Сам, не подозревая того, поспособствовал плану, пусть и не так, как рассчитывал.
Лиззи глядела во все глаза, сердце в груди так и ухало.
Вот она, тайна загадочного ключа!
Ключ из прошлого, брошенный в настоящее…
— Через несколько дней, — продолжал старик, — в городе пошли странные слухи: про опозорившуюся девицу и похищенное кольцо, про наметившуюся вдруг свадьбу. И если свадьба меня удивила, то исчезнувшее кольцо перепугало не на шутку. Кому оно могло вдруг понадобиться? Кто прознал его тайну? И тогда я припомнил две вещи: одного из подвыпивших офицеров звали Джексоном, слышал своими ушами, и что, если это не просто случайное совпадение, что, если Джексоны догадались… А второе касалось будущего супруга моей несравненной Лиззи: припомнилось вдруг, что я слышал уже от Альвины про странного парня, гостившего как-то в Раглане, тот якобы очень проникся, хотел прикупить его для себя. Вышло бы так, что, если не Хэмптон, то Аддингтон точно привез бы ее в Раглан. Оставалось только кольцо отыскать… И я, положившись на случай, покинул Колчестер вслед за Джексоном, увозившим, как я полагал, родовой раритет.
— Полагаю, речь именно о нем? — Блевин Джексон извлек из кармана похищенное у Лиззи кольцо, покрутил им на свету. — Красивый камень. Я любуюсь им непрестанно!
Лиззи выдохнула:
— Кольцо моей мамы. — И потянулась к нему.
Джексон тут же зажал его в кулаке.
— Не так скоро, Элизабет, рассказ еще не окончен. Продолжай же, старик, свеча догорает!
Эдвард Бродерик не заставил просить себя дважды:
— Шел я лесами, используя тропы подальше от человеческого жилья, и, будучи стар, двигался медленнее, чем хотелось бы. Джексон давно опередил меня на своем дилижансе, но я знал, где его отыскать… И вот как-то вечером, сумерки уже наползали на землю, мутное солнце скрылось за горизонтом, я различил звук экипажа по мерзлой земле. Свеклхетской дорогой пользовались редко — потому я и выбрал ее для себя — и теперь, не желая попадаться никому на глаза, спрятался в зарослях придорожных кустов. Кажется, были то папоротники… Никогда не любил эти растения. И заметил, как двое появились из остановившегося экипажа… Мужчина и женщина. Ты, Лиззи, и твой супруг, вы шли по дороге, о чем-то беседуя, а я все не мог поверить в удачу. Столкнуться с тобой вот так, без никого… А тут еще прозвучал этот выстрел, и муж твой стремительно убежал, бросив тебя одну. В тот самый момент я испытал твердую решимость выйти на дорогу, подойти к тебе и представиться… «Здравствуй, милая, я твой дедушка. Не ожидала?» И даже пошел из кустов… Но ты меня испугалась. Не меня даже… — он дернул патлатой головой, — а того нечто, что, верно, привиделось тебе… или придумалось. И ты побежала! Упала запнувшись, и я, пусть и желал помочь тебе, дочка, утратил всколыхнувшуюся решимость: только и смог, что про ключ тебе снова напомнить. Ты должна была правду узнать… Не так, посреди стылого тракта, а отыскав материнский дневник. Про то, что Хэмптон так и не открыл тебе правды, я даже не сомневался. Пустил все на самотек… Признаться, я был о нем лучшего мнения.
— Значит, то вы были на дороге, — прошептала Лиззи, как бы только для себя. — И ваш голос я слышала… — Громче: — А ключ?
— Я видел, как ты швырнула его в кусты — огорчился, не скрою — отыскал его там и снова унес с собой. Решил, что ты сделала это в сердцах, а после раскаявшись пожелаешь вернуть, и тогда обретешь его снова. Об этом я мог легко позаботиться… Однако вышло иначе. — Старик перестал говорить и поглядел на Джексона, поигрывающего кольцом.
Взгляд у него был тяжелый, сумрачный…
Полный затаенного неприятия.
Но и покорный одновременно.
Лиззи не понимала, чем вызвано это последнее, рассматривала обоих, и мысли ее кричали на разные голоса. Словно прибрежные чайки… Или предвестники бури — альбатросы.
