До сих пор молчавший Виталий коротко обронил:
– Хорошо, рассказывай.
Николай улыбнулся.
– Ладно, мы выслушали одну часть истории, теперь вторая.
Глава 33
– Сын Михаила и Гортензии все детство и большую часть отрочества провел по государственным учреждениям, где воспитываются либо сироты, либо те, чьих родителей лишили родительских прав. Леша, пожалуй, был там единственным, кто имел и папу, и маму. Вот только и Гортензии, и Михаилу ребенок просто мешал.
– Зачем тогда они его родили? – влезла Машка.
Николай развел руками:
– Так вышло. После окончания десятилетки Алексей без всякой помощи поступил во ВГИК, который готовит актеров для кино. Наверное, он и впрямь был талантлив, если сумел без протекции попасть в учебное заведение, где на одно место претендовало двадцать человек. Став студентом, Леша начал жить у родителей. Ему, практически незнакомому с ними, было очень неуютно в отчем доме. Поэтому, едва представилась возможность, парень убежал на съемную квартиру. Сейчас Алексей Клара́ довольно известен, ему часто достаются роли второго плана, он сыграл в нескольких телесериалах. Парня начинают узнавать на улицах и просить у него автографы. Но вот больших денег у Леши пока нет. Единственное, что он сумел приобрести, – это крошечную однокомнатную квартирку в спальном районе. Ни на хороший ремонт, ни на мебель, ни тем более на машину и дачу парень пока не заработал. Семьи у него тоже нет. Леша фактически детдомовец, а таким людям очень трудно найти пару, потому что в младенчестве и отрочестве они были лишены родительской любви и, как следствие, теперь не способны никого полюбить сами. С Гортензией у него сложные отношения. Алексей лишь изредка навещает ее и никогда не называет мамой.
– Да? – удивилась я. – А мне вдова Клара́ сказала, будто он временно уехал, а вообще-то живет с ней.
– Это была не самая большая ее ложь, – усмехнулся Николай, – слушайте дальше.
Сергей Якунин тоже конфликтовал с родителями. Но если Леша Клара́ просто не хотел общаться с ними, не простив, что от него избавились, и попытался построить свою жизнь сам, то Сережа действовал по-другому. Он начал изводить Леонардо и Марфу, использовал любой повод, чтобы насолить ненавистным предкам, и в результате капитально испортил собственную жизнь, женился на Клаве только потому, что один вид работницы хлебозавода доводил сноба Леонардо до нервной икоты. Впрочем, Клава в конце концов сама поняла, зачем Сергей привел ее в свой дом. Но вот парадокс: стремясь изо всех сил насолить родителям, нарочно став шофером, не получив высшего образования, Якунин-младший внутренне был очень похож на Леонардо. Им руководила жадность, совершенно патологическая. Его отец страстно любил деньги, и мы знаем, на что он пошел, чтобы иметь их много, но ему нравилось жить на широкую ногу, окружать себя красивыми вещами. Сергею же доставляли удовольствие деньги в чулке, под матрацем. Ему не хотелось их тратить даже на себя, радость доставлял сам факт обладания «пиастрами».
– Но из-за чего Сергей так возненавидел Леонардо и Марфу? – поинтересовался Аркадий. – Ведь они любили сына.
Николай хмыкнул:
– Ну, многие подростки лет в двенадцать-тринадцать начинают конфликтовать с отцом и матерью без всякого на то повода. Просто гормоны бродят в неокрепшем организме. Большинство детей, впрочем, потом успокаиваются и живут со своими предками в любви и согласии, однако кое у кого период подросткового созревания затягивается лет до двадцати, но бывают и совсем уж тяжелые случаи, когда родители и дети вообще не способны найти общий язык. Уж не знаю, по какому пути пошел бы Сергей Якунин, но в самый пик его тинейджерских амбиций произошла жуткая история с арестом Трошева.
Был теплый месяц май. Якунины жили на даче, они старались проводить за городом как можно больше времени и перебирались в Москву только на зиму. Сергей ездил в школу на электричке. В тот день он приехал поздно. Сначала убирал класс, потом, воспользовавшись отличной погодой, пошатался по улицам… К дому в Вербилках Сережа подошел тихо и, проходя мимо окна гостиной, услышал нервную перебранку родителей. Леонардо и Марфа, считавшие, что находятся дома одни, обсуждали ситуацию с Володей. Говорили они очень тихо, но вполне откровенно. Наверное, в те годы уже существовали всякие «жучки» и микрофоны, но обыватели были более наивны, чем сейчас, да и техника не отличалась совершенством. О крошечных устройствах, размером с пылинку, при помощи которых свободно прослушиваются все разговоры в диапазоне трех километров, они не знали. О том, что их услышат посторонние, Якунины не волновались. По саду носился огромный волкодав Дик. Ласковый со своими, при виде чужака он поднимал дикий лай и набрасывался на всякого, кто посмел нарушить границы участка. Естественно, Сергея Дик встретил с радостью, а подросток, прижавшись к стене дома, услышал все и пришел в ужас. Фальшивые деньги…
Значит, Леонардо обманул Люсю и Михаила, сказал им, что сжег деньги в мангале, а сам их спрятал…
– Эй, эй! – вмешалась я. – Гортензия мне сказала, что Марфа узнала о припрятанных деньгах лишь в день смерти Леонардо. Муж признался ей в обмане только на смертном одре.
