– Пока мы не приедем в представительство, тебе лучше не разговаривать, – произнес другой голос. – Береги силы, Павел. Тебя выбросило слишком далеко – мы едва успели.
– Градобор?.. – новое усилие, наконец, увенчалось успехом – веки приоткрылись.
Кроме шефа и гиперборея, в фабричном автобусе находилась пожилая атлантка с положенным знаком Острова на нагрудном кармане. Прикрыв глаза, она держала перед собой облако бледно-голубого света, от которого в сторону Павла тянулись призрачные электрические щупальца. Ее усилия не проходили даром – боль утихала, а ясность сознания возвращалась.
– Да, это я, – подтвердил гиперборей очевидное.
– Напомни мне как-нибудь после, что я собирался тебя убить… – попросил землянин.
– Хорошо, Павел. Мы вернемся к этой теме, когда ты сможешь держать в руках оружие.
– Что с послом?..
– Мы не знаем. После того как ты вошел в прокол, мы потеряли контроль над событиями в ветви инков. Но совершенно точно, ему пришлось несладко.
– Оставьте его в покое, Градобор, он ни при чем. Вторжение планировали жрецы.
– Вполне может быть, – гиперборей кивнул. – Но по сути это не имело значения. Вольно или невольно, посол все равно являлся центральной фигурой интриги. Не зря ведь жрецы старались удержать его на крючке как можно дольше.
– А теперь? – проговорил Павел.
Градобор нахмурился.
– Что – теперь?
– Кто теперь центральная фигура?
– Скорее всего никто. Ты сумел добиться того, на что мы и не рассчитывали, – посол открыто восстал против обычаев своего племени. В результате он теперь не нужен ни жрецам, ни ящерам, однако при этом остается третьим человеком в империи. Это значит, что других объектов для воздействия нет.
– Ну и слава богу, – Павел не почувствовал особого облегчения, его эти дела больше не касались.
А гиперборей улыбнулся и добавил:
– Разве что, кроме тебя… Но тебя мы будем очень плотно контролировать – думаю, смарры не смогут предпринять что-либо еще без нашего согласия.
– Вот как раз насчет контроля, Градобор, – выговорил, наконец, Потапов. – На мой взгляд, это вопрос, достойный серьезного обсуждения.
– На предмет чего именно?
– На предмет того, что я, как руководитель отдела, обязан заботиться о здоровье и безопасности своих сотрудников. В условиях постоянных провокаций против них я этого обеспечить не в состоянии и потому собираюсь на ближайшем собрании Ассамблеи поставить вопрос о расширении рамок компетенции отдела, а также о свободном доступе к специальным средствам и навыкам.
– Ваше право, – гиперборей улыбнулся еще шире. – Однако я сомневаюсь, что вы добьетесь новых полномочий. Ваши кураторы по-прежнему атланты, но как раз их текущая ситуация не касается. Как, впрочем, и никого из высших должностных лиц, кроме посла инков, а за его лояльность к отделу я не поручусь.
– Насколько я понял, интрига касается всей Ассамблеи, – шеф тоже широко улыбнулся. – К тому же не стоит принижать ваше личное влияние, Градобор. Вы видели, что на деле могут мои люди, особенно по части сохранения секретности отдельных особо рисковых ваших операций от остальных членов большой четверки. И, если вы замолвите словечко, Община, конечно, встанет на нашу сторону.
– Может быть, вы и правы, Сергей Анатольевич. Но в этом случае Община должна быть уверена, что сможет и дальше рассчитывать на сотрудничество с землянами в подобных деликатных делах. А ваши требования не должны выходить за рамки разумного.
– Ничего невозможного, уверяю. Немного расширить штат и ввести свободное пользование банком данных. Плюс передать записанную за нами «паузу» на хранение в отдел. Плюс – курс обучения для оперативных сотрудников приемам боя гуманоидных членов ассамблеи. Плюс…
Павел закрыл глаза. Шеф оседлал излюбленного конька, теперь эта торговля могла продолжаться вечно. Автобус подкатил к воротам фабрики и, не останавливаясь у снесенного шлагбаума, въехал на территорию.
Закоренелые интриганы еще продолжали спор, когда атлантка погасила свое облачко. Павел сразу почувствовал, как возвращается боль. Голова снова пошла кругом, а веки налились свинцом.
Автобус, видимо, ждали. Дверь открыли снаружи, от подъезда подкатили заготовленные носилки. К Павлу протянулись руки, и их прикосновение к обожженной коже вызвало настоящий фейерверк боли. На несколько мгновений сознание помутилось, и поэтому следующую картинку Павел сперва воспринял как бред. Черный капюшон ящера навис над носилками в полном молчании. Тьма под тканью почему-то показалась очень знакомой, и землянин подумал, что еще немного, и он начнет различать смарров по осанке.
