сама рухнет, либо накренится, а может и раствор, что кладку сцепляет, лопнет. Так что рисунки наверняка не врут.
Это уже обнадёживало. Я залпом допил эль и накрыл кружку ладонью, когда рабыня собралась налить добавки.
— Хорошо, — сказал я. — Теперь о деле. Сколько у тебя свиней?
— Всего или на продажу?
— Чтобы завтра я забрал.
— Ну… Десятка три наберётся. — Освинд поскрёб пятернёй затылок. — Или четыре. Поросята ещё не подросли, этих ближе к зиме продавать буду.
Я взглянул на загоны через дверной проём.
— Но я насчитал по пути сюда вчетверо больше.
— Потому что они для ярла. — Хозяин гордо вскинул подбородок. — У меня договор на продажу свиней ярлу Эовилу. Кормлю его хускарлов и многих из хирда, кто живёт в Скелгате.
— Если возьму, скажем, все четыре десятка, сколько ты захочешь серебра?
Подслушивавший наш разговор раб икнул. Освинд уставился на меня с недоумением.
— Так твой Скегги Альрикссон собрался в поход?
— Может в поход. Может хочет насолить мерглумцам, отняв одну из их крепостей, — улыбнулся я. — Так сколько возьмёшь за четыре десятка серебром?
— Обычно продаю по два шилга каждую.
— У меня нет мерглумских монет. Сколько будет в пеннигах?
Я знал, что один мерглумский шилг равнялся пяти сверским пеннигам, но хотел проверить Освинда на честность. Иных торговцев не стращал даже плащ начертателя.
— Четыре сотни пеннигов, или четыре марки серебром, — подумав, ответил хозяин.
Я мотнул головой.
— Грабёж. Тянет только на три сверские марки.
Водянистые глаза Освинда налились азартом торга.
— Три марки и пятьдесят пеннигов, — решительно заявил он и ударил кружкой по столу. — Не меньше!
— Только если свиньи жирные, — почти согласился я. — Мне нужно как можно больше сала.
— Идёт! Три с половиной марки и амулет на здоровье для молодого скота. Зима будет тяжёлой. Нужно, чтобы все родившиеся в этом году поросята выжили. Иначе ярлу будет нечего жрать.
— Хорошо. Но свиней выбираю сам, — сказал я, барабаня пальцами по дереву.
— Договор!
Мы ударили по рукам, и к полудню я оказался вконец обедневшим владельцем визгливого и вонючего стада. Пока я возился с амулетом для поросят, на каждом животном поставили клеймо в виде моей руны Хим. Так было нужно для того, чтобы люди Скегги не прирезали это добро раньше времени. Для нашего народа было привычно возить скот живьём в дальние походы, но много с собой обычно не брали. А тут четыре десятка откормленных рыл. Кто-то мог и соблазниться.
Я понимал, что даже Скегги наверняка поднимет меня на смех, узнав о плане. Но фреска, рассказывавшая о применении свиней для осады, слишком уж мне запомнилась, и я хотел повторить хитрость этих древних умников. Правда, сперва предстояло убедить Скегги сделать подкоп под стены Омрика…
Договорившись с Освиндом, что заберу стадо ближе ко дню отбытия, я отдал последние пеннинги на еду для живности и наконец-то вернулся к гнедому. Дорога до Скелгата не заняла много времени, и остаток дня я решил провести за стенами ярлова града. Мне требовалось расспросить богов о мече. Вигрик — «владыка битвы» — всё никак не давал мне покоя, и я не мог понять, отчего. Ну меч, ну с историей. Красивая рукоять и манящий алый камень в навершии… Мало ли таких было в Эглинойре, особенно после веаллов? Ведь если древний народ умел строить такие мощные каменные сооружения, наверняка и в кузнечном деле преуспел… Но почему эглины были готовы погибнуть именно за этот меч? Почему защищали его ценой своих жизней? Какую силу он в себе нёс?
— Отдохни здесь, дорогой.
Я оставил коня на берегу ручья, что пересекал усыпанный дикими травами луг. Хорошее место, доброе. Отсюда стены Скелгата казались ещё величественнее, а поля — безмятежными. Я достал из мешка немного хлеба, мяса и мёда. Эля с собой не прихватил, но мог подсластить воду в угоду богам. Устроившись на берегу, я развёл небольшой костёр — предсказания получались лучше, когда мне удавалось добыть огонь. Вышло не сразу, но через некоторое время я уже располагал всеми четырьмя стихиями, что связывали меня с Всеотцом.
— Вод Великий, отец всех людей и богов, взываю к тебе! — Привычным жестом я рассёк ритуальным ножом левую ладонь и пролил несколько капель на руны и в огонь. — Взываю к тебе, ибо хочу узнать правду о мече Вигрике. Какие тайны несёт он? Для кого предназначен? Что даст он владельцу? Открой мне это знание, Всеотец, и прими мои дары.
Стараясь не дотрагиваться до Вигрика, я развернул ткань, в которую был завёрнут меч. Камень в рукояти сверкнул красным всполохом, едва его коснулось солнце. Красивая всё же работа. Не сказать, что совсем затейливая, но делалась с любовью.
Я собрал руны в мешочек и тщательно перемешал.
— Что за меч передо мной? Что за Вигрик, который я добыл в честном бою? Знать хочу и выясню.
Я вытащил одну руну и усмехнулся.
Тройн. Руна воинской доблести и честного боя. Руна помощи в битве, что была так любима всеми мужами севера. Понятно, что меч для битвы и предназначался, но иное оружие зачаровывали, чтобы бить им исподтишка, и тогда руны показали бы мне иной знак. Но Вигрик ковали для честных битв и открытых сражений.
— Для кого предназначен сей меч? Кому он должен принадлежать? — Спросил я и опустил руку в мешочек.
Ман. Человек. Ну разумеется, что не для ильвов или гнавов его ковали! Дубина, Хинрик.
— Что за человек? Каким должен быть этот человек?
Урс. Руна суда, судей, вождей и жрецов. Уже что-то. По крайней мере не стоит давать Вигрик землепашцам. Но Урс могла выпасть на любого наделённого властью. Даже Кровавый Топор взывал к Урсигу, и тот отвечал ему, ибо Кровавый топор был главным среди мятежников. Но смысл я уяснил. Меч должен принадлежать тому, кто ведёт людей за собой.
— Что даст этот меч своему владельцу? — спросил я и вытащил руну.
Эль. Знак богини Эльскет. Руна союза. Но не только. Ещё эта руна часто указывала на женщин или женское вмешательство, ибо Эльскет особенно покровительствовала жёнам. Значит, Вигрик принесёт владельцу союз или жену?
Я вытащил ещё одну руну, чтобы уточнить ответ, но мне выпала перевёрнутая Ман — божественное указание на то, что следовало прекратить задавать вопросы. Знания я получил, но легче мне не стало. Поблагодарив богов и оставив подношение, я потушил костёр, собрал вещи и вернулся к коню. Солнце уже клонилось к горизонту.
Возвращаясь в Скелгат, я часть пути я следовал вдоль берега и надеялся разглядеть корабли Глоди и Кьелла. Но тщетно.
