— Вы плохо себя чувствуете? Вы очень бледны и…
— Я в порядке, — отрезал он, — я сказал, давайте дальше.
— Что вам рассказывать?
— Говорите все. Хочу услышать это от вас.
— Зачем? Нет ничего такого, чего бы вы не знали. Вы выбрали Каина. Вы пренебрегли Карлосом и думаете, что сможете пренебречь им снова. Вы и тогда ошибались, и сейчас ошибаетесь.
Я тебя убью. Схвачу за горло и задушу. Рассказывай! Бога ради, рассказывай. До конца. Пока это только начало. Я должен все знать.
— Не важно, — сказал он, — если вам нужен компромисс — хотя бы только для спасения своей жизни, — расскажите мне, почему мы должны вас послушаться. Почему Карлос так непреклонен… маниакально непреклонен… насчет Борна? Объясните мне так, словно я об этом никогда раньше не слышал. Если не захотите, то имена, которые не следует упоминать, разойдутся по Парижу, и после обеда вас не будет в живых.
Алебастровая маска мадам Лавье застыла.
— Карлос будет преследовать Каина до скончания века и убьет его.
— Нам это известно. Мы хотим знать — почему.
— Он вынужден. Посмотрите на себя. На людей вроде вас.
— Ерунда. Вы не знаете, кто мы такие.
— Мне и не надо знать. Я знаю, что вы сделали.
— Так скажите!
— Я уже говорила. Вы взяли Каина вместо Карлоса. Не того выбрали. Заплатили не тому убийце…
— Не тому убийце…
— Не вы первые, но вы будете последними. Заносчивый самозванец будет убит здесь в Париже независимо от того, договоримся мы о компромиссе или нет.
— Мы взяли не того убийцу… — Слова плыли в элегантной, надушенной атмосфере ресторана. Оглушительный гром откатился, он еще ярился, но уже где-то далеко в грозовых тучах… Пелена рассеивалась, вокруг курилась дымка. Он прозревал, и его глазам представлялось чудовище. Не миф, а чудовище. Еще одно. Их было два.
— Вы что, сомневаетесь? — спросила Лавье. — Не связывайтесь с Карлосом. Дайте ему взять Каина, отомстить. — Она помолчала, приподняв руки над столом. — Я ничего не обещаю, но я за вас замолвлю словечко, скажу об убытках ваших людей. Возможно… только возможно, вы же понимаете… ваш контракт будет признан тем, кого вы должны были бы выбрать в первую очередь.
— Тот, кого мы должны были выбрать… Потому что мы выбрали не того.
— Вы же понимаете, мсье, не так ли? Карлосу надо сказать, что вы все понимаете. Возможно… только возможно… он посочувствует вашим убыткам, если будет уверен, что вы поняли свою ошибку.
— Это и есть ваш компромисс? — спросил Борн, стараясь собраться с мыслями.
— Все возможно. А из ваших угроз ничего хорошего не выйдет, могу вас уверить. Для каждого из нас, включая, буду откровенна, и меня. Последуют бессмысленные убийства, а Каин останется стоять в сторонке и посмеиваться. Так вы потеряете вдвойне.
— Если это правда… — Джейсон сделал глоток, чтобы смочить пересохшее горло, — то мне надо будет объяснить своим людям, почему мы… выбрали… не того.
Прекрати! Спокойно договори! Возьми себя в руки!
— Расскажите мне все, что вы знаете про Каина.
— С какой целью? — Лавье опустила руки на стол, десять ярко-красных ногтей, как десять лезвий.
— Если мы выбрали не того, значит, получили не ту информацию.
— Вы слышали где-то, что он не хуже Карлоса, так ведь? Что его гонорары более разумны, его аппарат более сдержан, а из-за меньшего количества посредников нет никакой возможности проследить за контрактом. Так было?
— Возможно.
— Конечно, так. Так всем говорили, и все это ложь. Сила Карлоса в его широкой информированности, абсолютной достоверности его информации. В отработанной системе, когда нужное лицо настигается в нужное время, точно перед убийством.
— Похоже, она требует слишком много народа. Слишком много было в Цюрихе, слишком много здесь, в Париже.
— Все слепые, мсье. Все до одного.
— Слепые?
— Объясню. В течение нескольких лет я участвовала в операциях, встречаясь так или иначе со многими десятками людей, игравших второстепенные роли, — главных не играет никто. И, однако, ни один из них не только не разговаривал с Карлосом, но не имел никакого понятия, кто он такой.
— Это Карлос. Я хочу знать про Каина. Что вы знаете про Каина?
Держись. Отступать нельзя. Смотри на нее, смотри на нее!
— С чего начать?
— С первого, что придет в голову. Откуда он появился?
