— Конечно, не рискнул им отказать, вот теперь заработал себе геморрой. Теперь они обвиняют ректора, что из-за него потратили деньги на проект.
Владимир Евгеньевич засмеялся и не удержался от комментария:
— Большие деньги за чертеж, который сделал для них какой-нибудь студент?
— Володя, тебя учить, как бандиты из ничего создают проблему, переводят ее в деньги и включают счетчик? Как только он сказал, что они приходили к нему, я предложил, чтобы эту проблему он решил кардинально. Не послушался.
— Проблема не рассосется, — заметил Владимир Евгеньевич. — Что будем делать?
— Ничего. Это не моя война, особенно после того, как он поступил со мной. У него есть тетрадка, в которой записаны студенты — дети и родственники больших людей, пусть решают. Когда-нибудь надо и самому решать вопросы, а не сбрасывать их мне.
— Племянница начальника криминальной милиции у нас учится, потом, сын генерала ФСБ, — стал вспоминать Владимир Евгеньевич.
— Не напрягайся, — с улыбкой предложил Сергей Георгиевич. — Это те, очевидно, кому ты помогал с зачетами и экзаменами. Есть еще, но он не хочет их беспокоить.
— А ты многих знаешь?
— Знаю, есть и представителю другого лагеря. Ладно, на сегодня хватит. Приготовь справки.
Дней через десять братья были в кабинете у Сергея Георгиевича. Ознакомившись с заключениями пожарной и санитарной инспекций, они расстроились, но спокойно решили:
— Эти вопросы мы решим. Сергей Георгиевич, мне кажется, что Вы плохо относитесь к нам, — неожиданно сменил акцент разговора Иса, старший брат. — Вы не хотите нам помогать.
Говорил он медленно, в голосе чувствовалась злоба. Что же, подумал Сергей Георгиевич, он помнит разговор, который состоялся года два назад, поэтому не грубит. Иса не разобрался, кто стоит за Сергеем Георгиевичем, но переходить опасную черту не рискнул, предполагая, что это серьезные люди.
— Иса, — обратился Сергей Георгиевич, — вот письмо из министерства, запрещающее открывать магазины в общежитии, заключения инспекций ты видел. Ты знаешь, что меня понизили в должности?
— Да, — вяло ответил Иса.
— Если я заключу договор, меня ректор уволит в тот же день. Это ловушка. Он давно хочет избавиться от меня, но не может. А тут я преподнесу ему подарок, после которого меня обязательно надо будет уволить. Поэтому поступим так, пусть Вячеслав Иванович поставит визу на чертеже.
Убедившись, что другого решения не будет, братья предложили Сергею Георгиевичу войти в долю:
— Такие дела закрутим, плюнете на зарплату.
— Тем более нужна виза, — посоветовал Сергей Георгиевич.
На следующий день утром к Сергею Георгиевичу в кабинет пришли Владимир Евгеньевич и куратор университета из ФСБ.
— Тезки пришли с утра, это к неприятным новостям, — бодрым голосом Сергей Георгиевич пригласил к столу гостей. — Можете не говорить, пришли по вопросу магазина. Это я их послал к ректору.
— Это я знаю, — сообщил куратор, — Владимир Евгеньевич мне рассказал. Вячеслав Иванович мне позвонил вчера, его аж трясло. Братья были у него и стали его прессинговать. Сейчас я был у него, он еще не отошел. Не знаю, как решать эту проблему?
— Не обижайся, но ты ее не решишь. Что скажешь? Они вышли с официальной просьбой об аренде, вопрос решается. Что дальше? Есть материал на них?
— Нет.
— Вот и весь ответ, — заключил Сергей Георгиевич.
Увидев, что гости скисли, Сергей Георгиевич обратился к Владимиру Евгеньевичу:
— Без обиды, Володя, приготовь нам кофе, все на столе. Правда кофе только растворимый, но, думаю, он сойдет. А я расскажу гостю подробно о ситуации.
Куратор иногда заходил к Сергею Георгиевичу по разным вопросам, но чаще он заходи поговорить, если такая возможность была. Сергей Георгиевич был намного старше по возрасту, и в этих разговорах, которые касались философии, житейских проблем молодой офицер получал то, что явно ему не хватало с детства — серьезного разговора со старшим человеком, будь то отец, дед, дядя или сосед.
— Сергей Георгиевич, с чего они так нагло прут, вот этого я не понимаю.
