Мертвячка была здесь, у самых его ног! Растопырившись, как паук, она покачивалась на жутко и странно вывернутых конечностях. Щелк! Щелк! Щелк! Голова мертвячки начала снова выворачиваться назад – неподвижные глаза уставились прямиком на них двоих. Девчонка резко дернула его за руку… от неожиданного толчка Митя наклонился – и она с силой прижалась виском к его виску.
- Гыыыы! – прежде, чем он успел отпрянуть, мертвые губы растянула… улыбка. Мертвячка – улыбалась, и это было настолько жутко, что Митя чуть не грохнулся в самый настоящий обморок.
- Хозя… хозя… хозя… - насилуя уже мертвые легкие, попыталась пробормотать навь.
Вновь зашелестевшая в воздухе песенка заставила мертвячку судорожно подпрыгнуть и заметаться, как пес между двумя хозяевами. Наконец она замерла, водя по земле носом, и медленно, точно ее на веревке тащили, поползла между деревьями.
- Ты… ты ведь знаешь, кто те двое? У дома Бабайко, мальчик и девочка? – едва слышно прошептал Митя, когда Даринка отстранилась. Но она только предостерегающе прижала палец к губам и ступая неслышно, как тень, двинулась за мертвячкой. Митя сцепил зубы и пошел следом: шаг… еще шаг… иди, стыдно трусить при крестьяночке… Ноги свело напряжением – ощущение, что жуткие выпученные буркалы пялятся на него из темноты и сейчас что-то темное, страшное, клыкастое кинется из листвы и снова вопьется когтями в горло, заставляло мышцы мелко подрагивать. Сухие листья назойливо шуршали при каждом шаге, сухо потрескивали ветки.
- Ох и неуклюжий ты, панычу! Навязался на мою голову. – пробурчала Даринка.
Хамка! Нахалка малолетняя! У Мити даже страх пропал.
Мертвячка замерла на четвереньках, не переставая водить лицом над землей – в редких проблесках ныряющей за облаками луны ее пустые глаза вспыхивали тусклым мертвенным светом, как две гнилушки. Покачалась туда-сюда… и быстро-быстро засеменила прочь, сильно отклячивая растопыренные локти и колени. Примятые сорняки громко шуршали, саван цеплялся за колючки, оставляя мелкие клочья ткани.
«По колее бежит. Той самой, от паро-телег… что исчезла!» - сообразил Митя.
Мелко и часто дыша, его обогнала девчонка.
- Хоть бы луна не вышла! – прошептала она.
Митя запрокинул голову, глядя на мчащиеся по небу рваные облака, а когда снова глянул вперед, мертвячка была уже далеко. Со всех ног он кинулся вдогонку – только бы не остаться в степи одному!
«Вовсе рехнулся. К мертвецу жмусь.» – безнадежно подумал он… но продолжал бежать, мерно, как автоматон, переставляя гудящие от усталости ноги и хватая воздух пересохшим ртом. В конце концов, он гребец… и автоматонщик… не бегун, нет… Сильно закололо в боку. Даринка вдруг глухо застонала и упала на колени. Он остановился над ней, покачиваясь и хрипло дыша.
- Может, поможешь, панычу? – зло прошипела девчонка… и вдруг ухватив его за локоть, дернула под прикрытье кустов. - Тихо! Гляди!
В темноте над степью медленно плыл желтый огонек.
- Фьють-фьють! – засвистели, точно подзывая собаку. – Щось ты довго! – раздался смутно знакомый голос, и по глазам скользнули пятна света.
Митя осторожно выглянул меж ветками. Над притаившейся в траве навью склонился сторож Юхим – пламя прячущейся за стеклами его фонаря свечи скользило по ее растрепанным космам, серой коже и мертвым неподвижным глазам.
- Ну пишлы вже, пишлы! – пробурчал сторож, бестрепетно поворачиваясь к мертвячке спиной – и зашагал прочь, освещая себе путь фонарем. Беспечно заброшенное за спину ружье хлопал его по заду.
Навь прижалась к земле, оскалилась – острые, как шилья, черные клыки полезли из ее пасти. Затрепетал, точно ощупывая воздух, сморщенный язык. Мертвячка оттолкнулась руками и ногами и прыгнула, целясь сторожу на плечи. Приземлилась у него за спиной… и торопливо захромала следом. Юхим даже не обернулся.
Прячущийся за кустом Митя ошеломленно переглянулся с девчонкой – и тут же торопливо отвернулся. Недоставало еще у этой крестьяночки поддержки искать!
