которое она тратит на посещение магазинов, если она направлялась туда без него. Посещать парикмахерскую или, упаси Стихии, салоны красоты Тене было запрещено — муҗу нравились прически из длинных волос, а все процедуры по уходу за собой он считал напрасной тратой денег. Зарплату жены он тоже забирал, хотя и не целиком, оставляя ей суммы, которых едва хватало на приобретение самых необходимых женских мелочей типа средств интимной гигиены или колготок. Всё, что сверх этой суммы, Тене приходилось просить, обосновывая, что это действительно необходимо.
Когда однажды Тена завела речь о разводе, муж жестоко избил её и пригрозил, что если она посмеет обратиться в полицию, то он и вовсе её убьет. Отец, к которому она попробовала обратиться за помощью, мужа полностью поддержал, обозвав дочь неблагодарной потаскушкой.
Многие коллеги аны Хартобан подозревали, что тем единственным разом дело не ограничилось, просто в дальнейшем Лерт старался не оставлять следов на видных местах. Муж Тены постоянно устраивал ей сцены ревности, в том числе и при коллегах и даже при пациентах прямо в больнице, куда он нередко являлся без предупреждения в разгар рабочего дня, чтобы проверить, там ли жена, не отправилась ли она развлекаться с любовником, в существовании которого Лерт не сомневался, несмотря на заверения коллег жены в обратном. Коллеги в основном жалели Тену, хотя находились и те, кто считал, что раз муж так с ней обращается, значит, она того заслуживает. При этом, как выяснилось в процессе дознания, среди них было поровну тех, кто полагал, что бедная женщина хранит верность этому жестокому чудовищу, и тех, кто считал, что любовник всё-таки был. Считавшие, что у Тены был любовник, называли несколько имен возможных героев предполагаемого романа аны Χартобан, но ни одна из кандидатур не подтвердилась. Что, разумеется, не исключало того, что любовник всё же имелся, просто Тена скрывала его так тщательно, что, в общем-то, было и неудивительно, что даже дознаватели не смогли его отыскать, а сам он не рискнул рассказать о себе, опасаясь мести жестокого обманутого мужа.
Что интересно, дознаватели проверяли и отца Тены, Вартанса Кериньо, на причастность к её смерти, не исключая, что ан Кериньо мог стать пособником Лерта, если бы узнал, что дочь изменяет мужу.
Так вот, однажды, почти ровно двадцать четыре года назад, в среду, семнадцатого второосеня, Лерт Хартобан ушел из дома раньше обычного, так как его направили в командировку в деревню Седые Барханы, расположенную на границу Большой Бартастанской пустыни, для оказания помощи в прочистке колодцев после прошедшей мощной песчаной бури. Сильно ревновавший жену Лерт без нее покидал Циннаверру крайне неохотно, но выбирать не приходилось — на восстановление водоснабжения в пострадавшем pайоне были брошены все силы, а ан Χартобан специализировался именно на очистке водоемов, даже читал в ЦМУ соответствующий спецкурс. Так что около семи утра Лерт вышел из дома и направился на Центральный вокзал Циннаверры, откуда без двадцати восемь отправлялся нужный ему поезд.
У Тены, работавшей суточными сменами, был выходной, как и накануне, так что в то утро она находилась дома. Приготовив завтрак, она поела вместе с мужем и, по его словам, в тот день собиралась только в магазин за продуктами, деньги на которые он ей оставил, предварительно проверив список будущих покупок.
За продуктами ана Хартобан действительно сходила около десяти утра. С этой целью она посетила магазин, который был расположен недалеко от дома, где жили Хартобаны, так что все продавцы знали регулярно бывавшую в нем Тену в лицо. Работавшая в тот день в утреннюю смену ана Нартильо подтвердила, что видела ану Хартобан и даже перекинулась с ней парой фраз. Из короткого разговора продавщица узнала, что молодая женщина собиралась посвятить этот день приготовлению еды для мужа, поскольку в четверг с утра она уходила на суточное дежурство, а Лерт, который планировал вернуться из командировки в четверг вечером, не должен был остаться голодным. Женщины обсудили предполагаемое меню, и состав приобретенных Теной продуктов, по словам аны Нартильо, соответствовал тем блюдам, которые ана Хартобан собиралась приготовить. Вела себя молодая женщина как обычно, и ничего подозрительного или странного продавщица не заметила. Вот разве только настроение у аны Хартобан было очень хорошее, но так всегда бывало, когда её муж был в отъезде, так что и это не было необычным.
Также в тот день, уже после обеда, около половины третьего, ану Хартобан видела её соседка, ана Веменес. Она поздоровалась с Теной, подстригавшей кусты в небольшом садике у дома Хартобанов, но поговорить не остановилась, поскольку торопилась домой, чтобы успеть разогреть обед до возвращения детей из школы.
Больше ану Хартобан никто никогда не видел.
О её исчезновении заявили на следующий день независимо друг от друга её муж и администрация больницы, которая не смогла связаться с аной Хартобан, не вышедшей в четверг утром на работу. Лертус Хартобан связался с полицией несколько позже, заявив, что вернувшись домой после командировки, обнаружил в доме следы борьбы и не смог связаться с женой, которая не отвечала по магофону и отсутствовала на работе.
Поначалу дознание сосредоточилось на версии похищения аны Хартобан, хотя было неясно, кому и зачем могла понадобиться скромная помощңица целителя. В пользу такой версии говорили следы борьбы на кухне дома Хартобанов: разбитая посуда, рассыпавшиеся продукты и перевернутый стул, а также выбитое стекло задней двери дома, которая как раз и вела на кухню. К тому же из вещей аны Хартобан ничего не пропало, а её магофон обнаружился на диване в гостиной невредимым, просто разряженным. То, что никто из соседей ничего не видел, было неудивительно, поскольку задняя дверь дома вела на задний двор, граничивший с узким глухим проулком, в который не выходило ни одно из окон соседних домов. Да и сам район на окраине Циннаверры, где жили Хартобаны, был малонаселенным.
Но уже через пару дней мнение полиции об этом случае поменялось. Началось всё с того, что обнаруженные возле задней двери дома следы обуви большого размера совпали со следами ботинок Лертуса Хартобана, которые как и вся другая обувь, имевшаяся в доме, проверялись просто на всякий случай. Само по себе это, конечно, ни о чем не говорило, поскольку следы не имели характерных индивидуальных признаков, и совпали только размер и форма, но это побудило дознавателя поинтересоваться сводкой погоды. Из имеющейся в деле справки было видно, что всю среду погода была ясная и сухая, небольшой дождь прошел только в четверг под утро. Конечно, и это само по себе