— Володя, должен сказать, что виноват Вячеслав Иванович. Он обещал, потом решил отказаться. С такими людьми так не поступают. Наивно думать, что они с него слезут. Будут качать права. Думаю, что в ближайшее время они привлекут более крупную фигуру, чтобы усилить давление. Вот этого допустить нельзя.
Владимир Евгеньевич вернулся с подносом. Кроме трех чашек кофе на подносе стояли еще три рюмки.
— Вот, у тебя на столике в прихожей обнаружил рюмки, — предупредил он.
Сергей Георгиевич улыбнулся и предложил:
— Если не возражаете, могу предложить коньяк, другого нет.
— Скромненько живете, однако, — заметил Владимир Евгеньевич.
— Как понизили в должности, пришлось урезать ассортимент алкогольных напитков, — поддержал шутливый тон Сергей Георгиевич.
Отпив глоток конька, Сергей Георгиевич сделал паузу и предложил:
— Есть два способа решить проблему, но это не в сфере ваших возможностей. Первый способ — высокопоставленный сотрудник ФСБ делает предложение братьям, после которого они исчезают из университета.
— Какое предложение? — одновременно спросили тезки.
— Например, сотрудничать. Там знают, как это делать, пусть сами решают. Второй способ — обратиться к авторитету. Здесь, формально, Вячеслав Иванович прав — есть заключения инспекций, письмо министерства, запрещающее открывать магазин. В таких условиях авторитет ничего не нарушает, он только ограждает человека от безосновательного наезда. Второй способ сработает быстрее. Но обратиться к генералу или к авторитету должен непосредственно Вячеслав Иванович. Фамилия и одного и другого записаны у него в тетрадке, там и телефоны.
Допив коньяк, гости ушли. К кому обратился Вячеслав Иванович, Сергей Георгиевич не знал и не хотел знать, но братья не появлялись больше на территории университета.
* * *
— Сергей Георгиевич, с какого возраста можно пить? — робко спросила Маша.
— Маша, ты точно попала в цель, он у нас главный специалист, — весело поддержала Татьяна Александровна. — Поинтересуйся, к примеру, когда он впервые попробовал вино.
За столом царила атмосфера праздника, и Сергей Георгиевич в добродушном настроении попытался отшутиться:
— Если верить врачам, пить вредно, но это они говорят после того, как сильно выпьют.
— А если серьезно, — предложила Татьяна Александровна.
— Если серьезно, то еще Гиппократ приравнивал целебные свойства вина к грудному молоку и меду, а известный доктор Луи Пастер называл вино самым здоровым гигиеническим напитком. Высказывания древнегреческих и древнеримских философов приводить не буду — они слагали оды. Это что касается полезности. А вот с дозой надо быть осторожным. Знаменитый Авиценна, известный врачеватель, так охарактеризовал вино: «Вино наш друг, но в нем живет коварство: пьешь много — яд, немного пьешь — лекарство».
— Немного — это сколько? — попросила уточнить Наташа.
— Врачи рекомендуют до трехсот грамм вина крепостью двенадцать градусов в день. Иногда, в застолье, можно увеличить потребление в два-три раза, чтобы улучшить пищеварение при обильной пище.
— Ну, триста грамм — это солидно, — заметила Наташа.
— Должен женщин огорчить, — с ехидцей отметил Сергей Георгиевич, — их норма составляет половину.
— Это дискриминация, — запротестовала Наташа, по глазам Маши было видно, что и она такого мнения. — Свободу и равенство женщинам.
— Митинг проводить бесполезно, а напомнить одну фразу я должен, — предупредил Сергей Георгиевич.
— Женский алкоголизм неизлечим, — изрекла эту фразу Татьяна Александровна.
— Вот она, женская мудрость, — сказал Сергей Георгиевич и жестом указал на супругу.
— А какое вино более полезное: белое или красное? — спросила Маша.
Сергей Георгиевич без промедления ответил:
— Красное, это связано с технологией приготовления. Красное вино сбраживается с кожицей, поэтому оно содержит многие компоненты в большем количестве, включая дубильные вещества, полифенолы. Но белое вино пьется легче, его чаще предпочитают женщины, его приятней пить летом. А в целом, вино содержит все необходимые аминокислоты и около четырехсот химических веществ, которые способствуют обмену веществ, нормализации деятельности многих органов, включая рост и защиту клеток.
