Но та семья… У нее… ну, я не знаю… была настоящая харизма! Миниатюрная пожилая женщина, которая всем вокруг раздавала указания, девушка-подросток в наушниках. А еще была маленькая девочка, которая ползала туда-сюда. Темные кудряшки, на щеках ямочки. Просто прелесть! И вот, где-то в середине вечера, эта маленькая девочка начала приподниматься, держась за чей-то рукав, и вдруг сделала несколько неуверенных шажков по коврику.
Ясно, что это были ее первые шаги! Все семейство просто как с ума сошло! Кто хлопал, кто показывал пальцем, кто схватился за камеру. Одна женщина радостно заплакала.
Девочка улыбалась, как фотомодель, и кто-то сказал: «Ой, гуакамоле…» – само собой, малышка наступила в него и свалилась кому-то на колени.
Кто-то из семьи сказал:
– А у девочки хороший вкус: первые шаги под Чайковского сделала.
Я спросила Алана:
– Видел?
Он ответил:
– Да. Хочешь пересесть? Они только смотреть мешают.
А я подумала: «Не-а».
И под звуки Пятой симфонии Бетховена я дала ему от ворот поворот.
Глава 22
Джемме предстояло ультразвуковое обследование, и Кэт отправилась вместе с ней. Они сидели напротив друг друга в приемной, наполненной спокойным журчанием голосов, и молча занимались перетягиванием каната, то есть одновременно тянулись к самому непристойному журналу среди лежавших на столике.
– Нужно же мне отвлечься от переполненного мочевого пузыря! – защищалась Джемма.
И это была правда, потому что после тщательного изучения буклета «Как подготовиться к ультразвуковому обследованию» Кэт утром заставила ее выпить четыре стакана воды, а не два, как полагалось. «Чем полнее пузырь, тем лучше будет изображение, – объясняла она. – Пей давай».
Кэт милостиво ослабила хватку и позволила сестре взять журнал.
– Ну конечно, нас не заставят ждать долго, если узнают, как ты страдаешь.
Женщина, сидевшая рядом с Кэт, с натянутой улыбкой оторвалась от своего журнала:
– Еще как заставят.
– Это просто смешно! – Кэт развернулась, чтобы посмотреть на медсестер за стойкой.
– Со мной все нормально, – сказала Джемма. – Только не смешите.
Кэт прикусила щеку, а Джемма болезненно кашлянула.
– Что? Ничего нет во мне смешного.
– Знаю, но ты ведь можешь сказать, что это против всех твоих естественных инстинктов.
Кэт вздохнула, взяла другой журнал и немного нервно зашуршала страницами.
– Ну надо же! Я могу похудеть на один размер к концу недели. Поверить не могу, что о таком все еще пишут. Чего удивляться, что у Кары и ее подружек в голове каша? Знаешь, что она мне недавно заявила? Что очень старалась хотя бы немножко поболеть анорексией и чувствует себя полным лузером, потому что у нее ничего не получилось. Она бы предпочла булимию, но от одной этой мысли ее уже тошнило.
– Перестань меня смешить!
– Ничего смешного. Сейчас ее заинтересовал какой-то мальчик. И я стараюсь вспомнить, какие ошибки делала в ее возрасте. Вот ты какие ошибки делала?
Не успела Джемма ответить, как Кэт заметила название очередной глупой статьи.
– «Десять способов изменить свою жизнь к завтрашнему дню», – прочла она вслух. – Какая чушь! – И тут же принялась внимательно читать статью с презрением и надеждой на лице, ритмично постукивая ногой по полу.
Джемма уткнулась в свой журнал, размышляя, что бы такого посоветовать Каре насчет отношений с мальчиками.
Она представляла себе, как Кара вертится в новом платье перед своим кавалером, как, краснея и запинаясь, произносит в первый раз «Я тебя люблю». Она представляла, как новый кавалер неожиданно громко хлопает ящиками, перекосившись от ярости. Она представляла, как решительно входит в кухню, совершенно не замечая этого мальчика (мальчик как мальчик, в конце концов, увеличенный в размерах маленький мальчик, просто вышел из себя, ничего в этом нет ни сложного, ни загадочного), твердо берет Кару под локоть и уводит. «Нет, это ненормально. Нет, ты здесь ни при чем. Иди отсюда, девушка».
«Но на мне же новое платье! – Здесь бы Кара взвизгнула. – Я шампанского хочу!»
«Он снова попробует это сделать, глупая! Он будет это делать до тех пор, пока от тебя ничего не останется».
– Ты как? – Кэт помахала рукой перед лицом Джеммы. – Что это с тобой? Ты вся красная! – И, понизив голос, спросила: – Ты там не описалась, часом?