– Чщахт?..
– Да, ч-ч-человек… – шипящие у ящера получились еще продолжительнее, чем обычно, – воздух шумел не только на языке, но и где-то в груди под плащом. – Ты с-с-сверш-ш-шил непоправимое!.. Оч-ч-чень с-с-скоро пожалееш-ш-шь!..
Отлично, просто отлично! Заработать проклятие от боевого мага – это как раз то, чего не хватало для завершения безумного дня. Впрочем, Потапов и Градобор все еще продолжали спор, выбираясь из автобуса, а значит – посмотрим, кто кого.
– Да пошел ты, ящерка… – выдавил Павел.
Очень хотелось рассмеяться от глупости угрозы, от собственной безбашенной смелости, но даже на такую чисто нервную реакцию у организма просто не осталось сил. В поле зрения появилась атлантка. Она что-то громко произнесла, обращаясь к смарру. Тот игнорировал ее слова еще две секунды, а потом проговорил:
– Ты поймеш-ш-шь с-с-слиш-ш-шком поздно… – он распрямился и тяжело, без былой легкости и плавности движений углубился в подъезд.
– Лучше поздно, чем никогда, – прокомментировал Потапов. – Что он тебе наговорил, Паша? Впрочем, не важно, даже если наши требования отклонят, то в обиду все равно не дадут. За свое самоуправство смарры будут некоторое время не в чести, так что отдыхай пока. Денька два-три у тебя есть.
Еще утром Павел воспринял бы такое предложение как издевательство, но как же все-таки меняются приоритеты, когда держишься на волоске…
Три дня!
Вполне достаточно, чтобы начать жить заново.
Часть 3
Пролог
Светлая половина года завершалась. Солнце, свершающее свой извечный путь вкруг вершины Меру – величайшей из гор, давно склонилось к горизонту и теперь лишь временами приподнималось над ним, обегая кругом древний континент. Вот и сейчас, повиснув над самыми верхушками леса, покрывающего отроги, светило заливало страну северного ветра красным светом близкого заката. Еще несколько дней, и год переломится окончательно – наступит темное время, когда злаки перестанут произрастать, деревья потеряют листву и уснут, а животные и люди снова научатся видеть при свете звезд. Время, которое тоже надо использовать во благо.
Олен, нижайший из слуг Гиперборейской Общины, лицезрел закат с вершины Сферического храма. Его душа могла быть спокойной. За время светлого полугодия многое сделано: взращен обильный урожай, устроены новые хранилища теплых вод, заложен еще один пограничный град…
Постепенно налаживаются сношения с народами юга, из которых даже самые прогрессивные эллины слишком невежественны, чтобы познать природу вещей. Они умеют основывать государства и развивать искусства, но еще приписывают все происходящее вокруг воле богов.
Воины упрочили свои навыки и умения, творцы познали новые тайны, увеличив меру влияния разума человека на ткань мироздания и сделав вселенную еще немного понятнее и послушнее… Горожане – ремесленники и художники – тоже потрудились на славу. Гиперборея стала сильнее за прошедшее лето, и душа слуги Общины действительно могла бы быть спокойной, если бы не…
Шум взволнованного воздуха и басовитое гудение отвлекли Олена от созерцания вверенных его заботам земель и от собственных невеселых дум. Тень человека заслонила на миг солнце, и Богомысл – слуга одним рангом выше – повис над огороженной площадкой.
– Я-а при-ише-ел… – возвестил он, и Олен поспешно посторонился. Разговаривать в полете трудно – речь становится неразборчивой.
Богомысл опустился на каменные плиты, помедлил мгновение, успокаивая мышцы и складывая все еще трепещущие в такт последним вибрациям крылья.
– Позволь помочь, – Олен приблизился, ослабил слишком сильно затянутый плечевой ремень.
– Спасибо, – Богомысл вздохнул свободнее и сумел, наконец, заправить концы крыльев в подколенные чехлы. – Давно пора поменять их. Мои дети еще на заре надели новые, а мне все жалко расставаться – привык.
– Привычка – сестра лени. Она оправдывает нежелание перемен.
– Ты прав, – старший слуга кивнул. – К концу заката закажу себе новый комплект… Я принес вести, Олен. Нужен твой совет.
– Говори. Буду рад.
– Несколько вестей… – уточнил Богомысл.
– Тогда начни с простого.
– Хорошо. Во время передачи последней партии даров эллины нарушили законы гостеприимства.
