В прошлый раз, когда они встретились в кегельбане, танцовщица выглядела бесполо и непрезентабельно, словно трудный подросток с городской окраины. Сейчас она была одета совершенно иначе. Короткая белая куртка из фальшивой лаковой кожи, немыслимая мини-юбка, ядовито переливающаяся перламутром, красные сапоги на платформе и пугающая раскраска, покрывавшая лицо Иры, – все это было красноречивее, чем если бы она держала в руке плакат с надписью «Я – проститутка!». Этот наряд был предназначен не для того, чтобы подчеркнуть красоту девушки, а чтобы информировать окружающих о роде ее занятий.
Катя онемела. В голове у нее проносились обрывки Лешиных признаний, которые она никак не могла соединить в связную фразу. Сеня, видя ее растерянность, снова обернулся к девушке:
– Ну, вот она. Что вы хотели ей сказать?
Вместо ответа Ира прижала руки к груди и посмотрела на Катю с таким отчаянием, что та проглотила гневное восклицание, которое готово было сорваться с ее губ.
– Может, зайдете? – неуверенно покосившись на мини-юбку, а точнее, на длинные ноги Иры, обтянутые сетчатыми чулками, предложил Сеня. – Чего через порог объясняться?
– Можно? – охрипший голос гостьи прозвучал неожиданно низко и грубо. Катя молча кивнула. Ира мгновенно воспользовалась разрешением и, войдя в прихожую, сама прикрыла за собой дверь. – Подожди, не говори ничего! Я сама не знаю, что сказать!
– Зачем ты явилась? – Катя справилась наконец с немотой, однако изумление было сильнее гнева, и говорила она тихо, почти спокойно. – Как ты меня нашла?
– Мы с ним тебя подвозили, забыла? – Ира шмыгнула носом и откашлялась. – А квартиру мне сейчас подсказала тетушка в берете. Внизу, на крыльце стоит.
– Ты понимаешь, что я позвоню в милицию? – угрожающе осведомилась Катя.
– Вот те крест! – Та потянулась было к вырезу куртки, в котором виднелась голая шея, но тут же опустила руку.
Катя мрачно проследила за этим жестом и мотнула головой:
– Ты уже клялась на образе, что ни в чем не замешана! Хватит!
– И образка у меня больше нет, – прерывисто вздохнув, Ира распахнула куртку, и Катя в ужасе увидела черные синяки у нее над ключицами. Поперек загорелой груди тянулась длинная красная царапина, полускрытая тональным кремом. Золотого образка, прежде висевшего на шее у девушки, в самом деле не было. – Что ты знаешь? – Ира откашлялась, но от хрипоты не избавилась. Глаза у нее слезились, кончик носа покраснел, она выглядела простуженной. – То, что он тебе сказал! А это неправда! Чем хочешь поклянусь, я не прикасалась к твоему парню!
– На черта мне твои клятвы! – Катя двинулась к телефону, но Ира преградила ей путь, решительно положив руку на трубку.
– В милицию? Погоди, выслушай меня!
– Что за наглость?! – Катя сделала попытку оторвать ее руку от телефонной трубки, но убедилась, что танцовщица сильнее. Ее сухие горячие пальцы казались выкованными из стали. Катя представила, как они сжимают нож, и судорожно отстранилась: – Чего ради я должна тебе верить?! Значит, Леша соврал? А ты вся такая невинная?! Да я вам обоим не верю и сейчас же звоню в милицию!
Она двинулась было в комнату, чтобы взять из сумки мобильник, но остановилась, услышав измученный хриплый голос Иры:
– Пришла бы я к тебе, если бы его зарезала? Сама подумай…
Обернувшись, Катя хотела ответить, что не видит в этой явке с повинной ничего удивительного, ведь Ире все равно не удалось бы прятаться вечно, но, взглянув на девушку, удержалась от язвительной реплики. Прижавшись к стене, закрыв лицо руками, на которых тоже виднелись свежие царапины, та судорожно всхлипывала. Это был глухой истеричный плач без слез, похожий на приступ астмы. Сеня вопросительно покосился на Катю, она пожала плечами, отказываясь комментировать происходящее.
– Звони! – выговорила Ира, не отнимая ладоней от лица. – Мне все равно конец! Хуже не будет!
– Почему ты не уехала к себе в Кишинев? – Катю ничуть не тронули ее рыдания, и говорила она скорее с брезгливостью, чем с сочувствием. Девушка никак не могла уяснить себе смысл этого появления. По ее мнению, она была последним человеком, к которому должна была явиться Ира. – Чего осталась? Виновата или нет, а признание ты написала и отвечать будешь!
– Написала, ага! – глухо выговорила та сквозь сомкнутые ладони. Отняв руки от лица, девушка рванула в стороны полы куртки, обнажив исцарапанную и покрытую синяками грудь. – Ты б тоже написала! Роман «Война и мир»!
– Он заставил тебя силой?! – До Кати начинал доходить смысл происходящего, но поверить в такое простое объяснение она не могла. – Он… ты не делала этого?