- Скор… Швидче! – прошептала девчонка, срываясь с места. – За ними треба!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И кинулась бы за уходящими во мрак фигурами, прямиком, не скрываясь, если бы Митя ее не перехватил, как всегда, за косу. Дернул обратно за куст. Девчонка едва слышно ойкнула. Сторож замер. Ружье соскользнуло с его плеча, он зажал приклад подмышкой и медленно начал поворачиваться, водя окрест настороженным стволом. Фонарь в другой руке покачивался, выхватывая из мрака поросшую сорняками землю, куст неподалеку… лицо застывшей у сторожа за спиной мертвячки. Пару мгновений Юхим еще пялился на равнодушно замершую навью… потом смачно сплюнул, и не оглядываясь, пошагал дальше.
Митя облегченно выдохнул и скатился с припечатанной к земле девчонки.
- Совсем глупая? – поинтересовался он, с удовлетворением глядя в ее перемазанную землей физиономию.
- Ты не понимаешь! – сплевывая набившуюся в рот землю, яростно процедила она. - Если не пойдем за мертвячкой след в след… не пройдем!
- А если пойдем – сами станем мертвяками. Сторож нас пристрелит. Давай за мной! – низко, чуть не до самой земли пригибаясь, Митя поспешил за огоньком фонаря.
Сторож беспечно вышагивал по накатанной паро-телегами колее. Митя в очередной раз покосился на девчонку – как же она все-таки заставила колеи исчезнуть из виду, а его самого кружить на месте? Но не сейчас же затевать этот разговор!
Кусты закончились, но топот мертвячки и самого сторожа глушили их шаги, да и собственный фонарь слепил Юхима. Пару раз все равно пришлось падать носом в землю, дергая девчонку за собой – издалека донеслось тарахтение, похожее на рокот паро-телеги, но тут же стихло. Да и сторож не обеспокоился вовсе.
Даринка вскочила первой, нетерпеливо бросаясь за удаляющимся огоньком… и завязла, точно муха в варенье. Митя изумленно глядел как она упрямо бодала воздух головой и упиралась ногами, пытаясь шагать вперед, но только бессмысленно шаркая подошвами на одном месте.
Да что такое? Митя шагнул за ней… и мир поплыл. Резко запахло разрытой землей, тленом и еще чем-то острым: то ли свежей кровью… то ли сушеной травой. Отчаянно закружилась голова, появилось совершенно четкое ощущение, что степь вокруг него поворачивается: то, что было впереди, переместилось за спину, воздух уплотнился, связывая руки и ноги ледяными жгутами, грубо и безжалостно выворачивая тело.
Митя отчетливо понял, что сейчас его развернет и… погонит обратно, и брести ему по ночной степи, пока не рассветет. Окажется Предки знают где, в окончательно изуродованном сюртуке, в компании сомнительной крестьянки… и без малейшего объяснения для отца, куда его носило и где автоматон. Ну уж нет! Митя закрыл глаза, с силой потянул носом и… рванулся вперед. Облепивший его плотный воздух был омерзительно-студенистым, как щупальца медузы, и таким же жгучим. Митя протяжно застонал, рванулся еще разок… удерживающие его щупальца стали удлиняться, растягиваться… и лопнули, соскользнув с рук и плеч, и заставив Митю рухнуть на колени. Он стремительно вскочил, оглянулся на все также барахтающуюся девчонку – в глазах ее стояла паника. Подумал немного: а нужна ли она еще? Без местной не обойтись… да и девчонкины секреты его все еще интересовали. Протянул руку… и выдернул ее из вязкого воздуха. Для разнообразия даже не за косу.
- Я же говорила! – с трудом удержавшись на ногах, прошипела Даринка. – Казала! Якщо за мертвячкой не пидемо – не пройдемо! А… а как… як ты нас протащил?
- Давай меняться: ты мне свои секреты, я тебе – свои. – усмехнулся Митя.
- Нам… поспишаты треба. – пробормотала девчонка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Митя огляделся. Вокруг, вроде бы, ничего не изменилось – все та же погруженная во мрак земля, только колея под ногами, кажется, стала глубже и уходила куда-то вниз. Фонарь сторожа исчез, зато впереди, как из-под земли, мерцал слабый свет и слышалось мягкое равномерное буханье.
- Ну и куда нам? – поинтересовался он.
- Откуда… Звидки я знаю! Я тут николы не була! – истерично откликнулась девчонка.
