— Купили одного недовольного в Вашингтоне.
— В Вашингтоне?
— Американцы тоже ищут Каина, упорно подбираясь к Карлосу. Я так думаю. Существование «Медузы» никогда публично не признавалось, и Каин может причинить им большие неприятности. Этот недовольный имел возможность передать нам существенную информацию, включая и материалы на «Медузу». Оставалось просто сравнить имена с цюрихскими. Просто для Карлоса, но не для других.
Слишком просто, подумал Джейсон, не зная, почему это пришло ему в голову.
— Понятно, — сказал он.
— А вы? Как вы его нашли? Не Каина, конечно, Борна?
Сквозь дымку беспокойства Джейсон вспомнил другое соображение. Не свое, а то, что высказала Мари.
— Еще проще. Мы ему платили по краткосрочным депозитам на счет, разница вслепую переводилась на другой счет. Номера можно было проследить. К этому приему прибегает налоговая инспекция.
— Каин это позволил?
— Он не знал. За номера было заплачено… как вы платите за другие номера — телефонные — из карты.
— Поздравляю.
— Мне нужно не это, а все, что вы знаете о Каине. То, что вы сказали, относится к установлению его личности. Теперь дальше. Все, что вы знаете об этом Борне, все, что вам про него доводилось слышать.
Будь осторожнее. Не напрягай голоса. Ты просто… оцениваешь сведения. Мари тебе говорила. Дорогая, милая Мари. Слава Богу, что тебя здесь нет.
— Полных данных о нем у нас нет. Ему удалось ликвидировать большую часть важнейших документов — урок, несомненно, усвоенный у Карлоса. Но не все. По фрагментам мы восстановили следующее. Прежде чем завербоваться в «Медузу», он жил в Сингапуре как франкоговорящий бизнесмен, представлявший группу американских импортеров от Нью-Йорка до Калифорнии. Известно, что он был отстранен от должности этой группой, которая намеревалась выслать его в Штаты для возбуждения против него уголовного дела: он украл у них сотни тысяч долларов. В Сингапуре он был известен как человек замкнутый, очень активный в контрабандных операциях и совершенно безжалостный.
— А до этого, — перебил ее Джейсон, чувствуя, что вновь начинает покрываться потом. — До Сингапура? Откуда он приехал?
Будь осторожен! Образы! Он мог видеть улицы Сингапура — Принц-Эдвард-роуд, Ким Чуан, Бун-Тат-стрит, Максвелл, Каскаден.
— Этих документов никто не нашел. Есть только слухи, совершенно нелепые. Например, говорили, что он бывший иезуит, сошедший с ума. Еще говорили, что он был молодым напористым финансистом, который растратил фонды в сговоре с несколькими сингапурскими банками. Ничего определенного, ни одной зацепки. До Сингапура — ничего.
Ошибаешься, было многое. Но все это не имеет никакого отношения к тому, о чем ты говоришь. Тут пробел, его надо заполнить, и ты мне в этом не сумеешь помочь. Быть может, никто не сумеет, быть может, никому и не следует.
— Пока что вы не сообщили мне ничего особенного, — сказал Борн. — Ни слова из того, что меня интересует.
— Тогда я не знаю, чего вы хотите! Вы задаете вопросы, настаиваете на подробностях, а когда я вам отвечаю, вы отбрасываете все как несущественное. Чего вы хотите?
— Что вам известно о… работе Каина? Раз вы искали компромисса, то дайте мне для него повод. Если наша информация различается, то скорее всего в том, что относится к его делам. Когда вы впервые обратили внимание на него? Карлос обратил внимание? Быстро!
— Два года тому назад, — ответила мадам Лавье, которую привело в замешательство, напугало нетерпение Джейсона. — Из Азии поступили сведения, что какой-то белый предлагает услуги, удивительно схожие с теми, что оказывал Карлос. Это быстро вырастало в целое предприятие. В Моулмейне был убит какой-то посол, через два дня влиятельный японский политик погиб в Токио накануне дебатов в парламенте. Спустя еще неделю в Гонконге взорвался в своей машине редактор одной газеты, а меньше чем через двое суток на улице в Калькутте застрелили какого-то банкира. За каждым убийством стоял Каин. — Она остановилась, чтобы оценить реакцию Борна, но реакции не последовало. — Вы что, не понимаете? Он успевал всюду. Он кидался от одного убийства к другому, заключая сделки с такой скоростью, что поневоле был неразборчивым. Он страшно спешил, делал себе репутацию так быстро, что поражались даже видавшие виды профессионалы. Никто не сомневался, что он профессионал, и меньше всех Карлос. Было послано указание разузнать про него все, что можно. Видите ли, Карлос понял то, чего никто из нас тогда не понимал, и меньше чем через год его подозрения подтвердились. Поступили донесения из Манилы, Осаки, Гонконга и Токио. В них говорилось, что Каин направляется в Европу, собирается сделать базой своих операций Париж. Вызов был понятен, перчатка брошена. Каин вознамерился уничтожить Карлоса. Стать новым Карлосом и предложить свои услуги тем, кто в них нуждается. Вроде вас, мсье.
