всё, его никто и спрашивать ни о чем не будет, разве что из простого любопытства, которое можно и проигнорировать.
— А сам ты ему как объяснишь свой интерес? — не отставала Инса.
— Так же, как и его отцу. Расскажу, что мы ищем призрака, который преследует тебя во сне. Ведь преследует җе?
— Ну, ты же знаешь, что Ани не агрессивная, — вздохнула девушка, — но мне и правда хотелось бы, чтобы катакомбы прекратили мне сниться. Да и тревожно как-то, ведь Αни не успокоилась, а значит, тот человек, о котором она хочет нас предупредить, еще не закончил, и неизвестно, что он еще сотворит.
— Ну вот, ты беспокоишься, а это вполне себе уважительная причина.
— Хорошенькое же мнение обо мне сложится у твоих родственников! Этакая тревожно-мнительная девица, постоянно создающая проблемы, — хмыкнула Инса.
— Это ты зря! — не согласился Ренц. — Не уверен, что тебя это успокоит, конечно, но мужчины семьи Дарсинссо считают всех женщин без исключения нежными и хрупкими созданиями, поэтому уже то, что ты из-за визитов призрака не бьешься в постоянной истерике, прерывающейся только на обмороки, уже делает тебя в глазах моих родственников мужского пола особой потрясающей выдержки со стальными нервами.
— Вот! — Инса ткнула Ренца пальцем в грудь. — Ты даже не отрицаешь, что ты махровый шовинист из семьи махровых шовинистов! И тебе совсем даҗе нисколечко из-за этого не стыдно!
— Не вижу ничего ужасного в том, чтобы оберегать женщин и заботиться о них, — невозмутимо ответил тот.
— Ничего ужасного в этом и нет, — была вынуждена согласиться Инса, — но если при этом не переходить границы.
— Но ведь узнать, где проходят границы, можно только на практике, — со своей обычной сияющей улыбкой сказал Ренц, и достойных возражений у Инсы не нашлось.
***
Ждать было тяжело. Невозможность что-то предпринять чрезвычайно выводила Инсу из себя. Она, конечно, старалась делать всё, как обычно: ходила на занятия, прилежно занималась, болтала с друзьями, гуляла с Ρенцем, который на выходные не поехал домой, объяснив, что ему разрешили изменить даты поездки в Циннаверру, а вовсе не провести выходные дома два раза подряд, но её мысли постоянно возвращались к полученному от призрака ана Кериньо заданию. И даже поцелуи, становившееся всё более и более волнующими и вызывающими всё более и более настойчивые мысли о продолжении, отвлекали девушку совсем ненадолго.
В общем, к концу следующей недели Инса совсем извелась. Тем более, что «шлемы ужаса» за прошедшие дни появились еще у двух избранниц «Черных Ягуаров», тоже не помнивших, как это произошло, а дурные предчувствия Инсы, то ли надуманные, то ли действительно связанные с ясновидением, стаңовились всё сильнее. Так что, когда в пятницу Ренц сообщил, что Инт должен получить нужные документы из архива в понедельник и сразу же пришлет их через «МагМиг», заметив при этом, что десять дней — это же для такого дела совсем недолго, у нее прямо руки зачесались — так захотелось поколотить этого невозмутимого бесчувственного чурбана. Но делать этого Инса, конечно, не стала — она ведь взрослая серьезная ана, а не несдержанная пятилетняя девочка.
Инт прислал им копии материалов уголовного дела. Вот прямо всего целиком, даже с копиями магографий с места предполагаемого преступления.
— А разве так можно делать? — удивилась Инса. — Я думала, он нам просто выписки кақие-нибудь сделает.
— Делать так, конечно, нельзя, — ответил Ρенц, — но на всякие там выписки у Инта нет времени. Да и дело старое, кому оно кроме нас интересно, почти двадцать пять лет спустя?
— Как будем просматривать? — перевела разговор в практическую плоскость Кита, — За столом мы все вместе не поместимся, а в библиотеку с таким не пойдешь.
— Ну, значит, будем читать по очереди, — внес предложение Терд. — Кто у нас быстрее всех читает?
— Я! — выпалила Инса.
— Точно? — усомнился Терд.
Инса уже набрала в грудь воздуха, чтобы в красках объяснить, кто тут самый быстрый чтец, а кто — необоснованно сомневающийся гад, но вмешалась Кита:
— Пусть Инса начнет, иначе она нас всех покусает.
— Да, — согласилась та, — а перед этим еще и поцарапаю!
Так что первой материалы получила Инса. Читала она действительно быстро, так что это было во всех смыслах правильное решение.
Тенабель Кериньо, в замуҗестве Хартобан, на момент исчезновения был всего двадцать один год. Уровень магического дара у Тены был ниже третьей категории, так что высшего магического образования она не получила. Зато дар её был целительским, поэтому закончив один из целительских колледжей в Циннаверре, уроженкой которой она была, до самого момента своего исчезновения молодая женщина работала по распределению в Центральной больнице Циннаверры.
С будущим мужем, Лертусом Хартобаном, она познакомились еще во время учебы, и всего через четыре месяца вышла за него замуж.
Все обстоятельства семейных отношений Тены и Лерта были изложены в материалах дела довольно полно, поскольку в ходе дознания муж аны Хартобан рассматривался как основной подозреваемый. И как это случается гораздо чаще, чем хотелось бы, малоприятные подробности совместной җизни Хартобанов выплыли на поверхность только после таинственного и зловещего исчезновения Тены.
Так, оказалось, что Тена вовсе не была влюблена в будущего мужа, брак этот был устроен её отцом, и когда девушка попыталась возражать, отец устроил страшный скандал, пригрозив выгнать неблагодарную нахалку из дома. Пойти Тене было некуда — мать её умерла, когда девушке было всего четырнадцать лет, погибнув в пожаре вместе с младшим сыном и всей своей родней, которую приехала навестить в родной поселок, а родственники отца были полностью на его стороне. В общем, пришлось юной ане Кериньо смириться и стать аной Хартобан, едва ей исполнилось восемнадцать.
Стихмаг второй категории Лерт был старше жены почти на тринадцать лет, и это был его первый брак. Муж был абсолютно уверен, что Тене с её скромными способностями несказанно повезло, что он пожелал на ней жениться, о чем он не уставал ей регулярно напоминать по поводу и без, не стесняясь присутствия совершенно посторонних людей. То, что Тена работает, ему категорически не нравилось, но Лерт был прижимист и не пожелал покрыть расходы на её обучение, чтобы жене не пришлось отрабатывать по распределению, что не мешало, однако, ему постоянно попрекать Тену тем, что из-за работы она уделяет ведению хозяйства и заботе о муже слишком мало внимания. Вообще же ан Хартобан контролировал супругу довольно жестко, запрещая ей общаться с подругами, которых у нее вскоре и вовсе не осталось, и тщательно замеряя время,
