Когда миловидная женщина протянула ему билет, Лэнг постарался не проявлять того облечения, которое испытывал.
— Желаю вам приятного полета, мистер Рис, — сказала кассирша. — В Лондоне спросите агента на выходе, он подскажет вам, где происходит посадка на Тулузу, аэропорт Бланьяк.
Испытывая нехорошие предчувствия, которые сопровождали его при каждом полете, и удовлетворение от того, что этот этап благополучно пройден, Лэнг уселся в кресло. В Гатуике ему предстояло всего лишь перейти внутри одного терминала из зоны внутренних линий в международную, не пересекая никаких кордонов служб безопасности и полиции, которые наверняка искали его. Там можно было бы даже воспользоваться кредитной карточкой Шнеллера. Именно поэтому он и выбрал этот рейс. Ему нужно было избежать Хитроу, где пришлось бы под полицейским контролем пройти через металлоискатели, за которыми следили еще и видеокамеры.
2
Лондон, международный аэропорт Гатуик. 09:56
Лэнг ничем не выделялся среди людей, заполнявших просторный зал и летевших по каким-то делам. Многие, как и он, путешествовали без багажа.
Возможно, Рейлли заподозрил бы что-нибудь, если бы заметил, что пассажир, державшийся у него за спиной, не направился дальше, туда, где народ ожидал посадки на рейсы по всей Великобритании, а как-то излишне торопливо нырнул в уборную.
Там он вошел в кабинку, запер за собой дверь, но не стал справлять нужду, а вынул сотовый телефон, щелкнул крышкой и коротко сказал:
— Едет.
3
Лондон, Мэйфер. 11:02
Герт сидела перед монитором и молча кивала, как будто соглашалась с чьими-то доводами. Кредитная карточка «Visa» служила практически неистощимым источником финансов для Лэнга в его странствиях. Она заранее знала, что так и получится, и сейчас поздравила себя с этим. Действия мужчин так легко предвидеть.
Тулуза, аэропорт Бланьяк? Это на юго-западе Франции, в том самом Лангедоке, упоминавшемся в оксфордских записках, о которых Лэнг рассказывал Джейкобу. Лэнг рассчитывал отыскать там тайну «Пегаса», ценой разгадки которой станет его жизнь. Возможно, у него было на это право…
«Он был прав», — мысленно поправила она себя.
Так или иначе, но его, судя по всему, ждут неприятности.
Герт встала, вышла из компьютерного зала, где дым был действительно опасен для аппаратуры, остановилась в коридоре под надписью «Не курить» и затянулась сигаретой. Ей нужно было сделать еще несколько звонков и попросить об одолжении парней из второго, научно-технического директората, хотя то, что требовалось Герт, не имело прямого отношения ни к науке, ни к высоким технолоиям.
Но прежде всего следовало позвонить по безопасной телефонной наземной линии. Не обращая внимания на гневные взгляды поборников здорового образа жизни, обращенные на ее дымящуюся сигарету, она вошла в лифт. Оказавшись на улице, Герт быстро добралась до станции метро, рядом с которой имелось множество телефонов-автоматов.
Она набрала номер и, когда ей ответили, опустила монету в щель.
— Вы были правы, — сказала женщина, не представившись. — Он отправился во Францию. Его самолет должен приземлиться с минуты на минуту. — Герт выслушала несколько слов собеседника и заявила: — Прекрасно, тогда до встречи.
4
Тулуза, международный аэропорт Бланьяк. 11:42
Пассажирам, прибывающим из стран Европейского союза, не требовалось проходить ни таможню, ни иммиграционный контроль. Поэтому двум жандармам, дежурившим в аэропорту около выхода номер 7, никакого дела не было до Лэнга. Они слишком увлеклись общением с юной дамой, раскладывавшей круассаны к завтраку на маленьком прилавке кафетерия. Она могла служить наглядным доказательством несправедливости всего сущего, если рассматривать жизнь с точки зрения производителей бюстгальтеров, выдумавших для своей продукции различные размеры.
Из самолета Лэнг попал в просторный современный терминал, который, если бы не надписи на нескольких языках, вполне мог бы находиться в Бирмингеме или в Пеории, штат Иллинойс. Люди, прилетевшие вместе с ним, разошлись, ни один из них не выказал к нему ни малейшего интереса. Пассажиры, отправлявшиеся в путь, быстро поднялись на борт, в самолет погрузили багаж, и через несколько минут Лэнг остался в зале один. Было непохоже, чтобы за ним кто-то следил.
Автомобиль «Пежо Юниор», который Рейлли забронировал перед вылетом из Гатуика, был, пожалуй, меньше, чем ванна в санузле владений Нелли. Хорошо, что Лэнг прилетел без багажа — его некуда было бы положить.
