Нажав на квадратные кнопки, он подождал, пока механизм выдаст первый шоколадный батончик с марципаном. Потом еще один. Сласти и кипяток днем, пицца с доставкой вечером. Так он жил с начала расследования, которое по-прежнему вело в никуда. Долгие бесцельные прогулки по Стокгольму рано утром и поздно ночью, чтобы выпустить хоть малую толику беспокойства и энергии, а среди ночи посещения гимнастического зала полицейского управления. В три часа ночи, совершенно один в большом зале, он сражался с гирями, штангами, бегущими дорожками, боксерскими грушами, чтобы не сражаться с людьми. Бронкс разорвал пластик, откусил зеленого марципана в шоколаде, проглотил, с отвращением к приторной каше во рту, но выбора нет, надо чем-то заполнить зияющую пустоту внутри, чтобы не дать сухому, бледному, жилистому телу наделать глупостей.
Однородная, сплоченная группа. Никак не связанная с уголовным миром, а стало быть, и с сетью информаторов, с которыми работали Бронкс и его коллеги. Группа из четырех человек без судимостей, не зафиксированная в базах данных, останется безликой, пока не совершит ошибку, а они ошибок не делали.
Недавно натертый линолеум блестел в ярком свете, струившемся в окна. Бронкс не находил покоя, а от усталости даже спать не хотел, потому и направился к выходу, чтобы второй раз за день прогуляться, хотя до полудня еще далеко. Он застегнул молнию кожаной куртки с подстежкой, слишком теплой для весеннего солнца, но пока что не выбрал времени достать с антресолей куртку полегче.
Последние две недели его донимала другая злость, какой он раньше не испытывал. Почти каждый день он рассматривал его, по нескольку секунд на дерганых черно-белых кадрах записей камер наблюдения. Главарь. Тот, кто вел отсчет, тот, кто выстрелами в ударопрочное стекло изображал смайлики, кто чрезмерным насилием получал что хотел. Наверно, это и вызывало злость. Не просто насилие. Но насилие, соединенное с азартом игры, – вот что не укладывалось у Бронкса в голове. Человек на этих кадрах решал свои проблемы, как ребенок в мире взрослых, и успеха добивался потому, что думал не так, как взрослые, обходил их заслоны, прибегая к трюкам, какие впору найти в подарочной коробке под елкой. Полиция привыкла иметь дело со взрослыми преступниками, но не с такой вот изобретательностью, завораживающей и одновременно пугающей.
Ему хотелось проникнуть в эти мозги, поговорить с ними, понять.
Бронкс спустился по лестнице, прошел через четыре запертые двери, открыв их пластиковой карточкой, а калитку – ключом. На улице было куда светлее, чем он ожидал, и он зажмурился, вдыхая мягкий весенний воздух, а потом зашагал на восток, к центру.
После двойного ограбления в Эсму случилось тридцать шесть наглых ограблений, разбросанных по всей Швеции, он тщательно проанализировал все. И взял на заметку два. Одно полностью повторяющее модель поведения этой группы и второе в корне отличное.
Первое в Кунгсёре, сонном городишке в часе езды от Стокгольма, ограбление банка, осуществленное в точности по их сценарию. Главарь – Бронкс начал звать его Старшим Братом – всегда шел первым и расстреливал камеру над дверью. За ним шел Младший Брат, всегда вооруженный пистолетом-пулеметом, он либо прыгал через стойку, либо обегал ее, опустошая кассы. Затем третий, Солдат. Этот занимал стрелковую позицию, будто ограбление было военной операцией, боем в городе, тактической операцией, в которой ему поручили определенное задание. Солдат всегда был вооружен автоматическим карабином и, прежде чем уходил в хранилище, расстреливал вторую камеру. Четвертого Бронкс назвал Водитель, он привозил их и увозил, осуществлял наружное наблюдение за обстановкой и, судя по показаниям свидетелей, машину вел сдержанно, не слишком быстро, без лихачества.
Впервые прочитав свидетельские показания и отчеты криминалистов о втором ограблении – в Римбу, к северу от Стокгольма, – Бронкс отложил было все в папку, как не имеющее касательства к его расследованию. Грабителей в банке всего двое. Джинсы и куртки. Чулки на лице. И камеры они не расстреляли – так что он мог видеть весь ход грабежа, каждое движение, от появления преступников до их ухода. Они держались очень спокойно, с персоналом были вежливы, голос не повышали. Вошли, показали оружие, забрали деньги и покинули место преступления на краденом “опеле-кадете”. Ни малейшего сходства с прежними ограблениями его группы. Только когда Санна, как и прошлый раз, показала ему короткий фрагмент, отснятый наружной камерой банка, он снова открыл эту папку. Перед тем как войти внутрь, первый грабитель обернулся, словно проверяя, как там коллега, положил руку ему на плечо и что-то сказал, обменявшись с ним долгим взглядом. Один защищал и руководил.
