Ну, да, конечно! Про каждую вошь хорошо надо говорить? презрительно фыркнул харизматически неразвитый Леха. Ты хоть знаешь, чего этот Маркин хотел?
Нет, честно призналась Алиса.
Он хотел... начал Леха и осекся.
Договаривай! взмолилась Алиса, чувствуя, что вот, она только что была рядом с ответом, и все сорвалось!
Нет, не буду... Тебе, как дурочке святой, и знать не положено!
Хорошо, согласилась Алиса. Не говори. Но почему ты стреляешь у меня в саду, это уж ты просто обязан мне объяснить!
Леха снова удивил Алису. Его крепкие щеки вдруг покрылись алым цветом, как у девочки-старшеклассницы, он отвел глаза в сторону и буркнул:
А вот поэтому и стрелял... Чтобы Маркин этого с тобой не сделал!
Да что ты имеешь в виду? не выдержала Алиса. Что Маркин со мной сделать-то хотел? Убить?
Леха даже подскочил.
Убить? переспросил он и загадочно усмехнулся. Может, и убил бы он тебя... Кто знает? Только теперь ты, Алиска, можешь жить спокойно: я тебя в обиду не дам!
С этими словами он поднялся, пульнул еще в Маркинскую улыбающуюся физиономию пару раз и двинулся в сторону дома.
Леха! попыталась остановить его Алиса, но он только махнул рукой, еще раз пробормотал про то, что она под защитой королевской гвардии, и исчез в доме.
Какой-то ужас, пожаловалась Алиса, которую уже начинало мутить от безнадежности. Все что-то знают и ничего не говорят! Господи, да пошли же наконец мне человека, который объяснит все более-менее доступным языком!
***
Лучше бы меня послали к Фримену, думала Елизавета.
Она поднималась все выше, в гору, где упиралась куполом в небеса небольшая церковь.
Мало того, что мне придется целый час быть смиренной, бормотала она себе под нос, отсчитывая шаги к горе, которую она уже окрестила голгофой, так еще надо надевать платок, который мне абсолютно не идет! Потом я должна допрашивать с пристрастием несчастного Дедулю... И куда он умудрился вляпаться, наш Дедуля? Вроде такой набожный человек, а вот тебе, пожалуйста! Не зря написано в Библии, что враги человеку ближние его! Попал, как кур в ощип, из-за своей ближней внучки!
Наконец церковь приблизилась, и Елизавета позволила себе остановку. Ей отчаянно хотелось курить, она даже достала сигареты, но мимо протопали две веселые старушки, и по их виду Елизавета безошибочно определила, что они направляются туда же, куда и она.
Поэтому она спрятала сигареты, тяжело вздохнула, еще раз прокляв свое задание, и пошла дальше, тем более что от церкви ее отделяло уже несколько шагов.
Перед церковью тусовались нищие, среди которых особо Елизавета выделила вполне здорового парня, который при виде Елизаветы, облачающейся в платок, радостно осклабился и завопил на всю улицу:
Эй, красавица! Замуж хочешь?
Можно подумать, это зависит от тебя, огрызнулась Елизавета.
А я возьму, серьезно пообещал парень и подмигнул Елизавете.
Боже ты мой, Дедуля совсем здешний народец распустил, вздохнула Елизавета, поморщившись и от дебильного оскала псевдонищего и от запаха стойкого перегара, который он источал.
От твоих благовоний башка кружится, сказала Елизавета.
А дай милостыню, полегчает, отозвался нахал.
Бог подаст, ответила Елизавета и толкнула тяжелую дверь.
Перекреститься забыла! ехидно пропел гадкий тип.
Она даже не обернулась, подумала только: Ох, попался бы ты мне, голубчик, в другое время! В другом месте... Я бы тебе быстро объяснила все о смысле бытия!
В церкви еще было пусто. Елизавета осмотрелась, пытаясь найти кого-нибудь из служек. Пока на месте присутствовала только симпатичная женщина, торгующая свечами.
Здравствуйте, улыбнулась ей Елизавета. А как бы мне увидеть отца Александра?
Сейчас, подождите минуточку, сказала женщина и махнула рукой. Словно из-под земли вырос невысокий парнишка, которого Елизаветина собеседница и отрядила разыскивать отца Александра.
Подождите немного, попросила она.
Спасибо, кивнула Елизавета и отошла поближе к алтарю.
Чувствовала она себя уже немного спокойнее. Не может быть Дедуля гадом, думала она, так что не буду голову ломать, а прямо спрошу его обо всем... Что-то не так. Даже если бы ему принялись угрожать Алискиной жизнью, Дедуля бы не стал Иудой!
Ход ее рассуждений был прост и логичен человек, живущий в свете, темным стать не может. Вот только он был прерван на самом интересном месте, когда Елизавете уже казалось, что она в двух шагах от разгадки.