Вместо ответа Ира с яростью вцепилась себе в волосы, раздирая засаленные платиновые пряди, торчащие в разные стороны. Молчавший до сих пор, Сеня решил, что настал момент вмешаться. Взяв дрожащую гостью за локоть, он спокойно и дружелюбно предложил:
– Идем в кухню, мы нальем тебе стаканчик. И не трясись, никто в милицию звонить не будет. – Поймав Катин негодующий взгляд, он повысил голос: – Во всяком случае сейчас. Сначала выпей и расскажи нам все.
– Это кто, твой брат? – сипло спросила та, недоверчиво разглядывая Сеню.
– С чего ты взяла? – не удержалась от усмешки Катя.
– А вы похожи. Оба рыжие.
– При нем можешь говорить все, он эту историю знает. – Катя решила не вдаваться в объяснения и первой пошла на кухню.
Гостья оказалась не только простуженной, но и голодной. Схватив немытыми пальцами бутерброд с сыром, она вгрызлась в него, жадно стреляя глазами по заставленному закусками столу. Сеня налил ей бокал белого вина, Ира залпом осушила его и снова потянулась к тарелкам. Катя, наблюдавшая за этим неистовым насыщением, не удержалась от удивленного восклицания. Подняв глаза, Ира что-то промычала с набитым ртом.
– Что ты говоришь? – переспросил Сеня, доставая сигареты и протягивая гостье открытую пачку.
– Два дня ничего не ела, – призналась та, с трудом проглатывая разжеванный кусок и хватая сигарету. – Замерзла как собака! Легче умереть, чем так…
Последнее слово она проглотила вместе с дымом и закашлялась, разгоняя его рукой. Вид у нее был одновременно жалкий и довольный. Поймав взгляд Кати, настороженно оценивающий ее наряд, Ира выпрямилась и вызывающе взглянула на девушку:
– Что, шикарные тряпки?
– А я ничего не говорю, – сдержанно ответила та.
– Ну да, ты просто смотришь! – в голосе Иры звучала горькая ирония. – Если бы я сама себя увидела в тот проклятый вечер, когда с твоим Глебом познакомилась… Как я этого боялась! Надеялась, что обезопасила себя, работа у меня приличная, доход постоянный, не докачусь до этого! Почему я не уехала в Кишинев, спрашиваешь?!
Ира выразительно крутанула пальцем у виска:
– По месту прописки, да?! Чтоб меня там арестовали как убийцу?! Единственное место, где меня не найдут, это Москва! А еще точнее – Ярославка!
– Это тебе Леша так сказал? – Сеня протянул девушке бокал, заново наполненный вином. – Выпей еще. Он что, заставил тебя заниматься проституцией?
– А ты не мент? – сверкнув глазами, Ира оттолкнула его руку, и вино выплеснулось на пол. – Допрашиваешь меня, отец-благодетель? А потом сдашь? Ну конечно, что мне осталось делать, только в тюрьму идти! Признание я написала, оправдаться не получится, в той машине кругом мои отпечатки! Даже на ноже! И куча свидетелей, что я с ним ушла из клуба! Толку-то, что я его не убивала?! Кому это важно?! Им нужно кого-нибудь посадить!
– Но если ты не делала этого, тогда кто? Леша? – Парень хладнокровно налил бокал заново и протянул его Ире. – Выплеснешь, больше не получишь. Больше просто нет.
Его невозмутимый и вместе с тем теплый тон подействовал на девушку успокаивающе. Беспрекословно выпив вино, она подняла на Сеню слезящиеся, покрасневшие глаза и простуженным голосом проговорила:
– Я его не назову, не ждите. Мне еще пожить хочется. Хоть бы какой жизнью, все равно.
– Даже на такую согласна? – Сеня бесцеремонно пнул носок ее красного, забрызганного грязью сапога. Такие же брызги виднелись на ногах девушки вплоть до самой кромки мини-юбки и на всей ее одежде, и даже на лице. Было ясно, что она простояла на обочине шоссе не один час. – Похоже, нет? Иначе бы ты сюда не пришла. Что тебе от Кати надо?
Ира слушала с искаженным лицом, и был миг, когда Кате почудилось, что девушка бросится в лицо Сене и расцарапает его своими длинными ногтями, покрытыми ярким лаком. Но вместе этого та полезла во внутренний карман куртки и, достав оттуда какой-то мелкий предмет, сжала его в кулаке.
– Так получилось, что больше мне довериться некому! – Она смотрела прямо в глаза Кате, и взгляд у нее был такой тяжелый и напряженный, что девушке стало не по себе. – Все, кого я знаю в Москве, знают и его. Если я где-то мелькну, ему тут же донесут. Деваться некуда, придется вернуться на точку… На Ярославку, – пояснила она, встретив непонимающий взгляд Кати. – Но я должна иметь против него заручку, хоть какую-то! Вот, сохрани это! При себе держать не могу, украдут!