— Моулмейн, Токио, Калькутта… — Джейсон услышал эти слова, слетающие с его губ, выговоренные шепотом. Опять они плавали в надушенном воздухе, эти тени забытого прошлого. — Манила, Гонконг… — Он остановился, стараясь разогнать туман, вглядываясь в страшные фигуры, проносившиеся перед его мысленным взором.
— Эти и многие другие места, — продолжала Лавье. — Это была ошибка Каина. Карлос для разных людей разный, но те, кто пользуется его доверием и щедростью, ему преданы. Его информаторов и наемников не так-то легко подкупить, хотя Каин время от времени и пытался это сделать. Говорят, что Карлос скор на расправу, но говорят и другое: лучше сатана, которого знаешь, чем его неизвестный преемник. Вот чего Каин не мог понять и сейчас не понимает, — у Карлоса обширная агентурная сеть. Переместившись в Европу, Каин не знает, что его деятельность раскрыта и в Берлине, и в Лиссабоне, и в Амстердаме… вплоть до Омана.
— Оман, — невольно повторил Борн, — шейх Мустафа Халик, — прошептал он.
— Не доказано, — пренебрежительно оборвала Лавье. — Отвлекающий маневр, дымовая завеса, сам контракт — выдумка. Он приписал себе убийство, которое было внутренним делом: их охрану преодолеть невозможно. Это вранье!
— Вранье, — повторил Джейсон.
— Масса вранья, — презрительно добавила мадам Лавье. — И все же он не дурак, он лжет аккуратно, бросит намек здесь, бросит там, зная, что, когда будут рассказывать, все преувеличат. Он на каждом шагу провоцирует Карлоса, продвигаясь за счет человека, которого намерен заменить. Но Карлосу он не ровня. Он берется за такие заказы, которых не может выполнить. Вы — только один из примеров. Мы слышали про несколько других. Поэтому, говорят, он и скрывается, месяцами избегая встреч с людьми вроде вас.
— Избегая встреч… — Джейсон взялся за запястье, дрожь возобновилась, в голове снова раздался звук какого-то отдаленного грома. — Вы… в этом уверены?
— Вполне. Его не убили, он скрывается. Он провалил не один заказ, это было неизбежно. Он набрал чересчур много на чересчур короткий срок. Но всякий раз, провалившись, он устраивал никому не нужное театральное убийство, чтобы поддержать свой престиж. Он мог выбрать какую-нибудь известную фигуру и ликвидировать ее. Убийство вызывало всеобщий шок и непременно приписывалось Каину. Посол, путешествовавший в Моулмейне, — один из примеров. Его убийство никто не заказывал. Есть еще два-три известных нам случая. Русский комиссар в Шанхае и не так давно банкир в Мадриде…
Ярко-красные губы лихорадочно шевелились на застывшей напудренной маске. Он слышал эти слова, слышал их прежде. Он когда-то существовал с ними. То были уже не тени, а воспоминания из забытого прошлого. Образы и действительность перемешались. Каждую фразу, которую она начинала, он мог бы закончить, каждое имя, или город, или случай, которые она упоминала, были ему подсознательно знакомы.
Она говорила… про него.
Альфа, Браво, Каин, Дельта…
Каин вместо Чарли, Дельта вместо Каина.
Борн был убийцей по имени Каин.
Оставался последний вопрос: мгновения, когда рассеялась тьма, двое суток тому назад в Сорбонне. Марсель, 23 августа.
— Что произошло в Марселе? — спросил он.
— В Марселе? — Мадам Лавье отшатнулась. — Как вы могли? Что вам налгали? Что еще?
— Просто расскажите, что там было.
— Вы, конечно, имеете в виду Леланда. Вездесущего посла, чья смерть была заказана и оплачена. И заказ принят Карлосом.
— А если я вам скажу, что некоторые думают, будто бы это дело рук Каина?
— Он хотел бы, чтобы все так думали! Хотел нанести Карлосу тяжелейшее оскорбление — украсть у него убийство. Оплата была Каину не важна, он хотел только показать миру — нашему миру, — что он может успеть раньше и выполнить работу, за которую заплатили Карлосу. Но он не выполнил ее. Он не имел никакого отношения к убийству Леланда.