Лиза?
Она подняла глаза.
Дедуля шел к ней быстрыми шагами, и Лизе показалось даже, что его ноги не касаются земли такой легкой и стремительной была его походка.
Лиза, что-нибудь случилось? С Алисой?
В глазах Дедули появилась тревога.
Пока ничего, решительно рванулась в бой Елизавета. Но скоро случится... Если, конечно, ты не одумаешься...
Я?!
Теперь тревога сменилась изумлением.
Что за глупости ты говоришь, Елизавета! При чем тут я?
Дедуля, торжественно заявила Елизавета. Пришло время нам с тобой обо всем поговорить без околичностей! Прямо как на исповеди...
Конечно, надо... Потому что я не могу ничего понять!
Мы тоже не можем многого понять, Дедуля! Например, что может связывать тебя с Алискиными убийцами!
***
Спасибо, мой дорогой, томно хлопнув ресницами, Нюша, не спеша, вылезла из машины. Охранник, окинув взглядом ее обмундирование, на сей раз даже не сомневался, что эта дама, источающая благополучие, как дорогие духи, имеет непосредственное отношение к вверенным ему жильцам.
Все-таки наш народ глуповат, вздохнула про себя Нюша. Остатки купеческого отношения к жизни не выветрятся никогда! Встречать упорно будут по одежке, а не по уму!
Раболепное отношение охранника ее только смешило впрочем, к этому Нюша уже привыкла.
Поднявшись на лифте, она подошла к знакомой двери.
Прошептав с Богом, она постучала, стараясь соответствовать придуманному образу много глупости, много самоуверенности и в то же время некоторое раболепие.
Дверь открылась.
Добрый вечер, скромно потупилась Нюша, подумав, однако, что Алиска с Елизаветой довольно точно описали ей Паршивцева.
Вы Анна Вяземцева?
Да, кивнула Нюша.
Проходите, мы вас ждали...
Ну, вот и свершилась мечта идиотки, вздохнула про себя Нюша, появляясь на пороге гостиной, где собрались все представители литературной банды. Попала ты, Вяземцева, прямо в объятия мафии, и дети останутся сиротками! Надо было перед походом завещать их Алиске по крайней мере, уж она-то сумеет вырастить их порядочными людьми!
Или порядочными идиотами, добавила она.
Знакомьтесь, это наша новая...
Паршивцев замялся.
Жертва, ехидно пропела про себя Нюша.
Сотрудница. Человек, влюбленный в литературу. Думаю, мы сможем быть обоюдо полезны друг другу...
Но вы же еще не читали мои произведения, возразила Нюша, сохраняясь в образе непорочной глупости.
В большой комнате собрались те, кого раньше Нюша только представляла, ориентируясь на рассказы подружек, а теперь имела счастье лицезреть воочию. В толстяке с ласковыми глазами она быстро опознала Мерзавцева. Рядом почитывал журнал молчаливый и внушительный Гориллов. Стоило только Нюше появиться в комнате, откуда-то из темноты явился высокий худой дядька с седыми волосами. Извиваясь по-змеиному, он склонился перед Нюшей в поклоне.
Илларионов, Александр Евгеньич, представился он, пожимая Нюшины пальчики с улыбкой, которую Нюша сразу охарактеризовала раболепной и злой одновременно.
Искариотов, наполненный желчью и ядом вечной зависти, вспомнила Нюша меткую характеристику Алисы. О, Алиска, как всегда, чересчур добра, подумала Нюша.
Глаза Илларионова, скрытые тонкими стеклами очков, внимательно смотрели на Нюшу с проницательностью бывшего следователя НКВД, который и на покое не знает покоя. И еще Нюше показалось, что Илларионов пробовал себя в литературе. Пробовал, пробовал, но ничего путного не вышло. И с тех пор Илларионов воспылал к писательской братии стойким чувством неприязни, если не сказать - ненависти. А эту ненависть, как горчицей, приправил ядовитой завистью, тщательно скрытой за чересчур ядовитой, язвительной учтивостью. Такая учтивость, милостивый государь, граничит с хамством, мысленно адресовала ему Нюша, и немного испугалась, что он поймал эту ее мысль.
Это Наденька, подвел ее Искариотов к высокой девице.
Почему-то они оба похожи друг на друга, пришло ей в голову. Что-то общее...
Наденька подняла маленькую головку и важно кивнула, словно показывая Нюше, что от нее тоже многое зависит.
Шестой была уже известная писательница Парамонова.
Знаете, Анечка, сказала она, поднимаясь навстречу Нюше, у нас в связи с вашим приходом теперь счастливое число. Вы седьмая. И мы очень рады вас приветствовать в нашем кругу!
Нюша покраснела сейчас я рассмеюсь! но Парамонова восприняла появившийся на щеках Нюши багрянец как великое смущение и ласково похлопала ее по руке.