Блевин Джексон и произнес:
— Ты сам виноват, старик, таскался за нами, словно привязанный. Выслеживал, как добычу… И стал слишком беспечен, думал, что годы изгнания сделали тебя невидимкой. Так вот, ты ошибался… — припечатал он жестким голосом. — И был пойман, словно животное. Старый, ничтожный хорек, слишком много о себе возомнивший!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Старик снова опустил голову, и Лиззи, несмотря на бурю раздирающих душу эмоций, вычленила одну, самую сильную — жалость.
Ей было жаль виновника всех своих бед…
— Зачем вы с ним так? — вступилась она перед Джексоном. — Ведете себя некрасиво… Измываетесь над заведомо беззащитным, отданным в вашу полную власть. В чем он виноват перед вами? Не только ли в том, что стремился вернуть свое же, вами украденное? И вот вы держите его здесь, в этом ужасном месте… На что вы рассчитываете? Чего добиваетесь?
На лицо Блевина Джексона вернулась прежняя улыбка.
Он усмехнулся:
— Наша юная, наивная миссис Аддингтон так еще ничего и не поняла, — произнес он, как бы призывая Бродерика в свидетели взглядом холодных, насмешливых глаз. — Она все еще верит в сказки. — И понудил его: — Расскажи ей, как есть. Без единого упущения! Этих вывертов, на которые ты горазд. — Прошипел прямо в лицо: — Расскажи ей про оборотня, старик. Девочка точно желает услышать ЭТУ историю!
Лиззи невольно сглотнула пересохшим горлом.
— Он действительно существует? — просипела она.
Джексон осведомился не без язвительности:
— Разве вы могли усомниться в подобном? После покалеченной девочки на вашем пороге и собственного мужа, едва избегшего смерти, вы все еще можете сомневаться?!
— Но…
— … Ключ в старой сторожке оставил я для тебя, — неожиданно вклинился в диалог между ними старик. Казалось, продолжал монолог, начатый в собственной голове… — После вашего с Аддингтоном приезда в Раглан, я наведался в замок в первую ночь, рассказал Альвине про чудесное стечение обстоятельств, попросил позаботиться о тебе. Объяснил, что должен вернуть украденное кольцо… Провел ночь в комнате Кэтрин, переложил дневник так, чтобы легче было найти, и, уходя, запер дверь на ключ. Думал, тем самым вызвать желание дверь эту самую отпереть и тогда подумать и выброшенном ключе… Хотел оставить его Альвине, да не решился: подумал дождусь правильно момента. Сам это сделаю… — Он выдержал паузу. — Но тут меня выследили… загнали с собаками. Я был как раз у сторожки… Решил, что, если поймают, хотя бы ключ уберечь. Был словно сам не в себе… Ворвался внутрь, увидел того мертвеца… в последний момент оставил ключ на столе и вышел, чтобы следы увести.
— … Тогда-то мы его и поймали, — заключил его рассказа Блевин Джексон с нетерпеливыми нотками в голосе. — Но я не об этом просил тебя рассказать… Расскажи ей про оборотня, старик.
И тот, глянув в его глаза, с твердостью произнес:
— Оборотней не существует, и тебе хорошо это известно, Блевин Джексон.
41 глава
Аддингтон ждал — Лиззи не возвращалась.
Ушла, словно канула в Лету…
И вела себя странно.
Он подумал, причиной услышанное от отца, неожиданные открытия, которые следовало осмыслить.
Ан-нет, все-таки странно…
Он снял с глаз компрессы, осмотрелся по сторонам. Отправился вниз в поисках супруги… Что-то скребло прямо у сердца, что-то не давало покоя.
— Где мисис Аддингтон? — осведомился у занятой готовкой Альвины. — Она сказала, что хочет увидеть тебя…
— Видно, плохо старалась, — ответствовала старуха, — я здесь который час прозябаю. Вашей супруги не видела!
— Как же…
Беспокойство усилилось, отдалось в голове пульсирующей болью. Аддингтон прошел в холл, распахнул дверь в северное крыло…
— Элиза! — позвал громким голосом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Отозвался только Пушок: прибежал неизвестно откуда, начал крутиться в ногах, щеголять голубым атласным бантом, завязанным накануне.
Теперь мужчина по-настоящему испугался, даже дышать стало трудно.
— Лиззи! Элиза! — позвал еще громче.
Никто не ответил и теперь.
Он вышел во двор: Томас работал на конюшне.
— Ты случаем не видел хозяйки? — спросил Аддингтон без всякой надежды. И встрепенулся, когда Томас мотнул головой…
