Море было пустынно. Даже ветерок — и тот едва дул.
Зато в Скелгате меня дожидался окончательно пришедший в чувство брат. Скегги подскочил ко мне сзади, едва не напугал гнедого и переполошил суетившихся на дороге куриц. Выглядел он до возмутительного бодро — а вот я притомился.
— Где пропадал весь день? — спросил брат, хлопнув меня по плечу. — Я тебя обыскался. Уже начал думать, что ты ушёл в Оствуд с разведчиками.
— Приводил дела в порядок, — уклончиво ответил я, ещё не придумав, как донести до Скегги мысль с подкопом и свиньями. Увидев кузницу, я махнул рукой. — Нам туда.
— Это ещё зачем?
— Хочу показать мастеру меч. Может что-нибудь о нём расскажет.
Глаза Скегги загорелись любопытством.
— Тот самый меч? — шёпотом переспросил он. — Который ты добыл в бою по пути сюда?
— Значит, уже разболтали.
— Разболтали потому, что ты его никому не показываешь. А я хочу его увидеть.
— Да не на что там особо смотреть. Красивый, конечно. Но… Меч как меч.
— Но тогда почему ты с ним так возишься? — улыбнулся брат.
Возразить было нечего. Я уже решил, как поступлю с Вигриком, но тянул время. Может и правда это оружие было проклятым? Мне ужасно не хотелось с ним расставаться, он словно звал меня, требовал взять его в руки и сделать несколько взмахов. Но нельзя. Я знал, что нельзя. Вигрик не принадлежал мне, и судьбу искушать не следовало.
Едва мы ввалились в кузницу, как оба тут же вспотели. Жар стоял невыносимый. Меха с шумом вздымались, гудело пламя, шипела вода. Увидев нас, один из мастеровых окликнул Скегги.
— Чего надо, почтенные?
Я выступил вперёд и показал свёрток.
— Хочу оценить трофей.
Кузнец кивнул и взмахом руки велел нам следовать за ним. Покинув жаркое помещение, я вздохнул с облегчением. Даже слабое дуновение ветерка с моря сейчас казалось милостью богов.
— Ну, показывай, — потребовал кузнец и вытер пот со лба.
Я бережно развернул ткань. Кузнец потянулся было к рукояти, но я перехватил его руку.
— Может быть зачарован. Лучше не трогай голыми руками.
Мастеровой пробубнил под нос воззвание к богам, но послушался меня. Он внимательно осмотрел рукоять и клинок.
— Эглинский.
— Да.
— Старый, хотя его пытались обновить. Сталь так себе, но заточить умудрились прилично. Рукоять и крестовина новые — вон как блестят. — Кузнец надел рукавицы и всё же взял Вигрик в руки. — Вещица красивая, но спроси меня — и я скажу, что лучше хорошей секиры человек ничего не придумал.
— А сам клинок?
— Говорю же, он старше рукояти. В жире хранили, чтобы не ржавел. За таким нужен тщательный уход, иначе проржавеет очень быстро.
Я дал кузнецу монету и поблагодарил за помощь. Скегги не сводил с Вигрика глаз, пока я укутывал меч тканью. Это странное оружие умело завораживать.
— Что будешь с ним делать? — тихо спросил брат.
— Отдам тому, кто достоин им владеть. Боги не указали мне имени, но, думаю, это должен быть ты, брат. Это меч тех, кто ведёт за собой людей в честную битву. Именно поэтому я не могу им пользоваться. Моя стезя — хитрость и колдовство. — Я протянул свёрток Скегги. Брат таращился на меня так, словно увидел призрак давнего врага. — Меч носит имя Вигрик — «владыка битвы». И я хочу, чтобы он принёс тебе победу.
Глава 22
Скегги замер, не рискуя принимать подарок. На его симпатичном лице поочерёдно сменялись удивление, недоверие, стыд, неуверенность.
— Правду ли говорят про Вигрик, что это меч древних королей? — севшим голосом спросил он.
Я пожал плечами.
— Так мне сказал человек, который пытался защитить «владыку битвы» ценой жизни. Едва ли он бы пошёл на смерть ради обычной, пусть и красивой, железки.
Скегги протянул было руку к свёртку, но в следующий миг отдёрнул её и поднял на меня глаза. Брат едва не плакал — до того его проняло.
— Это… Это очень ценное подношение, Хинрик. Великий дар. Я хочу принять его, но ты же знаешь обычай. Дарами надлежит обмениваться. Я не смогу отплатить тебе ничем равноценным. Другого такого важного предмета на Эглинойре нет. Разве что какая-нибудь корона первого короля… Да и нужно ли тебе это?
Я настойчивее протянул меч Скегги.
— Возьми. Отплатишь, когда возьмём Омрик. Я придумал, чего хочу.
— Тогда говори сейчас, чтобы боги слышали, — потребовал брат.
Я могу бы попросить корабль. Мог потребовать собственный город — один из многих, что собирался захватить Скегги на Эглинойре. Он пообещал бы мне хоть принцессу в жены — благо королей и их дочерей на этом острове было в избытке.
Но мне было нужно совсем иное.
— Мне было видение о спирали — символе воскресающего бога, — начал я. — О камне среди пустыни, и на вершине этого камня был сильный знак. Спираль, золотом вплавленная в горную породу. С неё всё и началось… Я видел, что веалльские солдаты откололи от скалы часть камня со спиралью и куда-то увезли. Я хочу найти его, Скегги. Возможно, это даст ответы на мои вопросы. — Собравшись с мыслями, я изложил просьбу. — Когда обретёшь власть в Эглинойре, дай мне людей и монахов, чтобы я нашёл тот срез камня. Возможно, понадобится корабль. Сделай это — и мы в расчёте.
Скегги явно не ожидал от меня такой просьбы.
— Это так важно для тебя? — не веря своим ушам, спросил он. Казалось, брат даже немного разозлился. — Спираль на старом камне? Ты готов обменять меч королей на какой-то символ, что делает нас слабыми?
— Он особенно важен именно поэтому, — перебил его я. — Мне нужно понять спираль. Выяснить природу этой силы. Я должен, брат. Вряд ли ты поймёшь меня сейчас, но я знаю в глубине души, что это очень важно для всех. Для нашего хирда, для Свергло, для Эглинойра и всего Севера. А может и для мира…
Я впервые признался вслух, насколько оценивал важность этой загадки. Возможно, я был одержим тайной, что и скорлупы яичной не стоила. Может и вовсе никакой тайны не было, а видение означало совсем иное. Быть может, я просто начал сходить с ума. Или же боги вновь играли со мной жестокие шутки.
Но я откуда-то доподлинно знал: пока не разгадаю тайну спирали, не смогу выполнить волю матери и вернуть Нейдланд. Сперва я должен пройти путь начертателя, и лишь затем стать правителем, если богам будет угодно моё служение. Так я видел своё будущее. Месть Гутфриту совершена — никуда он от смерти не денется. Но по сравнению с величайшей
