еще ни о чем не говорило, ведь Тену могли похитить и рано утром, когда она завтракала перед уходом на работу. Но все эти обстоятельства заставили провести гораздо более тщательный осмотр дома Χартобанов. Проводившие осмотр эксперты-криминалисты обнаружили на кухне, как на полу, так и на стенах, замытые следы крови, часть которой затекла под плинтус, что позволило получить образцы достаточного для проведения экспертизы принадлежности объема. То, что обнаруженная кровь принадлежала пропавшей ане Хартобан, никого не удивило, а вот замывание похитителем следов крови представлялось весьма странным, особенно, если учитывать, что беспорядок на кухне при этом убран не был.
С учетом вновь открывшихся обстоятельств дознаватель, ранее ограничившийся справкой с работы ана Хартобана о периоде его пребывания в командировке, принялся за более серьезную проверку алиби мужа пропавшей.
В ЦМУ к сведениям справки ничего добавить не смогли. По данным железнодорожной компании на имя Лертуса Хартобана действительно были приобретены билеты на поезд по маршруту Циннаверра — Матринел, отправлявшийся семнадцатого второосеня в семь сорок утра, а также на поезд по маршруту Матринел — Циннаверра, отправлявшийся восемнадцатого второосеня в пятнадцать часов тридцать пять минут. Из Матринела в Седые Барханы и обратно ходил автобус, но при приобретении билетов на него указывать имя и фамилию не требовалось, так что автобусная компания никаких сведений насчет Лертуса Хартобана дать не могла.
Информацию о фактическом использовании приобретенных билетов железнодорожная компания не хранила, она учитывала только продажи и возвраты, поэтому выяснить, совершал ли ан Хартобан соответствующие поездки, можно было только у проводников. Допрошенные дознавателем проводники, которым была предъявлена магография Лертуса Хартобана, подтвердили, что по соответствующим билетам поездки были совершены, однако опознал ана Хартобана только проводник из поезда, отправлявшегося из Циннаверры семнадцатого числа, проводник же обратного поезда совершенно определенно заявил, что на месте, указанном в билете на имя Лертуса Хартобана, ехал совершенно другой пассажир.
Так что для установления всех обстоятельств дознавателю пришлось отправился в деревню Седые Барханы, где выяснилось, что колодцы были полностью очищены ещё вечером семнадцатого второосеня, после чего Лертус Хартобан, получив подпись руководителя работ на командировочном предписании, подтверждавшую выполнение служебного задания, покинул деревню, объяснив это тем, что у него дома возникли проблемы, потребовавшие срочного вмешательства.
Поставленңый перед фактом, что дознавателю известно о его отъезде из Седых Барханов еще вечером семнадцатого, Лертус Хартобан признался, что действительно срочно вернулся домой, поскольку какая-то неизвестная женщина позвонила ему на магофон и рассказала, что его жена привела в дом любовника, который должен был там остаться до самого утра. Узнав, что подтвердились его самые страшные подозрения, ан Хартобан заплатил одному из местных жителей, чтобы тот довез его до Матринела, поскольку автобусы в это время уже не ходили, где сел на поезд до Циннаверры, который прибывал в столицу в половине пятого утра. Свой билет он продал за полцены какому-то мужчине на вокзале, а работодателю предъявил другой, тот, по которому ехал фактически, и поскольку сама поездка была уже восемнадцатого, то и в справке ЦМУ как дата возвращения ана Хартобана из командировки было указано именно это число.
Приехав с вокзала, он решил пробраться в дом через заднюю дверь, чтобы не спугнуть любовников, так что следы были действительно его, и окно разбил тоже он. Вот только аккуратно сделать это не получилось, но боялся, что шум может кого-то разбудить, он напрасно — в доме никого не оказалось. Беспорядок на кухне он сразу заметил, но принял за следы бурной страсти, которой жена с любовником предавались прямо на кухне.
То, что он не рассказал сразу всю правду, Лертус объяснил тем, что опасался быть обвиненным в связи с исчезновением жены, а то, что не сразу заявил о её исчезновении — попытками разыскать супругу самостоятельно.
Всё это выглядело очень подозрительно, но прямых улик против ана Χартобана не было, поэтому хотя от допроса с эликсиром правды, который мог быть проведен без согласия подозреваемого только по делам о темномагических преступлениях, муж пропавшей и отказался, обвинение ему так и не было предъявлено. Вернее, дознаватель хотел это сделать, даже составил обвинительный акт, но Циңнаверрская прокуратура его не утвердила. Так что на данный момент Тенабель Хартобан, в девичестве Кериньо, по-прежнему числилась пропавшей без вести, поскольку тела так и не нашли.
— Ну и как мы сможем её найти?! — воскликнул Терд, закончивший читать материалы дела сразу вслед за Инсой. — Если уж тогда, по горячим следам, ничего обнаружить не удалось, то мы-то что через двадцать четыре года сделаем?
Инса на это ничего не ответила. Только что она достала из конверта, лежавшего в самом низу, магографию пропавшей женщины, и в полном ошеломлении разглядывала изображение совсем молодой, но не так уж и сильно изменившейся за прошедшие годы, чтобы её невозможно было узнать, психолога Арлинтены Ранстинссен.
ГЛАВΑ 20
— Кажется, я знаю эту женщину, — наконец-то произнесла вновь обретшая дар речи Инса. — Но мне нужно кое-кому позвонить, чтобы это уточнить. И, простите, но пока я не буду полностью уверена, я ничего вам не скажу.
— Ну и правильно! — сказала Кита.
— Почему это?! — одновремеңно с ней спросил Терд.
— Потому что я сама себе-то сейчас не верю, когда смотрю на эту магографию, — пояснила Инса. — И я хочу во всем убедиться, прежде чем кому-то что-то говорить. Простите.
— А когда ты позвонишь? — нетерпеливо поинтересовался Терд.
— Ну не сегодня же! — воскликнула Кита. — Уже почти без двадцати двенадцать.
— Да, не сегодня, — вздохнула Инса. — А поскольку разговор, скорее всего, будет непростой и далеко не короткий, звонить придется уже после окончания занятий, а у нас завтра ещё и четвертая пара. Ладно, — снова вздохнула она, — это дело ждало почти двадцать пять лет, подождет и еще полдня.
Но сказать оказалось проще, чем сделать. Взбудораженная своим открытием Инса так толком в эту ночь и не заснула, просто задремывала ненадолго, даже опостылевших катакомб не видела.
И сосредоточиться на занятиях весь следующий день ей было сложно. Хорошо, что так совпало, что и по бытовым заклинаниям, и по восстановительной магии, и по артефакторике были семинарские занятия с обсуждениями теоретических вопросов, а то вообще непонятно, как бы она справилась. И так было ясно, что и тему с прочисткой труб, и тему с восстановлением кристаллических объектов, и тему с использованием артефактов для подогрева еды придется разбирать самостоятельно или с помощью друзей.
Более-менее сосредоточиться получилось только на занятии по рунам, всё-таки это был самый любимый Инсин предмет,