Не отводи глаз!
— Ясно. Из Юго-Восточной Азии.
— Ясно… О Боже.
— Из американской «Медузы», это нам известно…
«Медуза»! Шквалы ветра, тьма, вспышки света, боль… Боль разорвала ему череп. Он находился сейчас не там, где был, а там, где был когда-то. Другой мир во времени и пространстве. Боль. О Господи. Боль…
Тао!
Че-сай!
Тамкуан!
Альфа, Браво, Каин… Дельта.
Дельта… Каин.
Каин вместо Чарли.
Дельта вместо Каина.
— Что такое? — Женщина была напугана. Она вглядывалась в его лицо, сверлила глазами. — Вы вспотели. У вас дрожат руки. Вам плохо?
— Это быстро проходит. — Джейсон отнял руку от запястья и достал платок, чтобы вытереть лоб.
— Это давление?
— Да, давление. Давайте дальше. Времени не много, надо успеть найти людей, принять решение. Оно, вероятно, будет касаться и вашей жизни. Вернемся к Каину. Вы говорите, что он был из американской… «Медузы».
— Les mercenaires du diable,[72] — сказала Лавье. — Так прозвали «Медузу» колонисты в Индокитае — те, кто там еще остался. Подходящее название, вам не кажется?
— Мое мнение здесь ни при чем. И не имеет значения, что я знаю. Я хочу услышать, что вы думаете и знаете про Каина.
— Этот приступ ожесточил вас.
— Просто я теряю терпение. Вы говорите, мы выбрали не того, если так, значит, у нас была неверная информация. Вы предполагаете, что Каин француз?
— Отнюдь нет. Вы проверяете меня неумело. Я упомянула это только для того, чтобы показать, что про «Медузу» мы знаем немало.
— «Мы» означает людей, работающих на Карлоса.
— Можно сказать и так.
— Я так и скажу. Если Каин не француз, то кто он?
— Несомненно американец.
О Боже.
— Почему?
— Во всем, что он делает, есть налет американской дерзости. Он много суетится, иногда без всякого разумения, приписывает себе чужие заслуги, убийства, к которым не имел отношения. Он как никто изучил методы и связи Карлоса. Нам говорили, что он пересказывает их во всех подробностях потенциальным клиентам, выдает себя за Карлоса, а еще чаще уверяет дураков, что это он, а не Карлос, принял и выполнил заказ. — Лавье помолчала. — Я попала в точку, верно? Это он и с вами проделал, с вашими людьми — да?
— Возможно. — Как только ее показания вернулись к нему, Джейсон опять взял себя за запястье. Показания, которые должны дать ключ к решению этой странной загадки.
Штутгарт, Регенсбург, Мюнхен. Два убийства и одно похищение приписываются группировке Баадера. Оплата из американских источников…
Тегеран? Восемь убийств. Ответственность поделена: Хомейни и ООП. Оплата — два миллиона. Советский юго-западный сектор.
Париж… Все контракты будут проводиться через Париж.
Чьи контракты?
Санчес… Карлос.
— …всегда такими примитивными приемами.
Лавье что-то говорила, он не слышал.
— Что вы сказали?
— Вы что-то вспомнили, да? Он использовал тот же прием с вами, с вашими людьми. Так он добывает себе заказы.
— Заказы? — Борн напряг мускулы живота, и боль вернула его за стол в зале с канделябрами аржантейского ресторана. — Значит, он получает заказы, — повторил он.
— И выполняет их вполне квалифицированно. Этого у него не отнимешь. Список его убийств впечатляет. Во многих отношениях он второй после Карлоса, не ровня ему, но намного выше по классу, чем guerilleros.[73] Он человек весьма квалифицированный, очень изобретательный, это разящее оружие, проверенное в «Медузе». Но его заносчивость, его обманы ему выйдут боком.
— Поэтому вы и считаете его американцем? Или у вас такое предубеждение? Я думаю, вы любите американские деньги, но из того, что они экспортируют, лишь это вам и нравится.
Огромная сноровка, изобретательность, разящее оружие… Пор-Нуар, Ла-Сьота, Марсель, Цюрих, Париж.
— Никакого предубеждения, мсье. Это установлено достоверно;
— Каким образом?
Лавье коснулась ножки своего бокала.
— Купили одного недовольного в Вашингтоне.
— В Вашингтоне?
— Американцы тоже ищут Каина, упорно подбираясь к Карлосу. Я так думаю. Существование «Медузы» никогда публично не признавалось, и Каин может причинить им большие неприятности. Этот недовольный имел возможность передать нам существенную информацию, включая и материалы на «Медузу». Оставалось просто сравнить имена с цюрихскими. Просто для Карлоса, но не для других.