Джемма прыснула от смеха, а Кэт решительно поднялась:
– Так… Пойду узнаю, долго ли нам еще ждать.
Через несколько минут, благодаря осадной тактике Кэт, Джемма уже лежала на спине, а веселая медсестра в синей форме по имени Никки втирала ей в живот липкий холодный гель.
– Это ребенок моей сестры, – объяснила она Никки, чтобы та обращалась с Кэт как с важной персоной. – Она его возьмет.
Никки даже глазом не повела.
– Ну что же, мамочка, – обратилась она к Кэт, указав на телевизионный экран на стене. – Смотрим сюда.
Кэт сухо улыбнулась и сдержанно скрестила руки на груди. «Она, наверное, хочет, чтобы здесь был Дэн, – думала Джемма. – Они бы обменивались колкими шуточками, держались за руки и внимательно разглядывали своего ребенка. Может быть, нужно взять Кэт за руку. Только вот она испугается, конечно».
Никки стала водить маленьким приборчиком по животу Кэт, как будто аккуратно полируя его:
– Вот сейчас ваш ребеночек первый раз покажет, кто это будет – он или она!
– Мы не хотим знать пол, – отрезала Кэт.
– Молчу, молчу, – не стала возражать Никки.
Кэт уронила руки, когда на экране появилось что-то сероватое и непонятное.
– Смотри!
– Как лунный пейзаж, – сказала Джемма, не очень-то осознавая, что эта картинка имеет отношение к ее телу; может быть, здесь эту картинку всем показывают. Может, это и правда луна.
– Давайте-ка проведем экскурсию, – сказала Никки и начала показывать им части тела ребенка.
Спинка… Ножки… Ручки… Сердечко… Джемма улыбалась и вежливо, безразлично кивала. На экране маячило все то же неопределенное, статичное изображение. «Переключите канал! – мысленно повторяла она. – Покажите что-нибудь поинтереснее». Кэт же, напротив, казалось, была поглощена разглядыванием ребенка.
– Да, вижу, вижу, – повторяла она дрожащим голосом, полным самых глубоких материнских эмоций, которых совершенно не ощущала Джемма.
– Один ребенок, – сказала Никки. – Не близнецы.
– И не тройняшки, – машинально выпалила Джемма.
– Боже упаси! – улыбнулась Никки.
В тот вечер, пока Джемма хлопотала по хозяйству – болтала с Виолеттами, стирала пыль с несметных безделушек, слушала, как нудная Френсис, старшая сестра Мэри Пентерст, читала свою еженедельную лекцию по телефону, – она все время подсознательно размышляла о том, что же и как можно скорее она должна посоветовать Каре.
– Я только сегодня сказала одной своей приятельнице, – нудела Френсис своим тонким капризным голосом, как будто в первый раз делала это наблюдение, – что ты, наверное, сильно экономишь на ренте!
Это была всегдашняя жалоба родственников ее клиентов, и Джемма знала, что отвечать на них надо выражениями преувеличенной благодарности:
– Я знаю! Мне так повезло! Вот знаете, каждое утро просыпаюсь и думаю: как же мне повезло!
Френсис что-то проворчала, но явно осталась довольна ответом.
– Ты посадила душистый горошек Мэри на день святого Патрика? Она последние двадцать лет неукоснительно делала это. Такой смешной маленький ритуал.
Джемма ответила: «Конечно посадила!» – и представила себе, как Кара сидит, вся сжавшись, на диване, а ее друг яростно ругает ее за то, что она кокетничала с его другом. «Все видели! – возмущался он. – Всем было за тебя неловко. Ты вела себя как идиотка, как шлюха!»
Джемма почувствовала, что в ней вспыхнул холодный белый факел ненависти. «Нет, это еще не доказательство, что он тебя любит! Милая, пусть это жестоко, но ты должна его бросить! Ничего в этом сложного нет. Просто вставай и иди к двери». Но Кара не поднималась, как будто скованная стыдом, страхом и безразличием, и Джемма все поняла.
– Вы помните, что нужно проветривать заднюю комнату? – спросила Френсис.
– Ну конечно.
Когда Френсис наконец угомонилась и положила трубку, Джемма позвонила Каре.
– У тебя новый мальчик? – поинтересовалась она.
– Нет! А ты почему спрашиваешь? Кэт что-то сказала? Она ведь дала слово!
– Да что ты! Просто так спрашиваю! Слушай, Кара, знаешь, что самое главное? Чтобы твой мальчик по-настоящему хорошо с тобой обращался. Поняла? По-настоящему!
В трубке было тихо.
– Хорошо, – медленно произнесла Кара. – Спасибо тебе, Джемма. Э-э-э… Сейчас «Друзья» начнутся.
