Вскоре зверь протиснул из снежного завала могучие плечи, мощно дёрнулся торсом, от чего едва не затряслись крепкие стены пещеры, и высвободил передние лапы. Дальше дело у мишки пошло куда быстрее. В проделанном лазу он ловко проскользнул брюхом и через мгновение предстал перед путешественниками в полный рост. Медведь беззлобно и лениво рявкнул, чтобы представители рода человеческого мигом испарились и не мешали трапезе, после чего вальяжно встал на все четыре лапы и направился к костру. Сидевший там Нес тихонько икнул, вытаращив глаза на огромное животное, и удивлённо хлопал ресницами в страхе сдвинуться с места. Ялка тоже явно не торопилась шевелиться — подруга спасительница находилась далековато. Девушка с надеждой поглядывала на взрослых спутников. Шаман лихорадочно что-то соображал, правда, весьма далёкое от нынешней ситуации. Один лишь Торрис готов был взорваться на месте от возмущения.
— Вас что, косолапых дуралеев, тут совсем не учат, кого следует бояться? — шипел чародей, раскручивая на жезле чары.
Медведь, почуяв опасность, взмыл на задние лапы и грозно зарычал, обнажая верхние клыки. Здоровенный зверь мигом определил угрозу, исходящую от чёрного человека с горящими угольками вместо глаз, и уверенными шагами направился её ликвидировать.
— Испепелю! — ссутулившись, засипел колдун.
— Стой! — Сашка жестом остановил Торриса, с палочки которого уже готово было сорваться смертельное заклинание. — Шерсть! Не спали шерсть!
— Это ещё зачем? — недоумевал кудесник.
— Мне нужна его шерсть!
— Растопчи тебя черти, пришелец, — занервничал колдун. — Твои прихоти могут стоить нам жизни!
Но Торрис, неловко пятясь, всё-таки развеял изначальное заклинание и начал плести чары по-новому, хотя грозный хищник мерно приближался, раскачиваясь из стороны в сторону, и в любой момент готов был сорваться с места на мелкого, назойливого человечка.
Медведь ринулся на чародея одновременно с тем, как тот выпустил заряд. Громадная туша хищника и бесформенное зелёное облако столкнулись в полёте, а сам колдун с визгом отчаяния откатился в сторону. Окутанный в массу болотного цвета, зверь с грохотом приземлился туда, где только что пребывал чародей, да так и остался лежать без движения. Когда зеленоватое облако заклинания потускнело и развеялось, путники обступили бездыханное тело громадного белого медведя. Зверь не шевелился.
— Готов? — с опаской поинтересовался Нес.
— Пока нет. Посолишь, поперчишь, пожаришь — и будет готов, — хмыкнул колдун.
— Съедобный? — Сашка осторожно приподнял на носке стопы лапу медведя.
Конечность безвольно шлёпнулась обратно
— Ещё какой! — выпучил глаза паренёк, склоняясь над тушей и одновременно извлекая свой кинжал.
— Погоди, — остановил его Шаман. — Пока не трогай. Шерсть я сниму сам. Сходи пока, раздобудь мне соли. Горстей десять. Срочно.
— Ого! — присвистнул Нес. — Что же ты собрался делать?
— Маскировку.
— Из него, что ли? Здорово! Так я побежал за солью! — обрадовался паренёк и сорвался с места, однако тут же застопорился. — Только… ты говорил, за нами кто-то следит и велел не ходить по одному.
— Действительно, — Шаман помассировал виски, что-то припоминая, и обратился к чародею, — Торрис, будь добр, сопроводи парня. Его в одиночку нельзя отпускать даже за угол.
Сашка хотел добавить, что не посылает с полянцем Ялку, потому что вдвоём без Мары шансов хорошенько вляпаться в приключения у них вдвое больше, но решил промолчать. Колдун с пониманием отнёсся к просьбе и не стал возражать. Вскоре парнишка с кудесником удалились на поиски соли. Землянин остался с Ялкой наедине, отчего чувствовал себя немного неловко.
— Что ты будешь с ним делать? — первой начала разговор девушка, сидя рядом с тушей медведя и поглаживая его белоснежную пушистую шерсть.
— Сниму шкуру, выдублю по мере возможностей и под её покровом прогуляюсь по деревушке волотов, — Сашка с видимой лёгкостью перевернул тело медведя на спину и распростёр его лапы в стороны.
— Ты и шкуры обрабатывать умеешь?
— Чисто теоретически. Но маскировка нужна позарез. Без неё туда соваться — что лезть головой в медвежий капкан.
— Небось, лазил? — не сдержала очередного укола девушка.
Шаман пропустил замечание мимо ушей и склонился над телом хищника. Землянин приложил остриё сабли к верхнему концу грудины медведя, ладонью надавил на тупую грань клинка и резкими, чёткими движениями начал разрезать кожу зверя на груди, переходя вниз, на живот. Сделав ещё несколько надрезов от краёв, Сашка принялся сдирать шкуру. Благодаря богатырской силушке Шамана, процесс не занял много времени — уже через минут двадцать одёжка полярного зверя лежала отдельно мездрой кверху.
