пятая орды – сторожевая служба – долговременные заставы в небольших укреплённых поселениях.
Третья линия; – три пятых орды – гарнизонная служба в городах и ставке.
В знак окончания решения данного вопроса Чормаган велел принести всем кумыс, а затем приготовить для всех Боодог.78
Дождавшись, когда приглашённые офицеры выйдут из шатра, для того чтобы своими мудрыми советами и многолетним опытом помогать поварам в приготовлении всеми любимого блюда, Чормаган попросил пригласить; Раббан – агу,– в крещении Симеона, и своего помощника – казначея Коркуза, – в крещении, которому, от родителей, было дано имя Георгий. (Коркуз несколько раз так ссорился со священниками, не находя в Писании ответы на мучавшие его вопросы о первородном грехе, что был предан ими вечной анафеме, и не был допущен до службы). Воспользовавшись тем, что военные приняли непосредственное и живое участие в приготовлении столь любимого ими блюда, и не обращали внимания ни на что более. Чормаган не опасаясь быть подслушанным, задал вопрос двум своим, пришедшим по его просьбе, соратникам, «Что монголам делать дальше?»
– Ждать,– не раздумывая, ответил Раббан-ага.
– Ждать,– подтвердил Коркуз.
–Почему ждать? Может лучше вернуться в Хорасан? – переспросил Чормаган.
–Здесь нет вражеского войска, здесь вообще нет войска кроме нашего. Люди не обижают наших воинов глупой ненавистью. Мы принесли спокойствие и порядок. Султанаты не имеют сил воевать сейчас, поэтому в знак мира можно просить коней для воинов, а это благо, получить то, что необходимо не проливая крови,– ответил Раббан – ага
–Хорошо,– согласился Чормаган.
– Можно пополнить казну. В этих краях собирают два урожая. Незачем уходить не вовремя из-за стола, когда хозяин подаёт молодого барашка, а другого даёт в дорогу!!!– сказал Коркуз.
–Хорошо,– согласился Чормаган.
– Мы будем ждать вестей с большого курултая, но пока мы ждем, как нам жить? Эти места не позволяют развернуть нашу Орду для битвы. Впереди Багдад, Дамаск, далее Святой город эти города имеют стены, они многолюдны, там есть войска пешие и конные. Пешие Армяне превосходные лучники. Конница арабов имеет лучших лошадей и знает где колодцы. Мы не знаем! Если они первыми пойдут на нас войной они займут лучшие места для боя. Мы не сможем выбирать, где драться. Кто проведет войска через пустыню в обход? Кто сможет развернуть конницу в лаву в узкой долине? Кто будет охранять наши пути, когда Орда выступит в поход? Мы не можем позволить себе вести арьергардные бои всей ордой, это снизит как темп наступления, так и темп отступления. Оставлять заслоны мы не можем, монголы не оставляют своих воинов на смерть. Поэтому я говорю вам еще раз, – «Что монголам здесь делать дальше»? – одним без друзей нам не выстоять здесь и не выполнить приказ большого курултая– идти к морю.
Приглашённые задумались, справедливость слов Чормагана обескуражила их. Они, точнее каждый из них был прав, но их правота могла привести к поражению. Так меркиты уйдя на зимовку, потеряли темп наступления и проиграли войну и свои жизни. Победитель – Темучин казнил всех мужчин этого племени. Сейчас, если монголы остановятся на год или два, не потеряют ли они темп наступления, не приведёт ли это к поражению, такому как испытали меркиты??? Понимая всю ответственность перед своим народом, советники не осмеливались сказать ни слова. Вопросы такой важности монголы решали только на Большом Курултае, нет, не из-за трусости и желания избежать личной ответственности, а потому, что решение принятое сообща накладывало ответственность на каждого, кто участвовал в принятие решения, от знатного темника чингизида до пастуха имеющего десяток баранов и питающегося рыбой79. Поэтому никто, даже самый последний погонщик ослов в орде, не мог сказать, что это не его решение и это не его война, и именно поэтому железные тумены спаянные единой волей шли от победе к победе
–Кто поможет нам?– спросил Чормаган.
Раббан – ага поднял руку в знак своего желания говорить и в знак того чтобы его не перебивали вопросами, пока он не закончит.
Он начал.
–Я много беседовал с людьми, выбирая место для церкви, могу сказать, что люди напуганы. Однако, напуганы, не нами. Они боятся кинжалов людей старца, который сидит в Орлином гнезде. Старца зовут Ала ад-дин Муххамад. Он не имеет войска, но Люди тайно платят ему десятину. Платят за жизнь, тех, кто не платит, убивают ночью. Я поймал несколько караванов с данью для старца и приказал все вернуть людям. Но люди испугались и отказались брать своё. Тогда я сломал хребты караванщикам за колдовство на воде80. Людям объяснил, что налог они будут платить только монголам, за ослушание смерть. Ночью несколько человек мусульман с кинжалами пытались проникнуть тайно в Орду. Воины поймали их, допросили, но те молчали. Их тела уже выставили не показ на развилке дорог. Потом несколько человек в одежде купцов проникли в Орду, но обходящий лагерь наряд нашёл у них спрятанные ножи, которыми они себя пытались убить, Их тела я также запретил хоронить. Прослышав об этом и видя нашу непреклонность, люди пришли со словами благодарности за справедливое воздаяние преступникам. Некоторые из пришедших, были найдены на следующее утро убитыми возле мечетей. Местный казий – судья, испугался и не стал искать убийц, и сбежал вместе с семьёй. Поклонниками Аллаха в этом краю правит страх. Скоро, как только до старца дойдёт весть о нас у нас появятся тайные враги среди мусульман. Поэтому они не могут стать друзьями, они не могут стать даже союзниками,– он остановился и глубоко вздохнув, продолжил.
– Ещё живут христиане. Эти Христиане испуганы в двойне, им запрещено, открыто молиться, носить крест. Они всего опасаются, такие люди боятся взять в руки палку, чтобы отогнать бешеного пса от своего ребенка. Как так можно жить я не знаю? Но даже в едином страхе своём христиане не ищут помощи друг друга, не ходят на службу друг к другу, а пишут доносы друг на друга. За неделю их пришло более трёх десятков. Я запретил их рассматривать. Нет, не будет тут друзей у монголов среди христиан.
На мгновенье он сделал паузу и более громким голосом с более убедительными интонациями сказал.
–Друзей нам надо искать, там, где люди еще держат в руках копьё,– закончил речь Раббан – ага, в знак убеждённости он взмахнул рукой словно рубил саблей, показывая тем самым, что он отсек от себя все сомнения в правдивости сказанного.
–Кто еще не боится противостоять убийцам из Орлиного гнезда? Спросил Чормаган.
