и кивнул, а Чалерм вложил подбородок в ладонь и подпёр локоть другой рукой, приняв вид древнего мудреца.
– Пранья, я понимаю ваше негодование. Допустим, вы перескажете услышанное на уроке кому-то из подготовленных махарьятов, и, допустим, они подтвердят, что учитель Абхисит несправедливо оценивает этого ученика. Что мы будем делать в таком случае?
– Как что?! – рыкнула я и тут же вспомнила про устав, правила и непредусмотренные наказания. – Что у вас полагается за такое?
– Смотря за какое «такое», – наставительно сказал Чалерм и принялся бродить туда-сюда по гостиной, всё так же подпирая голову рукой, отчего больше обычного ссутулился. – Возможно, учитель сам заблуждается. В таком случае его надлежит отправить в отпуск для углубления знаний, но это можно сделать, только если совет старших учителей проведёт с ним проверочное собеседование и установит, что его знания недостаточны. Проблема в том, что учитель Абхисит сам является членом совета старейших учителей. Я сомневаюсь, что его коллеги будут судить его по всей строгости.
Я подошла к стене и со всей силы пнула ствол лианы деревянным сандалием. На лиане содралась тонкая кора и обнажился влажный зеленоватый слой под ней. Я для верности пнула ещё дважды, понадеявшись перерубить проклятую дрянь, но в итоге только оторвала кожаные ремешки. Скинув и второй сандалий, я швырнула их один за другим об стену. Дышать стало немного легче.
Когда я повернулась, Танва таращился на меня в ужасе, Чалерм – с намёком на усмешку, а Вачиравит смотрел в пол с выражением вселенской скорби и безнадёги. По его узорам от макушки до пят сбегали волны сиреневых вспышек, перемежаемые тьмой.
– Второй вариант, – с некоторым трудом продолжил Чалерм свою лекцию, – это что учитель целенаправленно делает поблажки одним ученикам и создаёт препятствия другим. Насколько мне известно, такое в уставе не предусмотрено, и наказание за подобное поведение, а также процедуру проверки надо сначала разработать.
Я хотела было взорваться, но сообразила, что в моём клане тоже, скорее всего, не было особого наказания учителю за травлю ученика. Если бы кто-то подобным отличился, его бы просто выгнали, и дело с концом. Но я уже уяснила, что выгнать кого-то с Оплетённой горы не так-то просто.
– А нельзя его амарду скормить, а? – фыркнула я. Нет, ну, в конце концов, я могла просто тихо ночью прирезать этого гада. Могла же?
Я встала, как пустившая корни. Вот это мысли у меня появляются… Он ведь не демон, не оборотень и даже не осуждённый душегуб. А я не глава его клана, не амард и не небесное божество, чтобы его судить и казнить. Я правда только что задумалась об убийстве, потому что учитель плохо знает свою науку или несправедлив к ученику? Это такую справедливость я несу миру?
Но мир миром, а вот в клан Саинкаеу я несу смерть и разрушения. Я должна уничтожить его весь. С Чалермом, Вачиравитом, Абхиситом и… Танвой. Я уберегла этого мальчишку от смерти и пытаюсь теперь найти для него справедливости, но в конечном итоге я убью и его тоже. Я уставилась на свои руки. Мне придётся убить и Канавута, и Гам, и всех тех махарьятов, которые по нашей с Чалермом задумке теперь учатся управлять своим духовным оружием. Разве я смогу?..
Но… разве не за этим я здесь? Всё, что я делаю день ото дня, разве не для того, чтобы приблизиться к этой цели – уничтожить Оплетённую гору со всеми жителями? Саинкаеу напали на Жёлтую гору, не задумываясь о том, кто там жил и какие у нас были чаяния. Почему же я помогаю этим людям вместо того, чтобы искать способов их уничтожить? Вот такая я верная дочь клана Суваннарат, так-то я вступаюсь за свою семью, так-то я мщу за свою амардавику…
Амардавика. Я явилась сюда, чтобы отомстить за неё, но чем больше я узнаю, тем больше путаюсь: так ли она была невинна, как я думала? Так ли злокозненны Саинкаеу? Пусть из-за них моя гора лишилась махары амарда, но стоят ли те три жертвы в год, что нам теперь приходится приносить, жизней всех жителей горы? Я остановила Танву, а могла бы вместо этого вмешаться в его ритуал и направить его махару на Жёлтую гору. Разве это не было бы по совести? Око за око, зуб за зуб. Я несу месть за пролитую кровь.
Но Саинкаеу не пролили никакой крови. Они не убили амардавику. Пленили, да, но не убили. Так какая же кровная месть, если кровь не пролита? Если они не убийцы, то и не заслужили смерти. Моя цель теперь – освободить амардавику, а Саинкаеу могут загибаться сами без моего участия. И, может быть, мне удастся сманить кого получше к себе в клан.
Решено. Я стукнула кулаком по ладони, чувствуя, как с моих плеч падает вся Оплетённая гора. Я больше не обязана уничтожать людей, которым хочу помочь. Я несу освобождение для этих людей и моей амардавики.
– Пранья, – окликнул меня Чалерм. – Я уже просил вас не вести себя так, будто вы имеете какое-то отношение к амардануру. Это вводит людей в заблуждение.
– Может, ты мне хоть что-то расскажешь о нём? – парировала я, направив вопрос Вачиравиту, поскольку Чалерм, как я знала, не имел позволения меня просвещать.
Уголки красиво очерченных губ Вачиравита повернулись вниз, и он даже открыл рот что-то сказать, но Чалерм перебил:
– Не стоит обсуждать такие вещи в присутствии младших членов клана.
– Хорошо же, – прошипела я сквозь сжатые зубы. – Что вы предлагаете делать с мальчишкой? Если оставить всё, как есть, он через два месяца опять попытается расстаться со своей махарой, а то и недотерпит и просто с балкона сиганёт. Его надо хотя бы перевести к другому учителю. Да, к прародителю демонов, меня надо перевести к другому учителю!
Чалерм покосился на Вачиравита, но тот снова уставился в пол, оставив разговор на нас.
– Перевести ученика в другую группу не так просто, – возмутительно степенно сообщил Чалерм.
– Дайте угадаю! – не выдержала я. – На это есть сто пятьдесят тупых правил, которые никогда не применялись, и ни у кого нет полномочий, кроме какого-нибудь совета старых отморозков, которые сами все – трухлявые головешки, полные лиановых спор?!
Чалерм поморщился.
– Вы утрируете, хотя в целом здраво оцениваете наше положение, – вздохнул он. Я хотела порвать его на листочки.
Танва сник. Я