Николай махнул рукой:
– Нет, Марфа знала все с самого начала, просто она была более совестливым человеком, чем Леонардо, поэтому и завещала все свое имущество Насте, знала, что муж фактически ограбил Трошевых. Якунин заявил жене: «Бедность – это унизительно. Естественно, больше выпуском фальшивых купюр мы заниматься не сможем, на что тогда жить? Картины продаются плохо. Голодать? Ходить в рванье? Я на это не способен. И потом, деньги возвращать Люсе опасно – она дура, еще попробует торговать долларами, попадется и выдаст всех. Михаил с Гортензией тоже не от мира сего. Нет уж, пусть думают, что валюта уничтожена. Буду платить им пенсию». После того дня Сергей окончательно съехал с катушек и начал мстить отцу с матерью за предательство друзей.
– Ну не дурак ли, – вздохнул Кеша.
Николай пожал плечами:
– Возраст такой! Обостренное чувство справедливости. Сергей рассказал Насте о разговоре. Леша Клара́ в то время жил в интернате, и до него информация добралась поздней.
– Но почему Марфа решила завещать все Люсе и Насте? – растерянно поинтересовалась Зайка. – Почему лишила сына наследства?
Николай начал поглаживать лежащего на диване Снапа.
– Ну, к тому времени, когда Марфа стала составлять завещание, много воды утекло. Сергей все годы вел себя отвратительно, с каждым днем делаясь все гаже и гаже. А Марфа потихоньку истратила рублевый запас, валюту она не нашла, хотя тщательно обыскала весь дом. Через некоторое время она подумала, что Леонардо и впрямь уничтожил доллары. Ведь супруг показал ей, где хранятся рубли, но тайник с баксами не раскрыл, бросил фразу: «Меньше знаешь, лучше спишь». Уже умирая, отдал Марфе бумагу со словами: «Тут все написано», но объяснить ничего не успел.
Когда Марфа истратила рублевый запас, грянула перестройка. Якунина, став нищей, некоторое время бедствовала. Сергей, зарабатывавший в те годы вполне нормально, не помогал матери, он даже завел в своей комнате отдельный холодильник. Тогда Марфа продала дачу. Сделала она это без ведома сына, да от него и не требовалось никакого разрешения. Дом являлся собственностью Марфы, и о том, что у них нет больше дачи, Сергей узнал лишь через несколько месяцев, когда с удивлением увидел, что мать не собирается переезжать на весну в Вербилки. Какой он устроил ей скандал, описать невозможно. Мать, оскорбленная до глубины души, воскликнула:
– Ты хам!
– А вы с Леонардо воры! – потерял всякое самообладание Сергей.
– Не пойму, о чем ты! – побледнела мать.
И тут сынок выложил ей всю правду. Результатом тяжелого, изматывающего разговора стало то, что Марфа до самой своей смерти не замечала Сергея, а тот, каждый раз столкнувшись с матерью, шипел:
– Дрянь. Паскуда. Продала дом с деньгами!
Доведенная до крайности хамством сына, Марфа и составила такое завещание. Клаву же они все игнорировали.
Кстати, Настя была абсолютно уверена, что валюты нет.
– Скорей всего, – внушала она Сергею и Леше Клара́, – Леонардо сжег доллары, их было слишком опасно хранить, поймите, он не стал бы так рисковать.
– Рублики-то он припрятал, – горячился Сергей, – значит, и баксовая «нычка» имеется.
Тут надо отметить, что дети не знали о бумаге с «загадкой». Марфа рассказала о ней Гортензии, и дальше них информация не пошла.
– Но зачем Марфа продала дачу, если предполагала, что там где-то спрятаны доллары? – прервала Николая Маня.
– Объяснил же уже, – недовольно ответил тот.
– Она была такой глупой, что добровольно решила отказаться от огромной суммы в полмиллиона баксов? – настаивала Машка.
– Понимаешь, – объяснил Николай, – Марфа денег не нашла, смысла записки не поняла, она была уже немолодой, нуждалась, вот и решила: фиг с ней, с призрачной валютой. За избушку-то дают реальные деньги.
