за то, что девчонка не убежит в огонь.
– А-а… – коротко выдохнула толпа, и вдруг верховный жрец отрывисто крикнул несколько непонятных слов. Десяток воинов ритуального эскорта опустили копья, подняли булавы и ринулись на Павла. Телохранители вождя выстроились полукругом вокруг носилок, в которые тут же впряглись носильщики.
Нет, только не так! Не смейте убегать!..
Ради своего правителя ацтеки были готовы даже лишить Золотого бога одной из жертв, но любое ритуальное оружие было бессильно сейчас против Павла. Древки копий ломались от прикосновения его вибрирующих рук. Ажурные шипы палиц мялись, когда землянин ловил их пальцами. Кисти и предплечья нападавших выворачивались в суставах. Прикованная к правой руке цепь, вибрируя в такт плоти, работала не хуже клинка, но в ней не было необходимости. Легкий удар раскрытой ладонью ломал ребра, сплющивал черепа…
Гиперборейских сюрикенов под рукой не было, вместо них Павел использовал вырванные из рук ацтеков палицы, и телохранители наместника падали один за другим. Носильщики старались изо всех сил, но воины конвоя не смоги задержать землянина даже на минуту. Перешагнув через тела поверженных противников, он бросился к носилкам, полоснул цепью пару жрецов, метнувшихся навстречу, мягким движением отбросил в сторону замешкавшегося посла…
Когда телохранители решились открыть огонь, было уже слишком поздно. Либо они все еще недооценивали угрозу, либо боялись задеть главную жертву. Павел проскользнул между лучами, врезался в строй, отсекая руки с оружием, сбивая с ног, ломая кости… Вот кто-то из интаев подобрался слишком близко, луч проколол плечо и проложил себе тропинку смерти в толпе позади Павла… Боль – ерунда, главное, что нет кровотечения. От простого «уличного» наката в челюсть голова несчастного сорвалась с плеч и закатилась под ноги наместника…
Двое последних воинов решились атаковать врукопашную. Глупцы. Взмах цепью перечеркнул их намерения, и топтавшиеся в нерешительности рабы-носильщики, наконец, кинулись врассыпную.
Одним прыжком Павел взлетел на носилки, за шиворот подтянул жреца поближе к вождю.
– При-ика-ажи сто-оять… – он и сам едва разобрал слова, рожденные в гортани, которая вибрировала почти со скоростью голосовых связок. Но один оборот цепи вокруг царственной шеи подействовал лучше всякого переводчика.
Шальным взглядом жрец оглядел побоище, что-то сказал вождю. Выслушал резкий торопливый ответ, поднял руку и протяжно выкрикнул несколько слов в пространство.
Расправа получилась слишком скоротечной, толпа так и не успела сообразить, что ей делать – бежать в панике или топтать агрессора. Поэтому жест верховного служителя был замечен. Воины оцепления, покинувшие свои места, замерли. Глухой ропот и барабаны стихли, только рев пламени нарушал тишину.
– Зна-аешь ру-усски-ий? – осведомился Павел у жреца.
Вопреки ожиданиям, тот не боялся землянина, лишь был ошеломлен его неожиданной силой.
– Язык врага надо знать, – речь язычника была практически лишена акцента. – Иначе как я буду управлять его территориями?
Даже едва доставая ногами до земли, жрец умудрялся сохранять достоинство.
– Хоро-ошо… – Павел осмотрелся кругом. Обещанного Градобором прокола не было, значит, рассчитывать теперь нужно только на себя. – Пу-усть нас отне-есут в пира-ами-иду…
– А затем?
– Откро-оете про-окол на Зе-емлю-ю… Ина-аче у-убью…
Наместник вдруг рассмеялся прямо в лицо Павлу. Несмотря на то что его шея уже превратилась в сплошную гематому, он повернул голову к жрецу и произнес несколько фраз.
– Солцеподобный не боится смерти, – перевел служитель Инти. – Так же, как и я. Он может отдать приказ убить тебя и погибнуть – Золотой бог с радостью примет его жертву. Но это не нужно. Ты пришел за дочерью Акарханакана. Ты проиграл.
И землянин нутром почувствовал – это не было блефом. Это не было даже угрозой – просто спокойная констатация факта. Уже зная, что увидит, Павел обернулся.
Нет, Анну никто не тронул и пальцем. Раскинув в стороны руки и подняв лицо к почти закатившемуся за гору солнцу, она сама шла в огонь. Павлу даже показалось, что он услышал шипение, когда ее босые стопы коснулись первых плит решетки.
Он закричал что-то совсем нечленораздельное, сорвал с вождя цепь и прыгнул к священному очагу…
Жрец тоже выкрикнул приказание. Носильщики кинулись к своему господину, который схватился за разорванное горло, а воины, прежде отделявшие процессию от толпы, заступили дорогу землянину. Они не надеялись остановить – лишь задержать, но и это получалось плохо. Павел не старался ударить и тем более убить. Ему нужно было просто пройти, и ацтеки отскакивали от него, словно кегли. Одна булава задела ухо – больно, но в целом ерунда. Другая ударила в грудь и сплющилась о человеческую плоть. Залечить перебитые ребра можно будет позже, сейчас главное – выдержать эти несколько мгновений…