— Может, пока я тут буду возиться со шкурой, займёшься мясцом? — предложил Сашка Ялке, и добавил: — Если умеешь, конечно.
Дочь нордунгов от возмущения смогла только громко фыркнуть. Девушка извлекла из голенища сапога свой кинжал и споро взялась за дело. Закипела работа.
Сам Сашка принялся скоблить лезвием внутреннюю сторону шкуры, стараясь удалить остатки мяса и жира, и краем глаза с удовольствием поглядывал за ловкими движениями спутницы. Можно было бесконечно смотреть на её талию и спину, когда она в очередной раз нагибалась отрезать полоску мяса, на замысловатые позы, которые она принимала, чтобы достать из неудобных мест самые лакомые кусочки, на её изящные локоны, которые девушка всё время плавными взмахами откидывала назад. Бывало, землянин так засматривался, что и не замечал, как встречался с ней взглядами. В таких случаях Сашка смущённо улыбался и опускал глаза.
Через час, покончив с очисткой, Шаман вытащил шерсть на улицу и бросил в снег, чтобы остывала. На морозе и сохранность лучше — сырая шерсть не успеет разложиться, если северянин с Торрисом вдруг задержатся. Но посыльные вернулись довольно скоро, ещё до заката. Нес тянул на плечах доверху забитый солью мешок и тяжело пыхтел.
— Упаси меня Велес ещё хоть раз куда-нибудь сунуться наедине с этим полянцем, — возмущался шагающий рядом колдун. — У отрока во рту поселилась кикимора и беспрестанно ворочает его языком, что бы ни случилось. Лихоманков малец без умолку звенел мне сначала про печати, потом зачем-то про своё родовое проклятие, затем и вовсе прошёлся по вам обоим, то восхищаясь, то поливая бранью. Уж что я с ним не делал! Угрозы против него совсем не помогают! Маленький мучитель не затыкался, пока мешок не заполнился солью до половины. Только тогда этому окаянному сказочнику стало тяжко дышать и говорить одновременно. Я уж и решил — пускай тащит до самого верха. Хоть под конец прошлись в тишине.
Северянин решил, что успеет отдышаться позже, поэтому с перебоями в дыхании принялся возражать:
— Никого я не поливал бранью!… И говорил не так уж много.
— Знаю, как обычно, — поддержал парня Сашка. — Пять сотен слов за минуту — это и не разговор вовсе. Так, разминка. Отдохни лучше.
Шаман выхватил из рук Неса мешок с солью и отправился на улицу за шкурой. Вернувшись через минуту с материалом на плечах, Сашка расстелил его на предварительно расчищенной площадке и обильно рассыпал на внутренней стороне раздобытую соль.
— Всё, — резюмировал Саня, повернувшись к спутникам. — Остаётся ждать, пока шерсть полностью не высохнет.
— И сколько нам всем вместе придётся тут прохлаждаться? — настороженно поинтересовался колдун.
— От нескольких дней до парочки недель, — глядя в потолок, прикинул землянин.
— О, боги! — Торрис вскинул руки к небу. — Две седмицы с болтуном и живодёркой! Я не выдержу!
— Можешь ускорить процесс чарами, — предложил Саня. — Твоё искусство можно как-нибудь применить в мастерстве выделки?
— Не особо, — поморщился кудесник. — В этом деле от меня пользы не жди. Я скорее всё испорчу. Не силён в таких вопросах.
— Тогда терпи, Сиплый, — со злорадной усмешкой подмигнула чародею Ялка.
Несу, конечно, тоже хотелось принять участие в беседе, но усталость никак не желала покидать парня. Она коварным хищником набросилась на северянина, кружила ему голову, валила с ног, перехватывала дыхание. Юноша со вздохом уселся на землю, откинулся спиной в лоно пышного кустарника и в тот же миг отключился, шумно посапывая.
— Шаман! — Ялка возмущалась шёпотом, дабы не нарушить покой уснувшего полянца, и активно тыкала в него указательным пальцем. — Ты посмотри, что этот изверг сделал с нашим Несом! Заставил мальчика тащить на своём горбу такую тяжесть, а ведь знал, что у него страшная хворь!
— Нет, я честно хотел пройтись в тишине, — начал оправдываться колдун, отчётливо осознавая свою вину в нынешнем неважном состоянии северянина.
— Не заговаривай мне зубы, Сиплый, — кипятилась девушка. — Ты подстроил всё специально! Какими разговорами он мог тебе мешать? При мне он всегда молчит, как булыжник. Только после осьминога заливался соловьём от пережитого, а так постоянно угрюмый и задумчивый, будто вот-вот узнал, что случаем обрюхатил какую-нибудь кикимору, и завтра его ждёт неминуемая свадьба.