Старший Брат. Второй был под защитой и подчинялся. Младший Брат.
– Джон!
Щурясь от яркого солнечного света, Бронкс был уже недалеко от Шелегатан, когда услыхал за спиной торопливые шаги.
– Подожди!
Он никогда не видел, чтобы его начальник бегал. Тем более здесь. Они встречались каждый день, но только в коридорах или иной раз на местах происшествия, единственное исключение – тот вечер, когда он посетил замечательный дом Карлстрёма в Эппельвикене.
– Сто двадцать четыре пистолета-пулемета эм-сорок пять! – сказал Карлстрём, запыхавшись, но победоносно. – Девяносто две автоматические винтовки а-ка-четыре! И пять пулеметов модели пятьдесят восемь!
– Что?
– Немало, а?
– Смотря с кем воевать.
– А если грабить банки и инкассаторские машины?
Бронкс только что начал бесцельную прогулку, чтобы выпустить нервную энергию. Теперь эта необходимость отпала.
55
Лесная дорога круто поднималась на несколько сотен метров вверх, заканчиваясь на вершине холма гравийной площадкой, где толпились люди – полицейские в форме, солдаты в зеленых мундирах, несколько штатских и криминалист в белом комбинезоне, блестящем на солнце. А вот и оно. Небольшое кубическое строение. Возле него и толпился народ.
Бронкс поздоровался с коллегами из столичной полиции и участка Худдинге, с агентами армейской службы безопасности и пожилым мужчиной, от которого пахло табаком и который представился как проверяющий, его тревожный взгляд следил за Бронксом, когда тот направился к кубическому строению.
Белый комбинезон. На корточках у закрытой двери из толстого металла. Она услыхала скрип его шагов по гравию и обернулась.
– Привет, – сказал Бронкс.
– Ты видел замок? На шлагбауме? – сказала Санна, обернувшись.
– Видел.
– Целый. По крайней мере с виду. Первоначальный замок снят и заменен точной копией. Даже серийные номера те же. Ключ вставляется, но повернуть его невозможно.
В земле у ног Санны виднелась большая яма.
– Так и здесь. С виду все в порядке.
Санна кивнула на штатского с тревожными глазами.
– Он проверял арсенал каждый вечер и ничего не заметил. Снаружи.
Она налегла плечом на тяжелую дверь, открыла. Чуть посторонилась, чтобы Бронкс мог глянуть внутрь.
– Вот так преступники проникли в арсенал. Через подкоп. Он был полностью засыпан, мы только что его откопали.
Санна вошла в тесное безоконное помещение, Бронкс последовал за ней. Думал он о своем старшем брате.
– Они здорово потрудились.
Оливково-зеленые ящики вдоль стен, все открытые, уложенные штабелями. На том участке пола, который остался неповрежденным, высокой стопкой громоздились крышки. АК-4, пистолеты-пулеметы m/45, KSP-58 – черный, угловатый шрифт.
– Они очень старались скрыть все следы и успешно это сделали.
– Вот, значит, где все началось, – отозвался он. – Вот она, неизвестная переменная.
– Что за переменная?
Он присел на коленки, испачкав брюки цементной пылью.
– Фарста. Сведмюра и Эсму. Римбу и Кунгсёр.
– Что за переменная, Джон?
Он провел ладонью по краям и дну ямы. Все началось здесь. Поздние ночи, ранние утра, долгие выходные – и ощущение, что все время отстаешь, прибываешь на место с опозданием. Засунув руку в глубь пустоты среди сырого гравия, он испытывал злость и вместе с тем уважение.
– Если ты никогда не сидел в тюрьме, если у тебя нет оружия, нет контактов с преступным миром, чтобы достать оружие, но ты намерен заняться преступной деятельностью – как ты поступишь? Просто добудешь его из оружейного хранилища.
– Не сидел в тюрьме? Джон, ты навестил его?
Джон Бронкс не ответил. В этом нет нужды. Они слишком хорошо знали друг друга, так что утаивать бесполезно. И быстро улыбнулись друг другу, затем он отвернулся и вышел.
Согласно заключению криминалистов, проанализировавших в общей сложности пять грабежей, эта группа никогда не стреляла дважды из одного и того же оружия. Бронкс предполагал, что после каждого ограбления оружие превращали в лом и заменяли новым, так что совершённые преступления было невозможно технически связать друг с другом, а если преступники будут арестованы, обвинить их удастся лишь в последнем ограблении.