Впрочем, других машин у фирмы «Еврокар» не было, так что Рейлли предъявил права мистера Риса, подписал договор об аренде, заплатил наличными и втиснулся в карликовый автомобильчик. Он был уверен, что, обнаружив пропажу бумажника, Рис прежде всего сообщит в соответствующие инстанции о том, что лишился кредитных карточек, а о правах вспомнит не так скоро.
Разобравшись, куда ехать, Лэнг покатил между современных одинаковых многоэтажных зданий. В голову лезли всякие мысли, в том числе и о том, что в Европе почему-то строят особенно уродливые многоквартирные дома. Вскоре дорожные знаки привели его в центр города. Здесь на смену современным бетонным брускам пришли средневековые каменная кладка и штукатурка.
У его автомобиля все же были определенные преимущества. Лэнг отметил это, когда втиснулся на стоянку между «Дёшево» весьма почтенного возраста и «Рено». Поверх кры-ши «Рено» он увидел розовую кирпичную башню базилики Святого Сернана, единственного строения, оставшегося от монастыря XI века, как узнал Рейлли из купленного в аэропорту путеводителя.
Втиснуть «Пежо» в узкий просвет между двумя машинами Лэнгу удалось, а вот места для того, чтобы открыть дверь и выбраться, почти не осталось. Все же он кое-как справился с этим затруднением, прошел квартал и оказался на городской площади, над которой, как почти во всех европейских городах, главенствовал собор. Поутру площадь превращалась в рынок. На переносных прилавках громоздились горы самых разнообразных овощей, просто удивительных для весеннего сезона. Были тут и цветы разных сортов и расцветок. Их аромат пытался соперничать с запахом рыбы, различных крабов, омаров и мидий, разложенных на лотках с колотым льдом, сияющим на солнце. Женщины с маленькими детьми рассматривали продукты и торговались с продавцами. Как и в Риме, мужчин среди покупателей почти не было.
В поисках того, что ему требовалось, Лэнг вышел с площади и отправился по одной из узких вымощенных камнем улиц. Он миновал магазин, в витрине которого над жирными сосисками красовалась неощипанная птица и неосвежеванные туши. По соседству оказалась patisserie, зазывавшая к себе свежевыпеченными пирогами, кексами и длинными батонами. По вернувшейся привычке Лэнг посматривал в витрины — нет ли слежки. Но, кроме него самого, на улице никого не было.
В конце концов он обнаружил магазин с палаткой и другими туристскими принадлежностями на витрине. Судя по местоположению, его должны были посещать в основном местные жители.
Ведь Лангедок был всего лишь небольшой, преимущественно сельской провинцией, примостившейся на плече Пиренеев. Судя по первому впечатлению, область не была избалована вниманием туристов. Говоря о юге Франции, люди обычно имели в виду восточных соседей Лангедока, всемирно известные летние угодья богачей — Ривьеру, Канн, Ниццу, Антиб. Из городов Лангедока обитатели других стран могли вспомнить разве что Рокфор, где делают знаменитый сыр с синими прожилками плесени.
Зато недалекие предгорья и горы настойчиво манили к себе местных скалолазов и туристов — народ, нисколько не похожий на завсегдатаев Лазурного Берега. Эти искатели приключений были, как правило, молоды, энергичны и пока что не могли позволить себе дорогостоящую поездку в гораздо более престижные, но далекие Альпы.
Этим, вероятно, и объяснялась неприветливость хозяина. Еще тем, что он был французом. Лэнг понимал, что выглядит постарше, чем большинство покупателей этого магазина, но надеялся, что по сравнению с ними сойдет за богатого. Он также не сомневался в том, что по виду его нельзя принять за любителя таких неотъемлемых от пеших походов удовольствий, как грязь, кусачие насекомые и капризы погоды.
Зато он знал, что ему нужно: туристские ботинки «мефисто». Самые лучшие из всей обуви, имевшейся в магазине, и, вероятно, самые дорогие. Только так можно было объяснить внезапный всплеск энтузиазма у продавца, кинувшегося доставать их. Лэнг выбрал также фетровую шляпу с широкой кожаной лентой вокруг тульи — такая должна была бы приглянуться Индиане Джонсу, — полулитровую пластмассовую флягу в чехле, две плотные хлопчатобумажные рубашки, две пары джинсов и прочие вещи, без которых не обойдется ни один уважающий себя путешественник, например компас, складная лопатка и мощный фонарик с запасными батарейками. Под конец он добавил к своим покупкам два мотка веревки — легкого, прочно сплетенного стекловолоконного каната, популярного у серьезных альпинистов. Когда Лэнг стал расплачиваться, французское высокомерное презрение к иностранцам сменилось подчеркнутым дружелюбием. Похоже, французу не удавалось продать столько и за неделю.
