— Аэроплан не будет таким милым, какой была твоя маленькая Звездочка, — сказала Аня. — Машина — это просто машина… но твоя Звездочка, Гилберт, она была живая. В поездке на ней было что-то, чего не может дать даже полет среди облаков на закате. Нет, я все же не завидую девушке моего внука. Мистер Мередит прав. «Царство Божье»… и царство любви… и счастья… дается не внешними обстоятельствами существования.
— Кроме того, — добавил доктор серьезно, — нашему упомянутому внуку придется уделять основное внимание аэроплану… он не сможет оставить вожжи лежащими на спине машины, пока будет смотреть в глаза своей спутницы. У меня ужасное подозрение, что невозможно управлять аэропланом, используя для этого только одну руку. Нет, — доктор покачал головой, — думаю, я все же предпочел бы мою Звездочку.
В то лето немцы снова прорвали русский фронт, и Сюзан с горечью заявила, что ожидала этого с тех самых пор, как Керенский вдруг взял и женился.
— Я отнюдь не против священных брачных уз, миссис докторша, дорогая, но мне кажется, что, когда человек руководит революцией, у него и так хлопот полон рот, и ему следовало бы отложить брак до более подходящих времен. На этот раз с русскими покончено, и нет смысла закрывать глаза на этот факт. Но вы видели ответ Вудро Вильсона на папские мирные предложения[103]? Ответ великолепный. Я сама не смогла бы лучше изложить истинное положение вещей. Я чувствую, что за это письмо могу простить Вильсону всё. Уж он-то понимает смысл слов, которые употребляет, и в этом вы можете быть уверены.
Кстати, о смысле слов, миссис докторша, дорогая, вы слышали последнюю историю о Луне с Бакенбардами? Говорят, на днях он посетил школу на лоубриджской дороге и решил устроить там что-то вроде экзамена по орфографии для четвертого класса. У них, как вы знаете, каникулы только весной и осенью, а летом они учатся — довольно отсталые дети у тех, кто живет на той дороге.
Моя племянница, Элла Бейкер, ходит в ту школу; так вот она-то и рассказала мне всю историю. Учительница чувствовала себя не очень хорошо — у нее разболелась голова, — так что она вышла на школьный двор, чтобы немного подышать свежим воздухом, пока мистер Прайор экзаменовал класс. Дети отлично справились с заданиями по правописанию, но, когда Луна начал задавать вопросы о смысле написанных слов, все встали в тупик, так как значения слов не проходили. Элла и другие старшие ученики очень расстроились. Они так любят свою учительницу, а брат мистера Прайора, Эйбел Прайор состоит в опекунском совете их школы, и он настроен против их учительницы и все время пытается склонить на свою сторону других опекунов.
Так что Элла и остальные боялись, что, если четвертый класс не ответит на вопросы Луны о значении этих слов, Луна вообразит, будто учительница никуда не годится, и, когда об этом узнает Эйбел, у него появится отличный повод для новых нападок на нее. Но маленький Сэнди Логан спас ситуацию. Он из приюта, но развит не по летам, и он мигом раскусил Луну. «Что значит слово анатомия?» — спросил Луна. «Боль в животе», — тут же ответил Сэнди, глазом не моргнув. Луна с Бакенбардами — человек очень невежественный, миссис докторша, дорогая; он сам не знал значения этих слов, а потому сказал: «Хорошо… очень хорошо». Весь класс тут же понял в чем дело… во всяком случае, поняли трое или четверо из тех, что несообразительнее… и поддержали игру. Джин Блейн сказала, что «акустика» означает «раздоры в церкви», а Мьюриел Бейкер сказала, что «агностик» — это «тот, у кого несварение», а Джим Картер сказал, что «абсорбция» — это «когда человек ест только овощи», и так далее до конца списка слов. Луна слушал все это и повторял: «Хорошо… очень хорошо», так что Элла уже начала бояться, как бы ей не умереть от смеха, который она из последних сил сдерживала.
Когда учительница вернулась в класс, Луна сделал ей комплимент насчет того, как хорошо ученики понимают все, чему их учат, и сказал, что собирается обратить внимание опекунов на то, какое сокровище их учительница. Это «большая редкость», сказал он, когда учащиеся четвертого класса могут ответить без запинки на вопрос о значении любого слова. И он ушел, сияя от удовольствия. Но Элла сообщила мне все это под большим секретом, миссис докторша, дорогая, и мы должны сохранить тайну, ради их учительницы. У нее не останется никаких шансов сохранить за собой место в их школе, если Луна когда-нибудь узнает, как его одурачили.
В тот же день в Инглсайд зашла Мэри Ванс, чтобы сообщить, что Миллеру Дугласу, который был ранен в бою за Семидесятую высоту[104], пришлось ампутировать ногу. Все в Инглсайде выразили сочувствие Мэри, в чьей душе огонь патриотизма зажегся не сразу, но теперь горел таким же ровным и ярким пламенем, как и в душах всех остальных.
— Некоторые поддразнивают меня насчет того, что муж у меня будет только с одной ногой. Но, — сказала Мэри горделиво, — я охотнее выйду за одноногого Миллера, чем за любого другого мужчину с десятком ног… ну, разве что, — добавила она, подумав, — разве что за Ллойд Джорджа. Ну, мне пора. Я подумала, что вам будет интересно узнать про Миллера, так что заскочила к вам на обратном пути из магазина, но мне надо поскорее вернуться домой, так как я обещала Луку Макаллистеру помочь сегодня вечером скирдовать зерно. Теперь мы, девушки, должны позаботиться о том, чтобы урожай был собран, раз парней осталось так мало. Я сшила себе комбинезон, и могу вам сказать, что он мне очень идет. Вдова Алека Дугласа говорит, что комбинезон — это неприлично и не следовало бы их вообще разрешать, и даже миссис Эллиот смотрит на мой комбинезон немного косо. Но помилуйте, мир не стоит на месте; да и в любом случае, для меня нет большего удовольствия, чем шокировать старую Китти Дуглас.
— Кстати, папа, — сказала Рилла, — я собираюсь на месяц заменить Джека Флэгга в магазине его отца. Я сегодня обещала ему, что поработаю вместо него, если ты не будешь возражать. Тогда он сможет помочь фермерам убрать урожай. Я не думаю, что от меня было бы много пользы в поле… хотя многие девушки справляются с такой работой… но зато Джек будет свободен, пока я буду стоять вместо него за прилавком. С Джимсом теперь почти никаких хлопот днем, а по вечерам я всегда буду дома.
— Ты думаешь, что тебе понравится взвешивать сахар и бобы, завертывать в бумагу сливочное масло и отсчитывать яйца? — спросил доктор с лукавым блеском в глазах.
— Думаю, что нет. Дело не в этом. Это просто способ внести мою лепту в общее дело.
И на месяц Рилла заняла место Джека за прилавком мистера Флэгга, а Сюзан отправилась на овсяные поля Альберта Крофорда.
— Я еще не хуже любого другого могу справиться с работой, — с гордостью заявила она. — Ни один мужчина не сумеет лучше меня собрать снопы в скирду. Когда я предложила свою помощь, Альберт взглянул на меня с сомнением. «Боюсь, эта работа окажется для вас слишком тяжелой», — сказал он. «Дай мне попробовать мои силы, и мы посмотрим, — сказала я. — Я буду вкалывать как проклятая».
В первую минуту после этого заявления никто из обитателей Инглсайда ничего не сказал. Их молчание означало лишь то, что они восхищены мужественным решением Сюзан «выйти в поле». Но Сюзан неверно истолковала это молчание, и ее загорелое лицо сделалось отчаянно красным.
— Похоже, мной все больше овладевает привычка употреблять ругательства, миссис докторша, дорогая, — сказала она извиняющимся тоном. — Кто бы мог подумать, что я дойду до такого в моем возрасте! Ужасный пример для молодых девушек. Я думаю, причина в том, что я читаю так много газет. В них столько сквернословия, и они никогда не заменяют бранные слова звездочками, как это было в дни моей юности. Эта война развращает всех и каждого.
Стоявшая на телеге, полной снопов овса, Сюзан с растрепанными ветром седыми волосами и подоткнутым, для безопасности и удобства, подолом (комбинезоны — это, с вашего позволения, не для Сюзан!) не выглядела ни красиво, ни романтично; но воодушевление, заставлявшее энергично двигаться ее костлявые руки, было тем же самым, которое позволило канадским солдатам захватить Вими Ридж и отбросить немецкие легионы от Вердена.
Впрочем, нет ни малейших оснований предполагать, будто это соображение особенно взволновало мистера Прайора, когда он, проезжая мимо в своей бричке, увидел, как ловко Сюзан поддевает снопы вилами.
«Проворная женщина, — подумал он. — Стоит двух молодых. Что ж, это неплохо… это неплохо. Если Милгрейв вернется домой живым, я лишусь Миранды, а нанять домоправительницу дороже, чем прокормить жену, и к тому же домоправительница может в любой момент уволиться и бросить мужчину на произвол судьбы. Надо будет это обдумать».
Неделю спустя миссис Блайт, возвращавшаяся домой из деревни в начале вечера, замерла возле инглсайдской калитки в изумлении, на время лишившем ее способности двигаться. Ее глазам предстало поразительное зрелище. Из-за угла дома, со стороны кухни, выскочил мистер Прайор и помчался так, как этот тучный, важный мужчина не бегал уже много лет. Все черты его лица изображали ужас — ужас вполне оправданный, так как за ним, словно мстительная фурия, из-за угла выскочила Сюзан с громадным дымящимся чугунным горшком в руках, и выражение ее глаз сулило нечто страшное предмету ее ненависти, если бы только ей удалось его догнать. Преследовательница и преследуемый неслись по лужайке перед домом. Мистер Прайор на несколько секунд раньше Сюзан достиг калитки, рывком распахнул ее и понесся прочь по дороге, даже не взглянув на остолбеневшую хозяйку Инглсайда.
